Владимир Гриньков - Король и Злой Горбун
40
Утром следующего дня меня прямо на входе в телецентр отловили журналисты. Бесцеремонно тыкали мне в лицо диктофонами и требовали рассказать, какую политику я собираюсь проводить на телеканале. Я даже не сразу сообразил, что они имеют в виду вчерашнее известие о моем назначении на должность генерального продюсера.
– Еще ничего не решено, – буркнул я. – Было сделано предложение, и я через какое-то время должен дать ответ.
– Вы согласитесь?
– Пока не знаю.
Я попытался прорваться к лифту, но эти ребята дело знали. Создали толчею, и я никак не мог вырваться из их окружения. К счастью, объявился Демин, который врезался в стройные ряды цепких акул пера, выдернул меня из их объятий и увлек за собой. Мы миновали охрану, и преследователи отстали, отсеченные неподкупным заслоном.
– Женька, это класс! – бормотал Демин, вталкивая меня в лифт. – Я когда услышал, сразу подумал: ну должно же нам было когда-то повезти, в самом-то деле!
У него горели глаза. Я знал этот блеск. Демин никогда не мог скрыть восторженного азарта, если чувствовал, что карта повалила.
– Женька! Ты – генеральный продюсер!
Он даже поцокал языком.
– Послушай, мы же теперь развернемся!
Он нежно взял меня за рубашку и легонько встряхнул, чтобы пробудить меня от спячки и заставить радоваться вместе с ним.
– Я уже все продумал, слушай…
– Я еще ничего не решил, Илья!
– Да это чепуха! Значит, так…
Демин вдруг осекся и недоверчиво посмотрел на меня.
– Ты шутишь, да? – Он неуверенно засмеялся. – Ты ваньку валяешь?
– Я серьезно. Все-таки у нас программа.
– К черту программу! Мы со Светкой все сделаем.
– Я не о том. И сам знаю, что вы со Светланой справитесь. Но генеральный продюсер – это должность административная.
– Правильно! – выдохнул Илья. – Ты у нас будешь на-чаль-ни-ком!
Сама эта мысль, похоже, приводила его в восторг.
– Ты будешь верховодить всем! Ты будешь закупать телепрограммы, ты будешь назначать закупочную цену…
– Не хочу.
– Надо! – гаркнул мне в лицо Илья, и его глаза стали строгими. – Хочу, не хочу – это детский лепет на лужайке! – Приблизился ко мне и зашептал: – Ты только подумай, как мы развернемся!
– Приехали, – сказал я.
Вытолкал Демина из лифта, пошел по коридору, а Илья спешил за мной следом и теребил за рукав.
– Мы же теперь раскрутим свои проекты! Ты понял? Под тебя теперь денег кто хочешь даст. «Вот так историю!» поставим в самое клевое время.
Я молча открыл дверь. Светлана уже была на месте. Илья еще посвящал меня в громадье своих планов, но я его уже не слушал.
– Я вчера был в «Стар ТВ».
Светлана резко обернулась. Илья запнулся и замолк.
– Накануне своей гибели Гончаров приходил в «Стар ТВ».
Это они и так знали. Но они не знали подробностей.
– Он пришел с каким-то человеком, который был вооружен боевым пистолетом, сказал, что он, Гончаров, является нашей «крышей» и что Боголюбов должен отступиться, и чтобы у Боголюбова не было желания этому воспротивиться, Гончаров в завуалированной форме угрожал тому убийством.
Для Светланы и Ильи это было как гром среди ясного неба. Как и для меня накануне.
– Не может быть, – неуверенно сказала Светлана.
– Свидетелей нет, – признал я. – Но, зная характер Гончарова и его способность запудривать мозги, почему бы и нет?
– Кто с ним был?
– Не знаю. Виталий попытался обрисовать этого человека, но под такие приметы подходит каждый второй.
– Он врет! – безапелляционно объявил Демин.
– Кто?
– Этот твой Виталий.
– Зачем это ему?
– Ну, не знаю. Эти ребята из «Стар ТВ» – они хваткие и ничего не делают просто так.
– Он показывал мне патрон.
– Какой патрон? – не понял Демин.
– Тот, что был предназначен Боголюбову, если бы тот вдруг заартачился. Спутник Гончарова достал патрон прямо из обоймы и подарил его Боголюбову.
– На нем что, написано – откуда он, этот патрон? Может, это Виталия патрон!
– Все-таки Женя прав, – сказала Светлана. – Это очень похоже на Гончарова. Придумщик он был что надо.
– Но пистолет! – воскликнул Демин. – Это-то что за выкрутасы?
– Возможно, среди знакомых Гончарова был кто-либо из служивых, – предположил я. – Сотрудник МВД или из охраны, к примеру. Гончаров попросил его помочь в розыгрыше.
– Как тогда – помните? – он подозвал к себе парня…
– Когда?
– Когда он нам съемку сорвал, – сказала Светлана. – Он нашего Баранова тогда с фальшивым удостоверением разыграл.
Точно! Поднял из-за столика какого-то крепыша, назвав того «лейтенантом».
– Погоди-ка, – протянул я. – А ведь тот парень под приметы подходит.
– Под какие приметы?
– Которые называл Виталий. Человек с пистолетом, который приходил к Боголюбову, и тот «лейтенант» – они очень похожи, судя по приметам. И если мы этого «лейтенанта» разыщем – он один только и может или подтвердить, или опровергнуть рассказ Виталия. Нам это важно. Очень важно. На нас навешали собак, Ряжский так вообще считает, что это мы заказали убийство Боголюбова, у него других версий и нет, и если выяснится, что все дело было в гончаровской самодеятельности…
– Ты посадишь его, – вмешался Демин.
– Кого? – не понял я.
– «Лейтенанта». Если мы его найдем и выяснится, что гончаровский «наезд» – не блеф, этого летеху нарисованного упекут в кутузку. Дело, как ни крути, подсудное.
– А если мы его найдем, но не выведем на него следствие? Просто для себя выясним, а? Ему посоветуем залечь на дно, и только после этого сообщим Ряжскому, что гончаровский визит действительно имел место быть. Виталий выдаст им патрон. А с мертвого взятки гладки.
– Я все больше верю в эту историю с «наездом», – задумчиво сказала Светлана. – Если допустить, что это было на самом деле, все складывается очень правдоподобно. Тогда становится объяснимой гибель Гончарова. Боголюбов увидел в нем не придуманного, а настоящего врага и ударил первым.
– А кто же тогда ударил, как ты говоришь, по Боголюбову? – недоверчиво спросил Илья. – Мы? Больше некому.
– В том-то все и дело, что больше некому, – сказала Светлана. – И что бы там ни случилось с Боголюбовым, первое подозрение обязательно должно пасть на нас. Вы понимаете? Это просто идеальная схема убийства. Изумительная по четкости причинно-следственная цепочка. Любой, кто этого желал, мог безнаказанно убить Боголюбова. Потому что ни на кого больше не пало бы подозрение, кроме как на нас.
– А кому была нужна смерть Боголюбова? Кто заказал?
– Заказчиков целый список, – со вздохом сказала Светлана. – Возьми перечень телепроизводителей, которых подмял под себя Боголюбов, – любой из них был заинтересован. А как Касаткин сейчас развернулся! Он же все перешерстил на телеканале, воспользовавшись трудностями «Стар ТВ». Вот тебе еще один подозреваемый.
Она высказала мысль, которая и мне приходила в голову. Все под подозрением. И мы, кстати, тоже.
– Надо разыскать Нину Тихоновну, – сказал я. – Еще раз прокрутить ей кассету с «лейтенантом». В прошлый раз не вспомнила – может, вспомнит теперь. Если же нет – отправимся на прежнее место работы Гончарова. И если там о «лейтенанте» ничего не скажут – разыщем столярную мастерскую.
– Какую мастерскую? – не понял Демин.
– В которой прежде, еще до овощного магазина, работал Гончаров. Мы пройдем по всей цепочке и найдем то, что ищем.
– Цепочка длинная, – сообщила Светлана. – Он столько мест работы успел поменять.
Мне это не казалось непреодолимым препятствием. Было направление поисков – и уже одному этому я был рад.
Во второй половине дня мы со Светланой отправились по знакомому адресу. В квартиру Гончаровой позвонили только для очистки совести и сразу же переключились на соседей. Наша вчерашняя собеседница, старушка в очках, была дома. Когда она несмело приоткрыла дверь, я улыбнулся ей так широко, как только смог.
– Это опять мы, – возвестил я. – Вы нас помните?
Она пробормотала что-то вежливо-нечленораздельное.
– Мы родственники Нины Тихоновны. Не подскажете, куда она уехала?
– Я не знаю.
– А кто знает? Кому Нина Тихоновна могла сказать?
– Я не знаю Нину Тихоновну.
– Гончарова, – мягко подсказал я. – Ваша соседка. – И показал рукой на дверь.
– Здесь такие не живут.
Все-таки она не верила, что мы родственники.
– Как же! – с мягкой улыбкой сказал я. – Гончарова Нина Тихоновна. И ее супруг Сергей Андреевич. Тот, который недавно погиб.
В узкую щель, ограниченную дверной цепочкой, я увидел, как моя собеседница поспешно перекрестилась.
– Не знаю, о ком вы говорите, – сказала старушка.
Она смотрела на нас с настороженностью и зарождающимся страхом в глазах. Еще немного, понял я, и она захлопнет перед нами дверь.
– Ничего не скажет, – шепнула за моей спиной Светлана.
В доказательство ее слов дверь захлопнулась.
