Бернард Корнуэлл - Хаос ШАРПА
— Неплохо, — заявил он уважительно, словно ценитель на летней выставке Королевской Академии художеств.
— Мне нравятся женщины попышнее, — отозвался Слеттер.
— Идём дальше! — рявкнул Шарп.
Самой важной задачей сейчас было найти винный погреб, а Шарп не сомневался, что погреб здесь есть. Но когда погреб, наконец, нашёлся, лейтенант с облегчением увидел, что французы добрались до него раньше и не оставили ничего, кроме пустых бочонков и битых бутылок.
— Настоящие ублюдки! — с чувством обронил Харпер.
Впрочем, если бы этого не сделали французы, Шарп перебил бы здесь всё сам, чтобы не дать своим людям упиться до бесчувствия. И это заставило его осознать то, что он уже принял решение оставаться в этом здании, пока будет возможность. Французы, несомненно, не собирались покидать Опорто, но кто бы ни владел городом, семинария господствовала над восточными окраинами.
Семинария оказалась не такой уж и большой, как казалось со стороны. Её длинный южный фасад с бесчисленными окнами выходил к реке, но в сторону Опорто смотрело меньше дюжины окон. На противоположной стороне было пристроено выступающее на север крыло. В угловом пространстве между двумя крыльями здания рос яблоневый сад, в котором несколько деревьев срубили на дрова. Две другие стороны сада защищала высокая каменная стена. Попасть на территорию семинарии можно было через кованые железные ворота, выходящие в сторону Опорто. Под навесом, в груде плетёных ловушек для птиц, от которых защищали плодовые кустарники, Шарп разыскал старую кирку и вручил её Куперу.
— Начинайте рыть лаз, — сказал он, указывая на длинную стену. — Патрик! Найдите еще инструменты. Выделите шестерых людей, чтобы помочь Купу, а остальных пошлите на крышу. Но они не должны обнаруживать себя. Понимаете? Они должны действовать скрытно.
Сам Шарп направился в большую комнату, служившую, как он решил, кабинетом директора семинарии, разграбленную, как и всё вокруг. Искромсанные, с оторванными корешками книги толстым слоем устилали пол, стол перевёрнут, изрезанная, наполовину сгоревшая картина, изображавшая какого-то святого, лежала в очаге. Единственным целым предметом было угольно-чёрное распятие, висевшее высоко над каминной доской.
Шарп посмотрел в маленькую подзорную трубу через открытое окно, расположенное над парадной дверью семинарии, на город, лежащий так дразнящее близко. Нарушая свои собственные инструкции действовать скрытно, он перегнулся через подоконник и вытянул шею в надежде рассмотреть, что происходит на южном берегу. Ничего важного видно не было. И вдруг сзади раздался голос:
— Вы, должно быть, лейтенант Шарп. Меня зовут Уотерс, подполковник Уотерс. Вы молодец, Шарп, молодец, чёрт вас побери!
Шарп резко повернулся и увидел офицера в красном мундире, шагающего к нему через груды беспорядочно разбросанных книг и бумаг.
— Я Шарп, сэр, — признал осторожно он.
— Проклятые лягушатники спят, — заявил Уотерс.
Он был коренастый, кривоногий, что выдавало в нём опытного кавалериста, с обветренным лицом. Шарп решил, что ему слегка за сорок, но обильная седина старила его.
— У них здесь должно было расположиться не меньше половины батальона, верно? И ещё несколько артиллерийских батарей. Наши враги слишком беспечны, они, чёрт их дери, дрыхнут.
— Это вас я видел на южном берегу? — спросил Шарп.
— Совершенно верно. Я встретился с вашим португальским другом. Он толковый парень! Он привёз меня сюда, и сейчас мы пытаемся спустить на воду проклятые баржи. — Уотерс ухмыльнулся. — Это поворотный момент, мой родной. Если мы сможем заставить проклятые корыта плавать, мы переправим ударную Бычьешкурников, затем — остальную часть 1-ой бригады. Интересно, когда маршал Сульт сообразит, что мы влезли к нему с чёрного хода, а? Здесь есть какой-нибудь ликёр?
— Ни капли, сэр.
— Молодец! — заявил Уотерс, видимо, посчитав, что Шарп сам уничтожил источник искушения перед приходом красномундирников.
Он подошёл к окну, вытащил из кожаной сумки, висящей на плече, большую подзорную трубу и уставился на Опорто.
— Так что случилось, сэр? — спросил Шарп.
— Что случилось? Мы выгоняем из Португалии лягушатников! Оп-оп, кар-кар — и, чёрт подери, мы успешно избавляемся от ублюдочного отродья! Вы только посмотрите на это! — он жестом показал на город. — Они даже не предполагают, что мы уже в городе! Ваш португальский друг сказал, что вы были в окружении. Это верно?
— С конца марта.
— Это чудо, — объявил Уотерс. — Вы неподражаемы!
Полковник взгромоздился на подоконник и пояснил ошеломлённому Шарпу, что в Португалию и впрямь приехал сэр Артур Уэлсли:
— Он приехал меньше трёх недель назад и взялся за армию всерьёз, ей-Богу! Крэддок был неплох, но хватка у него не та. Мы выступили в поход, Шарп. Левой-правой, левой-правой, и пусть тот, кто отстанет, отправляется к дьяволу. Британская армия уже здесь. — он указал на виднеющийся за женским монастырём высокий холм на южном берегу. — Проклятые лягушатники, похоже, думают, что мы придём с моря. Их люди либо в городе, либо охраняют побережье.
Шарпу стало стыдно, что он не поверил торговке из Барка д’Aвинтас, которая говорила то же самое.
— Сэр Артур хочет пересечь реку, — продолжал Уотерс. — Ваши приятели дали нам три баржи, и вы говорите, что есть ещё и паром?
— В трёх милях вверх по реке, сэр.
— Вы неплохо поработали этим утром, Шарп, — дружелюбно усмехнулся Уотерс. — С нашего берега мы о подобной удаче могли лишь молиться.
— Французы не заподозрят, что мы уже здесь?
— Не должны. Наверное, лучше моему красному мундиру убраться от окна, а? — подполковник засмеялся и отошёл вглубь комнаты. — Молюсь, чтобы лягушатники заснули сладким сном, потому что, если они очнутся, то дневная переправа обещает стать горяченьким дельцем, разве не так? Сколько каждая из тех трёх барж сможет перевезти за раз? Человек тридцать? И один Господь знает, сколько времени уйдёт на один рейс. Мы суём свои головы в пасть тигра, Шарп.
Шарп не стал говорить, что он уже несколько недель живёт, засунув голову в пасть тигра. Вместо этого он смотрел на долину, разделявшую город и семинарию, пытаясь вообразить, как будут действовать французы, когда они всё же нападут. Скорее всего, они пойдут напрямую, поднимаясь по склону холма, на который выходило северное крыло здания. Склон был совершенно лишён укрытий, за исключением единственного деревца с бледными листьями, росшего прямо посередине подъёма. Нападающие попытаются добраться до ворот сада или до парадной двери. Это значит, что им придётся пересечь широкую подъездную площадку, на которой разворачивались кареты посетителей семинарии, и здесь атака может быть остановлена мушкетным и винтовочным огнём из окон и с плоской черепичной крыши.
— Гиблое место! — подполковник Уотерс, видимо, думал о том же.
— Не хотел бы я штурмовать этот склон, — согласился Шарп.
— Думаю, на том берегу поставят артиллерию, чтобы ещё немного осложнить им дело, — бодрым тоном предположил Уотерс.
Шарп надеялся на это. Он не понимал, почему нет британской артиллерии на той самой террасе женского монастыря за рекой, где в марте располагались португальские батареи. Это была крайне удачная позиция, но сэр Артур Уэлсли, видимо, расположил пушки среди портовых кварталов, которых было из семинарии не видно.
— Сколько времени? — спросил Уотерс и тут же сам ответил на свой вопрос, вытащив большие часы в форме репы. — Почти одиннадцать!
— Вы прибыли с подчинёнными, сэр? — спросил Шарп, потому что на красном мундире Уотерса кроме потускневшего золотого шитья не было знаков принадлежности к какому-либо полку.
— Я — один из офицеров разведки сэра Артура Уэлсли, — пояснил Уотерс. — Мы идём впереди, чтобы искать дорогу для остальных, прямо как те парни в Библии, которых Иисус Навин послал найти путь к Иерихону. Помните эту историю? Там ещё шлюха по имени Раав помогала им скрываться. Евреям очень повезло, верно? Там посланцев встречает проститутка, меня здесь приветствует стрелок, но это всё же лучше, чем слюнявый поцелуй проклятого драгуна-лягушатника.
Шарп усмехнулся:
— Вы знаете капитана Хогана, сэр?
— Любителя картографии? Конечно, я знаю Хогана. Головастый парень, весьма головастый! — Уотерс внезапно замолк и уставился на Шарпа. — Мой Бог, конечно! Вы и есть его потерявшийся стрелок, не так ли? Наконец я понял, кто вы! Хоган всегда говорил, что вы не пропадёте. Великолепно, Шарп! Прибыли господа Бычьешкурники.
Висенте вместе со своими людьми привели к семинарии тридцать красомундирников, но вместо того, чтобы войти со двора в отпертую Шарпом дверь, они обошли здание по периметру и теперь таращились на Уотерса и Шарпа снизу, от парадной двери. На мундирах вновь прибывших была отделка цвета бычьей шкуры — тёмно-жёлтая, которая указывала на их принадлежность к 3-ему пехотному Кентскому полку. Они взмокли после подъёма по крутому склону под палящим солнцем. Командовавший ими худощавый лейтенант заверил подполковника Уотерса, что с остальных двух барж уже высаживается новая порция десанта, а потом удивлённо спосил Шарпа:
