Ошибка сценария - Алейников Дмитрий Александрович
Сергей смотрел на великана снизу вверх и лихорадочно пытался решить в уме несложную задачку по основам электротехники. Времени на точные расчеты не оставалось, и Сергей поднял руку, едва обрисовав ответ теоретически.
— Лежи, — грозно прогудел Саша, наблюдая за поднявшейся рукой.
— Можно я перевернусь на живот? — жалобно спросил программист. — Кровь в нос течет.
Бандит секунду раздумывал.
— Без разницы, — огласил он свое решение и чуть дернул кистью руки с оружием, показывая, что не возражает против переворота.
Как только ствол револьвера отклонился, Сергей резко выгнулся, почти встав на мостик, дотянулся до чайника и бросил им в отмытого бандита.
Вопль, выстрел и звон разлетающегося зеркала раздались одновременно.
Сергей вскочил, распахнул балкон, выскочил на свежий воздух. Урбанизированные соседи отделились кроме лестницы еще и панелью из ДСП. Сергей схватился за край панели, перекинул ногу через перила, перегнулся вперед и… увидел перед носом ствол «Калашникова». С противоположной стороны за автомат держался человек в камуфляже, бронежилете и прикольной каске.
Трудно сказать, кто удивился этой встрече больше: омоновец или программист, но первым дар речи обрел человек с ружьем:
— Руки за голову! — скомандовал он негромким, даже приятным голосом.
— Я — заложник! — радостно сообщил Сергей.
— А я тогда — матрац в горошек! — на той же веселой ноте ответил омоновец, стремительным движением передергивая затвор. — Руки за голову!
— Я упаду! — отчаянно выкрикнул программист, глянув вниз.
Тотчас оценив обстановку, омоновец сам схватил его за чуб и, рывком втянув на свой балкон, шмякнул носом в кафельный пол.
— Лежать!
Сергей послушно затих. Несмотря на боль в руке и лопатке, несмотря на пылающие от частого использования не по назначению корни волос, он чувствовал значительное облегчение хотя бы оттого, что сегодня бандитам из соседней квартиры не придется мыть полы.
Тем временем через открытую балконную дверь из соседней квартиры донеслись грохот, крики, стрельба, и победной точкой шарахнул взрыв.
— …твою!.. — стороживший Сергея омоновец плюхнулся рядом с задержанным, громыхнув своими бронированными причиндалами, словно монастырский колокол.
Поднялся еще больший шум. Посыпались команды, затопали ноги, зазвенела разбитая в суматохе посуда, запричитала бабушка-владелица. Какие-то руки высунулись из комнаты и шустро втащили обоих лежащих внутрь.
На Сергея нацепили наручники, обыскали, избавив от ключей и денег, дали увесистый подзатыльник, когда он пытался записаться в заложники, провезли окровавленной мордой по половикам — в общем, оказали посильную помощь.
Пока Сергей валялся на полу, через него перешагнули раз двести, и оставалось только радоваться, что всего пять подошв оставили след на его спине.
Омоновцы галдели, ругались и сплевывали, куда попало, но программист на них не в обиде, потому что услышал кое-что интересное.
— Валеру зацепило!
— А Андрюха?
— Андрюха нормально.
— Что рвануло-то?
— Там один схватился за кейс, раскрыл, и тут как е…нет!
— Фига себе, новый способ обороны!
— Похоже на то, что сам он ожидал увидеть в кейсе что-то другое. Он его открывал к себе.
— Может, покончил с собой?
— Дурак что ли? Чего ему подрываться? Он же не талиб.
— А сам он что говорит?
— Ты точно дурак. Что он может говорить после такого взрыва? Там отдельно его ухо валяется, можешь туда спросить, а в другом углу — язык, послушай ответ! Хочешь палец на память? Не блюй на задержанного!
Глава 30
Самым трудным для Сергея оказалось объяснить следователю, как у него оказался наган и почему он из него пальнул. Отрицать этот факт было никак невозможно — стоило долбаному эксперту немного поколдовать над правой рукой программиста, как у следствия возникли вопросы: в кого и из чего стрелял? Не имея большого опыта в даче ложных показаний, Сергей решил не рисковать и честно рассказал, что пистолет нашел случайно, в лопухах возле своего дома, что нашел его не в добрый час, ибо как раз шел вызвать друга Илью на дуэль из-за девушки Галины. Нет, он не собирался стрелять в Илью из найденного оружия, он собирался сдать ствол в милицию, но прежде хотел выяснить отношения с вероломным другом. Просто не мог дольше терпеть, так хотел эти отношения выяснить. Поэтому взял револьвер с собой, не оставлять же его валяться в лопухах! В квартире у Ильи, когда старый друг убедительно доказал, что ничем не запятнал их многолетней дружбы, Сергей заключил его в объятия столь крепкие, что наган выпал на пол. Компьютерщик хотел его поднять и нечаянно — он ведь впервые держит в руках оружие! — выстрелил в потолок. Дальше Илья поведал Сергею о том, что именно в эти минуты упомянутая девушка как раз изменяет ему по такому-то адресу, где наивный программист нарвался на Витька, и лишь своевременное вмешательство правоохранительных органов спасло его молодую жизнь. Кстати, спасибо всем органам милиции, особенно рукам, подхватившим его над балконом.
Наиболее стремным моментом в этой версии было то, что сам Илья мог рассказать совершенно другую, не менее правдивую историю, но, к счастью, ему задали лишь два вопроса. Сначала его строго спросили о происхождении следов стрельбы в его квартире. Илья не на шутку струхнул и заложил друга, сказав, что тот случайно пальнул из неопознанного ствола. Второй вопрос, «Подтверждаете ли вы, что между вами произошла ссора…, в ходе которой… непроизвольный выстрел… и прочая лажа?» — можно было не задавать. Как ни туго соображал Илюха в быту, на сей раз мозги его сработали самым похвальным образом.
Заодно Илюхе предложили написать заявление о том, что полностью изобличенная и ликвидированная банда покойного Витька трясла с него деньги.
Следователь не скрывал своего разочарования по поводу той неосмотрительности, с которой гражданин Неровкин бегал по городу, подвергая опасности себя и случайных прохожих. Даже заверения о том, что патроны из барабана были предусмотрительно вынуты, не утешили майора.
Словом, Сергей отмазался.
Он уже пожимал руку командиру группы захвата, он уже ставил подпись под протоколами, он уже обещал зайти и поблагодарить бабулю — божий одуванчик, — услышавшую шум на лестнице, выглянувшую в глазок и позвонившую по 02 насчет нехорошей квартиры без номера на двери. Короче, господин программист был одной ногой на свободе, когда дверь, отделявшая его от этой свободы, торжественно отворилась, и на пороге возник мужчина в штатском.
Кого-то напоминавшее лицо этого «в штатском» озарилось при виде Сергея лунным сиянием, а в следующий миг и сам компьютерщик узнал этого человека. Это был тот самый неповоротливый крестьянский правнук, от которого так ловко слинял наш герой возле дома Поршева.
Надо ли говорить, что пропуск, подписанный Сергею на выход, тотчас мелко порвали, а на столе появились чистые бланки протокола допросов в таком количестве, что грустно стало.
Сергея принялись допрашивать заново, причем тон и характер вопросов резко изменились. Тучи сгущались над головой несчастного программиста с невероятной быстротой. Отчаянные попытки нагородить правдоподобной лжи приводили лишь к тому, что Сергей завирался и запутывался все сильнее, а следователь верил ему все меньше и меньше.
Опытный сыскарь без особого труда уличал подозреваемого во лжи, подлавливал на слове, безжалостно тыкал его носом в нестыковки и нелогичности в показаниях. Выдавив из парня каждую новую порцию правды, следователь безрадостным тоном сообщал ему номер и краткое содержание статьи, под действие которой подпадают Серегины приключения: «Статья номер такой-то, ношение огнестрельного оружия, срок до пяти лет», «Статья номер такой-то, сопротивление работнику милиции, до трех лет лишения свободы», «Статья такая-то, дача заведомо ложных показаний, срок до года».
Программист всякий раз шумно вздыхал, делил указанный срок на два и прибавлял к имеющейся сумме. Примерно через полчаса у него набежала довольно приличная цифра — восемь лет. Помнится, законодательством предусмотрены какие-то там взаимозачеты или поглощения, но эти скидки мало утешали. Совершенно не хотелось проводить в «местах лишения свободы» ни восемь лет, ни шесть, ни четыре. Даже мысль о четырех часах за решеткой приводила компьютерщика в ужас и шок.
