Федор Московцев - M&D
– Как там дружбан твой Рыбников? – спросил он первым делом, когда Андрей к нему пришёл.
– Как обычно.
Андрею пришлось выслушать от Рыбникова немало брани в адрес Второва, но последнему было передано только то, что главный врач железнодорожной больницы «испытывает лёгкое недоумение» из-за того, что не получил обещанные комиссионные.
– Лёгкое недоумение?! Мазафака, он это называет «легким недоумением»! Мне звонил какой-то прокурорский работник, и офигительно угрожал. Лаял в трубку, сказал, что мне п**дец, если не принесу деньги. Я ему: олигофрения, ты в своем уме! Ты пытаешься угрожать мне по телефону за то, что я не донёс должностному лицу взятку?!
Так возмущался Второв, заявив в конечном счёте, что теперь из принципа не отдаст Рыбникову деньги.
– …конечно, я неправ тут трошки… Сначала закружился, позабыл… потом мы поехали на море… Алинка забеременела, хлопоты разные, туда, сюда… Понимаешь тему, да?! Если бы друг твой напомнил нормально, без наездов, без этой прокурорской перхоти, всё было бы в порядке. Но теперь… Не представляю, что тут можно сделать.
Закончив с обсуждением Рыбникова, слишком сильно любящего деньги, разоблачив его в политической и социальной аморальности, Второв поинтересовался, что за инвестиционный проект Андрей предлагает.
– У меня есть десять тысяч долларов, я бы хотел их выгодно разместить.
– Вот это у тебя заявки, дружище! Кто ж тебе предложит такое дело – взять деньги в работу, и выдавать комиссионные?!
– Ну, ты сам предлагал мне как-то – вступить в дело, туда-сюда.
– Вот именно – вступить в дело, заниматься, работать день и ночь – сутки прочь. А то что ты хочешь – сдал деньги, потом пришёл за процентами?! Офигительно придумано, но так не бывает.
– Ну-ка, с этого места поподробнее, – проговорил Андрей, вспомнив, сколько раз школьный и институтский товарищ «приглашал в дело».
– Постоянных кормушек нет, есть кратковременные схемы. Сработали, раскидали деньги, схема закрылась, надо новую искать. Понимаешь тему, да? А что твой Джонсон, вложи деньги в эту свою медицину.
– По предоплате работаю, и даже склада не держу.
Второву только и осталось – позавидовать, что дружище так хорошо пристроился.
Подумав, он сказал, что есть идея закупать семечки и делать подсолнечное масло, есть идея с шинным заводом, много разных идей, но всем этим нужно заниматься. Если хорошо потрудиться, любое дело можно превратить в прибыльный бизнес.
– А «Городской аптечный склад»? – спросил Андрей. – Почему бы не повторить ту схему с шовным материалом, или загнать туда какой-нибудь другой товар?
– В этом году уже не получится, – отмахнулся Второв. – Да и вообще, там всё тухло, с этими бюджетными деньгами. Я пытался выяснить, как идёт финансирование, откуда появляются деньги, и как расходуются, но каждый раз, когда задавал вопросы, мне…
Тут он поднял ногу и пнул воображаемую задницу.
– … давали пинка – гуляй, мальчик, не твоё дело. А когда чего-то недопонимаешь, лучше это бросить. Наверное, я покину «Городской аптечный склад». Першин сдулся, мышей не ловит. Затаился, боится чего-то.
После непродолжительной паузы Второв принялся листать свой блокнот. Просмотрев записи, сказал, что есть заявка на отечественные медикаменты, и, если закупить сырьё на химзаводе, и сдать его на Пензенский фармзавод, а полученную оттуда продукцию продать «Городскому аптечному складу», то на этой операции можно заработать около 50 % на вложенные средства. И это можно провернуть силами сотрудников Второва, схема отработана, личное участие необязательно. Нужны только деньги.
– Вот, уже ясность какая-то, – протянул Андрей. – А то «работа день и ночь», как все-таки с тобой тяжело.
– Это исключение из правил, дружище. Скоро лавочка прикроется.
И неожиданно переменил тему:
– Ну а что твой друг Данила Лошаков?
Андрей удивленно посмотрел на него – при чём тут Данила?
– Скользкий тип, завистливый, – сказал Второв и уткнулся в блокнот.
Андрей пожал плечами – ну есть немного. Вспомнились взгляды, которыми Данила одаривал Второва, когда тот расплачивался за девок, за выпивку. Были у него эти барские замашки. Данила всегда подмечал, фиксировал мельчайшие детали поведения, всему придавал какой-то скрытый смысл. Его поразило, как элегантно и непринужденно друг Андрея расстаётся с деньгами. Значит, у этих волгоградских парней денег куры не клюют, значит, они на пару что-то мутят, значит… и множество других «значит».
Ещё раз перелистав блокнот, Второв, улыбаясь, повторил, что выйдет из состава учредителей «Городского аптечного склада», так как не может быть уверенным за свои деньги в такой непрозрачной структуре. Если чего-то не понимаешь, нужно вовремя избавиться от этого. Что называется, дырки надо зашивать вовремя. Продолжаются неприятности, связанные с «ВХК». Закрывая долг, Второв пустился в немыслимые блудняки, потянувшие за собой разные ненужные сложности. И ему не улыбается добавить к ним новые.
Хорошо зная Второва, Андрей понял, что за обтекаемой фразой «ненужные сложности» кроются очень серьёзные проблемы, связанные с людьми, о существовании которых лучше не знать, и выразил надежду, что, беря деньги в работу, его друг осознает всю ответственность, просчитает всё до мелочей, одним словом – не подведет. Второв дал слово.
Из бухгалтерии вышла Алина в джинсовом комбинезоне, подчеркивающем её живот, и уселась в кресло напротив Андрея. Он быстренько сделал приветливое лицо:
– О, привет! А ты чего там так долго пряталась? Как здоровье, как дела, малыш уже рвётся наружу?!
Отвечая на приветствие, она поинтересовалась, когда Андрей обзаведется потомством, и не скучно ли им вдвоём с женой.
– Займусь этим вопросом сегодня же, с первыми лучами темноты, – ответил он.
– Вижу, как сжимается твое мужское самолюбие – мы, считай, ведем со счетом 2–0. А что ты тут говорил про Рыбникова?
Второвы сверлили его своими взглядами, и Андрей почувствовал себя, как на допросе – примерно так же, как на кухне у Рыбниковых. Алину интересовало, как выглядит Рыбникова, что за ремонт в квартире главврача железнодорожной больницы, на какой он ездит машине. Андрей отвечал, что Алевтина Яковлевна старается – не так давно у них появился запоздалый первенец, а беременность проходила очень сложно; ремонт у них в квартире средний – всё хорошо, не более того, не хватает изысканности, а ездит главврач на старом ржавом «Ситроене».
Пожимая руку на прощание, Второв спросил, предлагал ли Рыбников бартерную сделку с продукцией ЖБИ. С трудом скрывая удивление, Андрей ответил равнодушно, что «было дело», но это слишком привлекательно, чтоб оказаться правдой, и поинтересовался, что думает Второв по этому поводу.
– Ты прав, херня всё это. Твой Рыбников половине города пытается слить свой бартерный понос, – озвучил Второв свои мысли.
Андрея долго не покидало тягостное ощущение. Что-то здесь не так.
«…Твой Рыбников половине города пытается слить свой бартерный понос…»
«Как бы они не снюхались, – забеспокоился он. – Но это слишком очевидно, чтоб оказаться правдой. Затасканный сюжетец – парни сначала рубятся в капусту, затем братаются, увлажняя рукава слезами, и целуясь в дёсны до изнеможения».
Глава 31
Если Вениамин Штейн и доверял своему компаньону, то почему-то это тщательно скрывалось. Несмотря на недостаток времени, он ни разу не попросил зайти к клиентам, находящимся в Казани, Краснодаре, Саратове, Самаре, куда Андрею приходилось ездить в командировки от Эльсинора. Единственный клиент, которого он замкнул на Андрея, был заместитель главного врача по хирургии Ставропольской краевой клинической больницы. Объёмы продаж по Ставрополю были мизерные, и, видимо, Штейну было неохота туда ездить самому.
В волгоградском кардиоцентре Андрею было разрешено посещать старшую операционную сестру, которая делала заявки, и заведующую аптекой, принимавшую товар.
– Ты умеешь разговаривать с женщинами, можешь их расположить, тебе и карты в руки, – говорил Штейн, словно издеваясь.
– Да, разумеется, я бесконечно ценю беседу с пожилыми женщинами, – усмехался Андрей.
Единственным сотрудником Совинкома была Олеся Мищенко, невысокая хрупкая 19-летняя девушка, голубоглазая и светловолосая, с правильными чертами лица – что называется, ангельская внешность. Она была отобрана из пятнадцати кандидаток на должность бухгалтера. Но согласилась выполнять по офису любую работу. На собеседование она явилась в легкомысленном розовом костюмчике – короткая юбочка и жакетик, под которым виднелась белая рубашка с расстегнутыми тремя верхними пуговицами. Вообще на вид ей было лет пятнадцать, и в тот день своим развязным поведением она напоминала подвыпившую школьницу после выпускного вечера. Собеседования как такового не получилось – вместо того, чтобы рассказать о себе, кандидатка закурила, заявила, что устала и хочет спать (легла только в пять утра – должна же у неё быть личная жизнь!), после чего принялась усиленно стрелять глазками. Кое-как выпроводив её, Андрей решил взять на работу другую девушку, адекватную и опытную в плане бухгалтерии, а не… Созвонившись, уточнил условия, и еще больше задумался. Этой второй нужно было больше платить, и она не соглашалась на то, что ей придется выполнять секретарскую работу. Про работу с поставщиками Андрей даже не заикался. Обзванивая новых и новых кандидаток, он в конечном счете разделил их на две группы: неповоротливые курицы без опыта и без особого желания работать, и прожженные профессионалки, соглашающиеся за бешеные деньги просто сводить балансы, да еще с тем условием, что работать будут по совместительству, то есть сидеть дома, а в офисе появляться не чаще одного раза в месяц. Золотой середины не было. И он решил попробовать Олесю – с её слов, она была готова выполнять обязанности главного бухгалтера, ей будет помогать её родственница, бухгалтер с большим стажем. Андрей почувствовал в ней потенциал – по его мнению, Олеся была таким человеком, который смело берется за дело, даже в котором не смыслит, и благодаря интуиции и упорству успешно доводит его до конца. А заодно приобретает нужный опыт. Знакомый аудитор, к которому её водили после второго собеседования, остался ею доволен, и пообещал консультировать в случае необходимости. Олеся приступила к работе с необычайной серьёзностью, одевалась строго, держалась скромно, после того, первого собеседования, её словно подменили – это был совсем другой человек. Время показало, что она полностью оправдала ожидания работодателя. Никаких осечек с нею не было.
