Дж. Коннолли - Слоеный торт
– По-моему, ты заблуждаешься. Ваши судьбы переплетены навеки. Не всегда бывает просто удрать от своей участи.
Готов поспорить, этот Эдди Райдер находится под влиянием своей восторженной жены, увлеченной псевдовосточной мистикой. Все эти разговоры и фразы об аурах, буддийских монахах и судьбах людских тому свидетельство. Думаю, ему стоит оторвать ее от этой ереси, и все у них наладится.
– Ты до сих пор еще не понял, сынок. Я, немцы или эти, как ты говоришь, «деревенщины» на данный момент – наименьшие из твоих проблем.
– Не догоняю.
– Может, у Джимми лучше получится тебе объяснить.
– Вот дерьмо! Вы что, позвали сюда Джимми?
– Я что, совсем спятил? Запасись терпением, сынок. Ты в дерьме, но… – Старик пожимает плечами и щелчком посылает окурок в яму, прямиком в «охотника», но тот чуть не долетает. Археолог продолжает самозабвенно скрести и мести историческую ценность. – Поднимемся наверх, сынок. Вероятно, так будет легче.
Дерьмо в глазах
Такие тачки, как у Эдди, в детстве мы провожали завистливым взглядом, когда те проносились мимо. В них разъезжали местные мэры или другие крупные шишки. Это отполированный до блеска, черный длинный автомобиль, выпуклый со всех сторон. Когда залезаешь на заднее сиденье, складывается впечатление, что производитель просто взял честерфильдовский диван и построил вокруг него кузов. Черная кожа мягкая, как шелк. От водителя нас отделяет панель из полированного ореха, в которую ловко встроены маленькие дверцы. Но это не нарушило структуру древесины. Волокна дверного фасада и самой панели совпадают, словно их вырезали из одного целого куска дерева. Когда Эдди заканчивает счищать кусочки глины со своих замшевых мокасин, он нажимает кнопку на приборной панели, расположенной сбоку от сиденья, стеклянное окно закрывается, и мы уединяемся.
– Выпить не желаешь? – спрашивает Эдди.
– От воды бы я не отказался.
Он жмет на панель, и дверца отъезжает в сторону. Внутри находится бар с напитками. Райдер заглядывает в него и извлекает две бутылочки содовой.
– Это подойдет?
– Подойдет любая вода, мистер Райдер. Я подыхаю от жажды. Вчера ночью я слегка повеселился.
Он протягивает мне одну бутылку, вторую оставляет себе, запирает бар и открывает еще одну панель. Там оказывается музыкальный центр, серебристый глянцевый корпус которого с матово-черными деталями совершенно не гармонирует с консервативным салоном автомобиля. Наверное, он хочет включить какой-нибудь звуковой фон, под который можно спокойно поговорить. Но нет. Эдди залазает в карман своего безупречного костюма и вынимает оттуда кассету. Может, у него есть своя музыкальная группа. Эдди открывает деку и вставляет кассету. Потом берет в руки пульт дистанционного управления и усаживается поудобнее. Запись очень плохого качества. Пленка шипит и свистит даже на такой первоклассной системе. Я слышу голос Джимми Прайса.
– И это все, Альби, всего семь «штук»? Черт подери! Из-за них и мараться не стоит.
– Что ж, приятель, если тебе они не нужны, оставлю их себе, – отвечает неизвестный мне голос.
– Я этого не говорил. Я просто сказал, что семь «штук» это слишком скромно. Вот и все.
– Ты бы ныл точно так же, если бы речь шла и о семидесяти. Знаю я тебя, старого козла. Все помню. – Человек смеется, смеется и сам Джимми.
– Да, жизнь уже не та, что несколько лет назад. С вашей братией стало трудно договориться.
– Тебе бы мои проблемы. У меня тут полно долбаных ищеек из собственной безопасности. Они постоянно что-то вынюхивают, подсылают к тебе подставных людей, напичканных микрофонами. Не все же такие осмотрительные, как ты, Джимбо.
Понятно, Джимми разговаривает с коррумпированным легавым. По правилам играешь, мистер Прайс. Собственная безопасность – это практически то же, что и внутреннее полицейское гестапо. Они отлавливают «оборотней», служителей закона с огромными домами, банковскими счетами, на которых лежат огромные суммы, и виллами в Испании. Эдди нажимает «паузу».
– Опережая твой вопрос, этого джентльмена зовут Альби Картер. Он возглавляет региональное управление уголовной полиции. Работяга, хотя слегка туповат. Ему не хватает чутья.
– Джимми его завербовал. – Я схватываю на лету. Эдди удивленно приподнимает бровь. Потом снова включает запись и из окна машины начинает любоваться противоположным берегом реки.
– Разве ты плохо справляешься, Альби? Ты поставляешь им отличные сведения. За свои деньги они получают все сполна. Ведь так?
Я в замешательстве.
– Хочешь сказать, я становлюсь мнительным?
– Ты в порядке, Альби.
– Ты тоже. Если бы не я, ты пропал бы много лет назад.
– Знаю, знаю. И хватит придираться к самому себе. Оставь это щенкам из собственной безопасности.
– Я только…
– Слушай, кончай ныть. Ведешь себя как размазня. Тебе до пенсии рукой подать. Ты уже оттрубил свою двадцатку! – Джимми переходит на крик.
– Ладно, ладно, Джим. Ты меня без ножа режешь. Знаешь ведь, что в осведомительских фондах не очень-то густо.
Осведомительские фонды. От этой фразы кровь застывает в жилах. Получается, Джимми завязан с полицией. Он перешел на другую сторону баррикад.
– Слей эту информацию прямо в банк. Они оценят, если предупредить их о том, что кое-кто намеревается порыться в шкафчиках тетушки Мод.
Эдди останавливает кассету.
– Это, видимо, означает, что финансовые учреждения щедро вознаградят информацию о планирующемся в их отношении денежном мошенничестве, – поясняет он. – Ну, теперь-то ты вник в суть дела, сынок?
Райдер снова включает воспроизведение, но моя голова уже ничего не воспринимает. Выходит, Джимми Прайс – тот самый таинственный осведомитель, который уже на протяжении нескольких лет работает в Лондоне. О его существовании знают все, кто так или иначе замешан в криминальном бизнесе. Все уже давно догадывались, что стучит далеко не мелкая сошка, а довольно-таки «крупная рыба». Свидетельство тому – легкость и точность производимых арестов и стопроцентное попадание в цель. Так наводить может только человек из правящей преступной верхушки. Действуя по наводке, легавые слишком уж часто оказывались в нужном месте в нужное время. Если Джимми имеет к этому отношение, тогда все мы – я, Морти, Терри и мистер Кларк – виновны в соучастии. Получается, Джимми сливает информацию в обмен на денежное вознаграждение. Так вот о каких резервных вариантах пополнения денежных запасов упоминал Эдди Райдер. Прайс приходит с докладом к этому придурку Альби, а тот, в свою очередь, через других, тоже купленных полицейских подбрасывает полученные сведения разным отделам. За услуги ему причитается всего-навсего сумма наличных, которую выплачивают из специальных фондов доносчиков. Если к Джиму поступает информация о готовящемся запутанном мошенничестве вроде тех, что проворачивает Билли Фальшивка, он тут же сообщает об этом своему «сотруднику» Альби и поручает ему предупредить об этом заинтересованный финансовый институт. Их служба безопасности, состоящая в большинстве своем из отставных полицейских, весьма прагматично подходит к решению вопроса. Не желая подмывать перед публикой свой авторитет, обставляют все так, будто бы сами раскрыли заговор, а может, даже и устраивают западню, в которую попадает ничего не подозревающий аферист. Бедняга просто приходит забрать денежки, а вместо этого попадает по-крупному. Вопреки расхожему мнению в полиции служат далеко не дураки. Они тщательно охраняют свои источники, чтобы иметь возможность еще не раз ими воспользоваться. К тому времени как я вновь обретаю способность воспринимать слуховую информацию, Джимми говорит о том, как некая уважаемая семья Тайлеров, пользующаяся в южной части Лондона безупречной репутацией, возит с Ямайки «карабины».
– Он имеет в виду людей для расправы над другими людьми, а не огнестрельное оружие, – ввертывает Эдди.
– По-моему, всем плевать, если один «шахтер» пришьет другого, Джим.
Они смеются.
– Кстати, Джимми, что там с семьей О'Мара? Они ничего не требуют? Особенно Дэнни. Он ничего не хочет?
– Дэнни меня недолюбливает. Считает меня подлым типом.
– А ведь он неплохо разбирается в людях.
– Черт, Альберт. Следи за словами.
– Успокойся ты, Джим. Я же шучу. А что Джин?
– О'Мара любят Джина. Но я же не могу просто взять и отослать его к ним на переговоры.
– А он ничего не подозревает?
– Кто, Джин? О чем?
– Не валяй дурака. О том, что ты… ну, знаешь…
– Работаю на два лагеря? Слушай, Джин может ответить на любой вопрос телевикторины, но в отношении людей он слегка туповат. Джин предан мне как пес. Знаешь, что я говорю в этом случае?
– Нет, Джеймс, просвети меня.
– Зачем заводить собаку, если сам за нее лаешь. Как тебе, Альби? Или зачем заводить собаку и называть ее Пшел-На-Хер?
Я слышу, как Джимми покатывается со смеху, хлопает себя по бедру, наверное, хлопает и по спине Альби. Готов поспорить, он доводит себя до слез.
