Андрей Константинов - Тульский–Токарев. Том 1. Семидесятые–восьмидесятые
Тульский, не чокаясь, выпил во помин Проблемы и даже занюхивать не стал — водка глоталась, как вода, алкоголь мгновенно пережигался адреналином. Вор молчал, словно ждал чего-то от Артура — тот напряженно думал о чем-то, наконец, прервал тягостное молчание:
— Честно говоря, не знаю, что и сказать… Боюсь, опыта у меня не хватит сработать такое… Ужас какой-то загадочный…
— И по мне — загадочный, — кивнул Варшава. — Хотя я, ты знаешь, много случайного и заиндевевшего видывал… Но чтоб такое?!! Сыскать его надо, сынок, этого Шахматиста-Невидимку… Из-за этой гниды нет Славы — в лагере бы за Славку жулики и невинную душу на небеса уговорили… Да к тому же… Хлопчик-то этот навряд ли остановится в делах своих пакостных, на комбайнера переучиваться не пойдет… Чую я — не простой это парнишка. Кто — понять не могу, но не простой…
Артур потер лоб, пытаясь конкретизировать мысль, внезапно пришедшую ему в голову, потом глянул на вора, начал было уже говорить, но сглотнул слова.
— Ну, не менжуйся, опер! — рыкнул на него Варшава. — Ежели натумкал чего — выкладывай, обсосем!
Тульский осторожно начал:
— Я не знаю, как ты к этому относишься…
— Ну, говори, говори!
— А если поговорить с начальником ОУРа?
Вор аж голову вскинул:
— С Токаревым? Кому поговорить?
— Тебе, не мне же… Я все равно убедительную легенду не слеплю — откуда весь расклад знаю…
Варшава досадливо скривился, как от зубной боли:
— Ты че, парниша, сдурел?!
— Да ты погоди, не спеши…
— Сдурел, говорю? Мы с ним друг про друга знаем столько всякого… однако ж не выпивали… Как ты себе это представляешь? Он удивится, мягко говоря, да и мои не поймут…
Поняв, что при всем внешнем возмущении вор начал-таки размышлять над предложенным вариантом, Артур насел на него:
— А зачем об этой встрече по радио объявлять?
Варшава попытался дать Тульскому, азартно перегнувшемуся через стол, щелбан в лоб, но опер ловко увернулся.
— Да ты знаешь, как подобные встречи тайные называются? Я — вор! У нас, если узнают…
— Погоди, погоди, — выставил вперед ладони Артур. — Я тебе что предлагаю?
— Что?
— Просто поговорить.
— О чем?!
— О том, что случилось… Как ты это видишь. Ты же не информацию сдавать пойдешь…
— А я это вообще никак не вижу, — ворчливо и, в общем, нелогично, огрызнулся Варшава. Тульский понял, что зерно сомнений упало на благодатную почву, и продолжил убеждать:
— Однако, ночью не спал?
— Не спал.
— Значит, надо всем переговорить… Потому что в этой истории если кто и сможет что-то реальное сделать, так это Токарев. Я — по-честному — не вытяну… И еще… я могу его попросить… подготовлю позиции… у меня есть с ним отношения… думаю, он мое мнение учтет.
Вор помолчал, поскреб затылок, спросил уже спокойнее:
— А ты не молод, чтобы сам Токарев твои мнения учитывал?
Артур уверенно покачал головой:
— Поверь, была небольшая история… В общем, я могу.
Варшава, подперев щеку рукой, закрыл глаза так надолго, что казалось, будто он заснул. Тульский терпеливо ждал. Наконец, вор, так и не открывая глаз, пробурчал:
— Ладно, иди служить Родине, лейтенант. Старайся сажать только злых и гнилых. Я тебе перезвоню… скоро. Надо пожить малеха с ентими мыслями.
Когда Артур ушел, Варшава тоже засобирался — ему надо было еще со многими переговорить…
За этот день он повстречался со многими блатными и наслушался много разных глупостей. Кое-кто, впрочем, говорил дело, но в основном — общими фразами. Донесли до Варшавы и мнение некоего Жоры-Туры — тот вечно находился во Всесоюзном розыске и, надо отдать ему должное, не залетал, хотя Питер посещал исправно. Жора давно шипел на Варшаву и показывал свое жало. И не то чтобы между ними какая ссора была — они просто были разными, разными по всему. Жора был по своей природе подл, но — далеко не дурак, и на кровь способный, особенно если кинут оскорбление в глаза и при всех. Так вот, Тура припомнил Варшаве все — не в глаза, но некоторые вещи крыть было нечем. Среди жулья он вел такие разговоры:
— Редеют ряды. «Шива» сел непонятно как, хотя мешок беличьих шкурок так и не нашли. Менты — ладно, но и Варшава — не нашел! А Шиву порезали на пересылке, а потом в больничке залечили до смерти… А ЧирканИ с Вестом — когда их с поличным взяли? Кто б сомневался?! Теперь Проблему решили с телкой приблудной… И снова Варшава — ни ухом ни рылом…
* * *Варшаве всю эту гниль передали быстро. Вору некогда было разбираться с Жориным языком, тем более что по-быстрому это все равно не получилось бы. Варшава только сопел зло и думал, что если при таких раскладах еще и о встрече с Токаревым узнают — тут уж не отрешишься, мол, свой мент на прикормке — слава-то за начальником розыска устойчивая…
Но вор был характерным. Поняв, что обстоятельства и, в частности, Жорины мутиловки, диктуют ему отказаться от встречи с Токаревым, Варшава позвонил вечером Артуру и сказал коротко:
— Согласен. Когда ему будет удобно, но не у него в кабинете…
…Тульский не любил потом вспоминать, что он мямлил начальнику розыска — но, главное, Токарев тоже согласился на разговор. С легкой руки Артура вор и начальник ОУРа встретились на следующий день на набережной Лейтенанта Шмидта возле памятника Крузенштерну. Тульский в разговоре, естественно, не участвовал, он переживал у себя в 16-м.
…Токарев и Варшава здороваться за руку не стали, но друг другу улыбнулись — слегка. Беседу начал Василий Павлович:
— Что ж это мы, Май Любнардович, через молодежь списываемся? Я бы твой голос и по телефону узнал…
Вор откашлялся и «отбил подачу»:
— Ты, Василь Палыч, знаешь — я по таким телефонам не звонарь.
— Да ладно, — хмыкнул Токарев, закуривая на ветру. — У меня дури бы не хватило — тебя вербовать.
— А я не хочу серьезных людей посылать куда подальше, — ответил Варшава.
Со стороны забавно, наверное, выглядело, как оба тщательно «соблюдали протокол». Но их никто не видел, кроме случайных прохожих. По крайней мере, оба на это надеялись.
Покончив со «вступительной частью», Василий Павлович предложил перейти к сути:
— Но иногда ведь есть о чем потолковать?
— Ох, есть, — вздохнул вор.
— Слушаю тебя внимательно.
Варшава кашлянул и заломил бровь:
— Тебе обстоятельства известны намного лучше моего…
— Смотря что ты вкладываешь в определение обстоятельств.
— Я в тот вечер был со Славиком…
Токарев кивнул:
— Тебе видней. И —?..
— Если б что было в тот вечер, так не пришел бы разбираться…
— А ты разбираться пришел?
Вор чуть нахмурился, уловив попытку «прихватить за язык», но сдержался и ответил вежливо:
— Не пришел бы объяснять… сам бы хвостом подмял, ты б через месяцок через шпиенов исковерканную маляву получил и…
— Ничего бы не доказал?
— В таких делах — нет. Ты извини — я тебя задеть не хочу.
— Я понимаю. Но по-всякому бывает.
— По-всякому! А в этот раз — я сам не знаю, как… Веришь?
Токарев ответил через короткую паузу:
— Больше да, чем нет.
Вор удовлетворенно кивнул, чуть разжался и уже спокойнее рассказал про весь тот вечер, упомянув даже про косхалву и День милиции. После некоторых колебаний он рассказал даже о шахматах с клеймом мастера Ланга:
— Токарев, я о тебе много знаю, ты с языком дружишь. Сейчас я тебе рассказал, как сам лично посылал Беста с ЧирканИ на хату… Я это не к тому, что, мол, статья — доказать невозможно, да и не нужна тебе эта перхоть… Но нам жить, надеюсь, еще долго…
— И я надеюсь…
— Так вот: если Бест и ЧирканИ узнают, что я сам тебе об этом эпизоде рассказал — то поверят, что я их сдал. А я их не сдавал.
— Я знаю.
— Не финки боюсь — у меня репутация…
— У меня — тоже.
— Поэтому и рассказал. Василий Павлович задумался, походил туда-сюда по набережной, наконец сказал:
— Кое-что я припоминаю о тех шахматах… Дело там действительно было гнилое… Дай-ка мне чуть подумать, бумажки поднять… Считай, что я тебе поверил. Но… Но даже если я и установлю, сам еще не знаю — как, убийцу, то… Тебе ведь о нем сказать, это — как его же и кончить… Зарежете ведь…
— Зарежем, — голос Варшавы прозвучал глухо, но твердо.
Токарев вздохнул и развел руками:
— За откровенность спасибо, но тут я вам не помощник.
Глаза вора вспыхнули:
— Ну, а девку-то безвинную он на небо… Как с этим?
Токарев чуть отвел взгляд:
— Я тебе вот что скажу: День милиции действительно был. Сам знаешь — мои приехали на место происшествия невменяемыми. К тому же — они молодые, им — все ясно. Посему — общее мнение: Проблема на девку напал, а она успела защититься, чем могла, а могла и заостренной арматуриной, которая там от ремонта осталась…
