Наталья Александрова - Смерть на подиуме
– Грязный старый педик! – прошипел он, ткнув тело носком ботинка. – Ты обещал обо мне позаботиться… обещал обеспечить меня жильем и деньгами – и сдох, ничего этого не сделав! Старая развратная скотина! Я отдал тебе целый год своей жизни…
Неожиданно Ришелье зашипел, шерсть на его загривке, и без того чрезвычайно пушистая, поднялась дыбом, он подскочил и цапнул Иннокентия за руку когтистой лапой.
– Ах ты, сволочь ушастая! – взвыл тот, потирая исцарапанную руку. – Я тебя живо прибью! Это при старике я терпел…
Но кот не собирался дожидаться расправы. Прижав уши, он юркнул под старинный комод.
С сожалением проводив взглядом кота, Иннокентий повернулся к Тине и процедил:
– Думаешь, это тебе сойдет с рук?
– Ты что, – удивленно взглянула на него девушка, – действительно думаешь, что это я… его?
– А кто же – кот? – Юнец расхохотался этой удачной, по его мнению, шутке. – Вы с ним были одни, когда я пришел – он был мертв. Ты думаешь, кто-нибудь станет разбираться? – Он шагнул к Тине, схватил ее за воротник и подтянул к себе, дохнув в лицо смесью дешевой зубной пасты и страха. – Никто не станет разбираться! Тебя упекут на полную катушку! Так что лучше будет, милашка, если мы договоримся! Для тебя же лучше!
Тина попыталась вырваться, попыталась сбросить его руки – но она была еще слишком слаба. Иннокентий резко встряхнул ее, так что клацнули зубы, и прошипел:
– Поняла?
– Чего ты хочешь? – тихо проговорила Тина. – Денег?
– Догадливая девочка!
– Но у меня ничего нет…
– Ответ неправильный! Этот старый педик не успел переписать на меня квартиру, так что она по наследству наверняка отойдет тебе… если, конечно, у него где-нибудь нет внебрачных детей… – Он мерзко захихикал. – Так вот, если ты хочешь уйти отсюда – ты напишешь бумагу, что уступаешь эту квартиру мне! Напишешь прямо сейчас!
Тина вовсе не рассчитывала на дядину квартиру. Она очень хотела, чтобы все кончилось, чтобы этот юный подонок оставил ее в покое… но она не хотела, просто физически не могла, подчиниться ему, сделать то, чего он добивается! Против этого восставало все ее существо.
– Иди ты… – прошипела она в его порочное лицо, – знаешь куда? Или тебе записать адрес?
– Вот как? – процедил Иннокентий, с любопытством разглядывая Тину. – Не хочешь по-хорошему?
– Никак ты собираешься меня пытать? – усмехнулась Тина. – Не потянешь! Кишка тонка!
– Пытать? – с сомнением проговорил юнец, словно пробуя это слово на вкус. – Нет, пожалуй, пытать я тебя не буду… это довольно грязная работа, это не для меня… я думаю, ты сама скоро поймешь, что у тебя просто нет другого выхода!
Он грубо схватил ее за плечо, выволок в коридор, втолкнул в кабинет покойного и закрыл за ней дверь.
– Посиди там и подумай! – донеслось из коридора.
Тина перевела дыхание и присела на зеленый кожаный диван.
Из-за двери доносились странные звуки – скрип дверей, хлопанье и стук, звуки падающих предметов…
«Он обыскивает квартиру! – поняла Тина. – Ищет деньги и ценные вещи!»
Она огляделась. На самом виду, на письменном столе, инкрустированном ценными породами дерева, красовался дядин любимый телефон – черного дерева, украшенный бронзовыми накладками.
Она не поверила своим глазам: неужели Иннокентий не заметил этого телефона? Или он перерезал провод? Не может быть! Когда он успел это сделать?
Тина сняла трубку, поднесла к уху… в трубке раздался длинный гудок.
Как это Иннокентий не побоялся оставить ее в комнате с работающим телефоном? Просто по глупости? Или он уверен, что она действительно убила дядю Бо и не посмеет вызвать милицию, а больше ей и позвонить некому?
А ведь действительно – кому она может позвонить?
Леониду она больше не верит, да тому сейчас не до нее – у него собственные огромные проблемы. А возможно, его уже и вовсе нет в живых.
Дядя Бо, на которого она всю жизнь надеялась, как на Господа Бога, страшно, непоправимо предал ее и погиб…
Позвонить кому-нибудь из знакомых девчонок? Но что они смогут сделать, чем помочь?
И вдруг она вспомнила спокойного, уверенного в себе худощавого человека в безукоризненно отутюженном темном костюме – специалиста по решению вопросов Рубена Романовича. При их последней встрече он сунул ей карточку с номером своего телефона. Но вот значит ли это, что она может обратиться к нему, попав в безвыходную ситуацию? Она – никто, не одна из заправил модельного бизнеса, не звезда, известная всей стране. Она не может оплатить услуги Рубена – а они наверняка стоят дорого. Но ведь он дал ей свой телефон! В конце концов, попытка не пытка, а других вариантов у нее все равно не было.
Тина нашла в кармане карточку Рубена и набрала его номер.
– Это Тина Муромцева, – начала она взволнованным голосом. – Мы с вами встречались, когда…
– Я прекрасно помню вас, Тина, – перебил ее Рубен Романович. – У меня с памятью все в порядке. Раз вы мне звоните – у вас какие-то проблемы?
– Да… я нахожусь… – Она сообщила ему адрес дяди Бо.
– Вот как? – Голос Рубена посерьезнел. – Вы продержитесь десять минут? Я выезжаю…
Тина повесила трубку.
Она не очень поверила, что Рубен Романович примчится к ней на помощь: кто она ему? Нет, лучше рассчитывать на свои собственные силы…
Из-за двери по-прежнему доносились звуки поспешного обыска. Вдруг они затихли, дверь кабинета со скрипом распахнулась, и на пороге появился Иннокентий. Лицо его было красным и злым: видимо, он не нашел в квартире старика ничего достаточно ценного. Тем не менее что-то он набрал – за его спиной в коридоре виднелась битком набитая кожаная дорожная сумка. Правую руку Иннокентий держал за спиной, и это почему-то беспокоило Тину.
– Ну что? – прошипел он, в упор разглядывая Тину. – Ты подумала? Подпишешь бумагу?
– И не подумаю! – фыркнула Тина презрительно.
– Вот как? – Юнец выбросил вперед правую руку, в которой оказался дядин позолоченный нож для разрезания бумаги.
– Если не подпишешь, сучка, я тебе изрежу всю морду! Тогда на твоей карьере можно будет поставить крест…
– Эй-эй! Не горячись! – Тина отступила, чтобы между ними оказался стол. – У меня есть интересное предложение!
– Какое еще предложение? Подписывай бумагу, и все!
– Я знаю, где у него сейф! И как он открывается, тоже знаю…
– Врешь ты все! – процедил Иннокентий, но глаза его заинтересованно блеснули.
– Не веришь – посмотри! Сними вон ту картину… – Она показала на немецкий натюрморт в позолоченной раме.
– Ну смотри, если врешь! – Иннокентий опасливо покосился на нее, но жадность пересилила осторожность, и он, повернувшись к Тине спиной, снял со стены картину.
Воспользовавшись тем, что его руки были заняты, Тина схватила первый тяжелый предмет, который подвернулся ей под руку, и с размаху опустила его на голову Иннокентия.
Этим тяжелым предметом оказался здоровенный том в кожаном переплете – достопримечательности Флоренции, девятисотого года издания.
Видимо, такого количества искусства глупая голова Иннокентия не выдержала, и он грохнулся на пол.
Тина была все еще слаба.
Поднять тяжелую книгу она смогла в состоянии аффекта, но теперь голова у нее закружилась, и, прежде чем броситься прочь из квартиры, ей пришлось схватиться за стол и переждать головокружение. Справившись со своей слабостью, она выбежала из кабинета, пересекла коридор, почти добралась до входной двери… но тут в ее плечо вцепилась холодная рука Иннокентия.
– Ах ты, сучка! – прошипел он с ненавистью. – Ну, ты мне за все ответишь!
Тина повернулась к нему лицом, смерила подонка презрительным взглядом – это все, что ей оставалось. На Иннокентия ее взгляд не подействовал. Он поднял руку с ножом, занес ее для удара…
Вдруг на его красном, раздраженном лице появилось выражение удивления.
В следующую секунду Тина поняла причину этого удивления: за ее спиной с негромким скрипом открылась входная дверь.
– Картина называется «Не ждали»! – прозвучал спокойный голос Рубена Романовича.
– Вы как… вы зачем… вы кто… – забормотал Иннокентий, выронив нож и пятясь. – Это вот она убила Бориса Андреевича… я свидетель…
– А ну, пошел вон, свидетель! – Рубен Романович, осторожно обойдя Тину, двинулся на побледневшего юнца.
– Сейчас… я ухожу… – залепетал тот и схватил кожаную сумку.
– А это что тут у тебя? – Рубен бросил взгляд на содержимое сумки. – Чего ты тут натырил? А, ложки серебряные, табакерки, статуэтки… по мелочи прибарахлился, ничем не гнушаешься! А ну, пошел вон!
Он грозно двинул бровями – и Иннокентия как ветром сдуло. Как будто его появление только померещилось Тине.
– Что, правда Борис Андреевич умер? – повернулся Рубен к Тине.
– Он там… – показала Тина на комнату, в которой едва не закончилась ее жизнь. – Это произошло случайно… он хотел убить меня, но поскользнулся…
