Бернард Корнуэлл - Хаос ШАРПА
— Нашли себе дружка, сэр? — развеселился Танг.
— От таких — одни неприятности, сэр, — заметил Перкинс.
— Он ничего плохого не хочет, — заспорил Танг. — Он хочет, чтобы вы поплавали, сэр.
Шарпу удалось высвободиться из цепких пальцев дурачка.
— Как тебя зовут? — спросил он, но сообразил, что глупо по-английски разговаривать с душевнобольным португальцем.
Однако дурачок настолько обрадовался, что с ним заговорили, что заухмылялся, забормотал что-то невнятно и запрыгал. Он снова ухватил Шарпа за руку.
— Я буду звать тебя Ронни, — сказал Шарп. — Что ты хочешь?
Стрелки засмеялись, но Шарп всё равно собирался идти на берег, чтобы прикинуть, какой путь предстоит ему проделать на плоту, поэтому он позволил увлечь себя вперёд. Ронни всю дорогу кудахтал что-то бессмысленное. На берегу он потащил Шарпа направо, и, когда тот попытался выпутаться из его удивительно сильной хватки, покачал головой и повёл дальше, через тополя, густые заросли кустарника. Наконец он отпустил Шарпа и хлопнул в ладоши.
— Ты не такой уж дурак, верно? — покрутил головой Шарп. — На самом деле, ты, Ронни, чёрт возьми, просто гений.
Кода Шарп в первый раз попал в Барка д’Aвинтас, он видел сожжённый и затопленный паром, но их, оказывается, было два! Это низкое, широкое тяжёлое судно могло перевезти небольшое стадо овец или даже телегу с лошадьми. Сейчас оно был притоплено камнями в ручье, который разлился под деревьями, образовав небольшое болотце. Селяне, видимо, решили спрятать свою главную ценность до мирных времён, и потому промолчали о ней. Французы же не подозревали о существовании второго парома.
— Ты, чёрт возьми, гений, — повторил Шарп и отдал Ронни последний кусок хлеба — единственное, чем он мог наградить парня.
Но у него теперь была лодка.
А потом он снова услышал гром. На сей раз он прогремел близко, и сразу стало ясно, что и не гром это вовсе, что Кристофер лгал, и никакого мира в Португалии подписано не было.
Потому что это была артиллерийская канонада.
Глава 8
Звуки пушечных выстрелов разносились с запада вдоль обрывающейся в воду крутыми берегами долины реки, так что неясно, шёл бой к северу или югу от Дору. Шарп даже не был точно уверен, что это отголоски сражения. Возможно, французы установили батареи для защиты города от нападения с моря и обстреливали находящиеся в прибрежных водах корабли. Возможно, они просто проводили учения. Но одно было бесспорно: он никогда не узнает, почему идёт стрельба, если не подберётся поближе. Он бегом вернулся в деревню. Ронни поспевал за ним, загребая пыль ногами, и что-то невнятно выкрикивал. Найдя Висенте, Шарп сообщил:
— Паром здесь есть. Этот парень показал, где он спрятан.
— Вы слышали выстрелы? — растерянно спросил Висенте.
— Посмотрим, что это значит. Подойдём поближе к городу, — сказал Шарп. — Но нужно попросить местных жителей поднять паром. Он может нам понадобиться.
— Пойдут все?
— Все. Но я хочу, чтобы паром был готов к полудню.
Мать Ронни, приземистая скрюченная женщина в чёрном, оттащила сына от Шарпа, ругая его пронзительным голосом. Шарп объяснил ей, что Ронни — герой и отдал последний кусок сыра из ранца Харпера, а потом повёл свою разношёрстную группу вдоль берега на запад.
То, что они увидели, было странно. Сады, оливковые рощи, крытые скотные дворы и виноградники вдоль северного берега Дору были превращены в укреплённый рубеж. Кое-где у подножия холма, на вершине которого стояло большое здание под черепичной крышей, расположились орудия. Они то стреляли залпом, словно в бою, то замолкали. Иногда по несколько минут не слышалось ни одного выстрела, или стреляло лишь одно орудие, и гулкий звук отзывался эхом от холмов южного берега, возвращался к северному и раскатывался по речной долине.
— Может, стоит пойти в семинарию, — Висенте указал на большое белое здание.
— Там французы, — отозвался Шарп.
Он укрылся за оградой и говорил очень тихо. Было весьма странно, что нигде не видно французских часовых, но, вероятно, французы разместили солдат в этом большом здании, которое, как замок, доминировало над рекой к востоку от города.
— Что, вы говорите, это за здание?
— Семинария.
— Что?
— Школа для священников. Я когда-то хотел стать священником.
— О Господи! — воскликнул Шарп. — Вы хотели быть священником?!
— Подумывал об этом, — ощетинился Висенте. — Вам не нравятся священники?
— Не очень-то.
— Тогда я рад, что стал адвокатом, — усмехнулся португальский лейтенант.
— Вы, Джордж, не адвокат, — сказал Шарп. — Вы, чёрт возьми, солдат, как и все мы. И это — комплимент.
Последние из его людей пересекли лужок и присели рядом с ним за оградой. Если французы и впрямь засели в семинарии, то они или крепко спят, или, что более вероятно, принимают их синие и зелёные мундиры за свою форму. Португальские синие мундиры темнее французских, так же, как зелёные куртки стрелков темнее формы драгунов, но на расстоянии цвета путаются. Или там и нет никого? Шарп достал маленькую подзорную трубу и долго рассматривал белый дом. Семинария была просто огромна: четыре высоких этажа, и только вдоль южной стороны он насчитал, по крайней мере, девяносто окон, но ни в одном из них, ни на плоской крыше, покрытой красной черепицей, Шарп не заметил движения.
— Мы пойдём туда? — спросил Висенте.
— Возможно, — осторожно ответил Шарп.
Идея выглядела соблазнительно, потому что из здания открывался замечательный вид на город, но он не был уверен, что французов в семинарии нет.
— Вначале мы прогуляемся вдоль берега, — принял он решение.
Шарп пошёл со своими стрелками. Их зелёные куртки лучше маскировались в листве, давая небольшое преимущество, если бы впереди встретился французский пикет. Но они опять никого не встретили. Кроме того, Шарп не заметил никакой активности на южном берегу, хотя орудия стреляли, и весь затенённый склон холма, на котором возвышалась семинария, заволокло грязно-белым облаком порохового дыма, сползавшего в речную долину.
Теперь на пути попадалось больше домов, в основном — хижин, примостившихся на берегу, а их сады представляли собой запутанный лабиринт виноградников и оливковых деревьев, в которых укрывались стрелки, продлжая путь на запад. Над ними справа нависала громада здания семинарии. Бросая взгляд на неё, Шарп холодел от страха, представляя себе орду французов, скрытую за отблёскивающими на солнце стёклами закрытых окон, но ни разу не заметил там никакого движения.
Завернув за угол, Шарп вдруг увидел французского солдата. Между навесом, под которым стояла недостроенная лодка, и берегом реки, на мощёном дворе, он, присев на корточки, совершенно забывшись, играл со щенком. Шарп торопливо приказал своим людям остановиться. Враг оказался пехотинцем. Он был в семи или восьми шагах от Шарпа, спиной к нему, его кивер и мушкет лежали на булыжниках. Щенок, понарошку рыча, трепал его правую руку. Но если есть один француз, значит, их должно быть больше. Должно быть! Возможно, это французский патруль? Шарп осматривал двор, окружённый живой изгородью из тополей и густых кустов, но никакого движения возле покосившихся навесов лодочной мастерской заметно не было.
Тут француз либо услышал шарканье ботинка, либо ощутил на себе враждебный взгляд, потому что вскочил, повернулся, потом сообразил, что его мушкет лежит на земле, наклонился, чтобы схватить его, — и замер, увидев ствол винтовки Шарпа, нацеленный ему в лицо. Шарп покачал головой и указал стволом винтовки, что француз должен встать прямо. Тот повиновался. Он оказался мальчишкой, не старше Пендлтона или Перкинса, с круглым бесхитростным лицом. Он выглядел перепуганным и невольно отшатнулся, когда Шарп быстро шагнул к нему, а когда схватил за шиворот и потащил за угол, захныкал. Шарп прижал его к стене, снял с пояса штык и выбросил в реку.
— Свяжите его, — приказал он Тангу.
— Давайте просто перережем ему горло, — предложил Танг.
— Свяжите его, заткните рот, и сделайте это на совесть, — настоял Шарп и подозвал Висенте. — Я видел только одного.
— Их должно быть больше, — уверенно заявил Висенте.
— Бог знает, где они прячутся.
Шарп снова заглянул за угол. На опустевшем дворе щенок трепал мушкет француза, вцнпившись зубами в наплечный ремень.
— Никого не видно, — прошептал Шарп Харперу.
— Он не мог быть совсем один.
И всё же во дворике никто не появлялся.
— Я хочу пошарить в тех деревьях, — прошептал Шарп, показывая на тополя за навесом.
— Давайте, сэр, — согласился Харпер, и они вдвоём перебежали открытое пространство до деревьев.
Ни один мушкет не выстрелил, никто не закричал, предупреждая об опасности, только щенок, воображая, что это новая интересная игра, поскакал за ними.
