Данил Корецкий - Акция прикрытия
В сейфах у Карпенко накопилось достаточно материалов по криминальному «суверенитету» Чечни, но он отправился в поездку за личными впечатлениями, ибо они в конечном счете служат решающим мотивом в принятии ответственных решений, а мелкие, не попадающие в отчеты детали придают достоверность и убедительность любому докладу на высшем уровне. В Нальчик он прилетел самолетом вместе с Сашей Королевым — капитаном военной контрразведки в официальной жизни.
Здесь на старенькой «шестерке» их встретил Имран Макоев — сотрудник департамента госбезопасности Чечни, давний друг Карпенко и член «Белого орла». С ним москвичи пересекли часть Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Ингушетию… Приближаясь к границе родной республики, Макоев переложил из багажника в салон автомат и привязал к ручнику гранату «Ф-1», выпрямив предварительно усики предохранительной чеки.
— Только гранату и боятся, — пояснил он. — Если что — выскакивайте и ложитесь…
Несмотря на чеченские номера, их многократно останавливали различные «патрули». Небритые бандитские рожи всовывались в окно, тыкались хищными взглядами в удостоверение ДГБ ЧР, в готовую для подрыва гранату и освобождали дорогу. Похоже было, что граната служила более действенным пропуском, чем самый серьезный документ.
Республика агонизировала. По улицам бродили вооруженные банды, тут и там попадались взорванные дома и остовы сожженных машин, на перекрестках высились горы мусора.
— Ни одной симпатичной женщины не, видно, — заметил Королев.
— Поуезжали все. А кто остался — дома сидят. — Имран вздохнул. — Если увидят, сразу увезут, без разговоров. Хорошо, если живая вернется…
Атмосфера страха ощущалась даже через автомобильные стекла. Наглухо завешенные окна, закрытые ставни. Изможденные, в лохмотьях люди опасливо крались вдоль поклеванных пулями заборов.
— Зарплату не платят, пенсии тоже, — пояснял Имран. — У кого родни в селах нет, с голоду мрут. Русские в основном… Куда Москва смотрит?
— Себе в карманы… — мрачно буркнул Карпенко.
— Это точно, — согласился Макоев. — Наши вашим долю отстегивают.
— Конкретно что-нибудь знаешь?
— Конкретно нет. Это ведь дело такое — чуть засветишься, мигом уши отрежут… Вместе с головой. Только переводят каждый месяц сотни тысяч баксов на забугорные счета, да и в Москву возят чемоданами…
— Кому?
Имран пожал плечами.
— Там Магомет Тепкоев командует. Со всеми нужными людьми дружит — депутатами, министрами, журналистами… Подарки делает, квартиры покупает, дома, заграничные поездки оплачивает. Но он ведь ни о чем не расскажет.
— Ну почему же… — хмыкнул Карпенко.
— А главного и он не знает. Если Дударик вашего Папу подкармливает, так без лишних свидетелей. У них там все продумано…
В условленных местах Карпенко назначил встречи своим осведомителям. Но пришли только двое, и те не были расположены к откровенности. Генерал знал, что это обозначает. Именно так вели себя тайные агенты в Афганистане накануне вывода советских войск. Грозный симптом. Если дальше все пойдет, как и теперь, Россия потеряет Чечню, потом — весь Кавказ и в конечном счете повторит судьбу СССР. Значит, «Белому орлу» медлить нельзя.
Макоев довез их до Махачкалы.
— Не знаю, сколько усижу на месте, — сказал он на прощание. — Опираться не на кого: Москве не верят — долго молчит, бездействует. Что я один… Чистеньким оставаться нельзя, а пачкаться не хочу. Так что скоро, может, объявлюсь у вас…
Карпенко и Королев крепко пожали ему руку. Молча. Ибо что они могли сказать?
— В Москву летите самолетом, — дал дэгэбэшник последний совет. — В Чечне вам без меня вполне могут головы открутить.
Но у Карпенко была встреча в Ростове, и они сели в тегеранский поезд. Когда состав затормозил в чистом поле, им стало все ясно. Быстро оделись, приготовили оружие. Когда дверь отъехала в сторону и в проеме появилась небритая физиономия Алаудина, Карпенко мгновенно оценил обстановку. Автомат висел на груди, воспользоваться им бандит не успеет. В коридоре толкутся еще двое, но они не станут стрелять сквозь своего вожака и умрут сразу вслед за ним. Если бы дело происходило в восьмидесятом, восемьдесят пятом или хотя бы девяностом году, судьба нападающих была бы предрешена. Но тогда в стране не существовало полностью криминализированных территорий, где правят бал бандиты.
Пока Королев разговаривал с «гвардейцем», Карпенко внимательно рассматривал всех троих. По крайней мере двое — рецидивисты. У всех — автоматы с подствольными гранатометами. Когда трусы и предатели вывели из автономной Чеченской республики все войска и, как последние мокрожопые педерасты, сдали бандитам оружейные склады, подствольников в арсеналах не было. Сейчас миниатюрная пушка является модным украшением каждого третьего «калаша». Откуда же они берутся?
Ненависть к заседающим в высоких кабинетах изменникам ударила в голову, и он излил ее на бандитов.
— Идите домой и останетесь живы, — сказал он по-чеченски. — Ваши жены и дети не будут плакать.
Эту фразу он выучил в восемьдесят девятом, когда два террориста захватили самолет в аэропорту города Грозного. Тогда переговоры ни к чему не привели, и он застрелил их из двух пистолетов одновременно. Сейчас чеченская речь произвела эффект разорвавшейся бомбы.
Алаудин в замешательстве оглянулся на своих спутников. У тех от изумления отвисли челюсти..
— Ты же не вайнах? — спросил мосластый Ибрагим по-чеченски. Ему казалось странным, что старший группы так деликатно обходится с дерзкими пассажирами, и он пытался получить объяснение этому обстоятельству. — Где научился нашему языку?
Но Карпенко исчерпал свой словарный запас.
— Идите домой и останетесь живы, — повторил он.
— Неверная собака, ты нас пугаешь?! — На этот раз Ибрагим заорал по-русски и, оттесняя Алаудина, сунул в купе ствол автомата.
Бах! Бах! Бах!
Алаудин успел заметить, как язычок пламени прожег куртку, лежащую на коленях у молодого, его спутники так и не поняли, откуда прозвучали выстрелы. Тупые пээмовские пули очень эффективны на малой дистанции. Череп Алаудина дернулся, из дыры в затылке выплеснулась красно-серая каша. Ибрагиму полутонный удар пришелся в грудь, тело отлетело к коридорному окну и сползло вниз, оставив кровавые потеки на белой занавеске. Третья пуля пробила обшивку вагона и унеслась на двести метров в небо, после чего потеряла скорость и упала на холодную землю, не причинив никому вреда.
Третий бандит, забрызганный мозговым веществом сотоварища, бросил оружие и, истошно вопя, кинулся к тамбуру. Королев выскочил в коридор и пальнул вслед. Еще одно тело грохнулось на жесткий пол вагона.
— Уходим! — Подхватив автомат, Карпенко выбил стекло и, ловко выбравшись наружу, спрыгнул. Королев последовал за ним. Оба побежали в ночную степь, но, услышав грохот встречного поезда, вернулись к полотну. Это был товарняк. Карпенко махнул рукой, бросился к грохочущим вагонам, побежал рядом, ухватился за поручень и прыгнул на подножку груженной щебнем платформы. От сильного рывка автомат отлетел в темноту. Тяжело дыша, он опустился на острые камешки. С другого конца платформы пробирался к нему Королев.
Заканчивая «проверку» спальных вагонов, Волк сунул в карман очередной паспорт.
— Документы не в порядке, — объявил он. — Сойдите с поезда для выяснения.
Паспорт принадлежал красивой блондинке лет тридцати. Она ехала с мужем — низкорослым и седым, с кислым лицом, который был на добрых пятнадцать лет старше супруги. Обычно жен не трогали во избежание всевозможных эксцессов, но блондинка очень понравилась Волку, а от кислолицего мужичка вряд ли стоило ждать неприятностей.
— Что за глупости! — возмутилась блондинка. — У нас дипломатические паспорта, даже в Иране никто не придирался!
Муж смотрел в сторону.
— Сойдите для выяснения! — непреклонно приказал Волк. Когда он работал механизатором в совхозе и через день получал нахлобучки за пьянство и прогулы, он и подумать не мог, что будет распоряжаться человеческими судьбами и выбирать себе любых женщин.
— Никуда я не пойду! — отрезала она. — Вам надо, вот и разбирайтесь. Но без меня!
Баба ничего не понимала. Зато муж не заблуждался насчет того, каким может быть «разбирательство» в пустынной чеченской степи.
— Я — торговый представитель России в Иране, — дрожащим голосом сказал он, по-прежнему глядя в сторону. — И я, и супруга пользуемся дипломатической неприкосновенностью…
Волк криво усмехнулся.
— И она, говоришь, пользуется? Вот мы сейчас проверим!
Схватив женщину за руку, он рванул ее с места.
— Выходи, а то хуже будет!
В голубых глазах колыхнулся страх. До нее тоже дошло, что к чему… Волк почувствовал возбуждение. Не только от предвкушения предстоящего, а от откровенности ситуации, осознания своего всемогущества и явной беспомощности сидящих перед ним людей.
