Владимир Колычев - А жизнь так коротка!
Какие-то три урода приехали в Задворск, чтобы судить самого Графа. Какая наглость!.. Совсем оборзели, ублюдки!..
Задворск – это его земля. И здесь он в полной безопасности.
* * *Уже почти полгода прошло с тех пор, как в городе установилась и укрепилась неделимая власть Графа. После того как приезжих воров он «черемухой» попотчевал, а потом всех троих из города вышвырнул, сход воровской собирали. Без участия Графа. Развенчали его – теперь он не вор в законе. Только его это нисколько не смущает. Как жил, так и живет. Марку свою крепко держит, авторитет его все прибавляется. За городом по-прежнему смотрит, и общак воровской за ним – никому не отдает. Только, ходят слухи, не больно-то он теперь воров жалует. Зоны «греет», но уже без души. Все ладно у Графа. Все, что только можно, под себя подмял. Сам городской глава перед ним никто. И краевой босс в зависимости у него. Уголовная мафия переплела свои корни с чиновничьей – крепче стали такой сплав. Никто не в силах с Графом тягаться. Высоко он вознесся...
Зато у Леона все без изменений.
После той заварухи у Снежного озера они с Мизинцем целую неделю жили на «яме». Вагонетка отлеживался, Бес тоже. Хирург с Катюхой за ними приглядывали.
Потом Вагонетка оклемался, с Графом встретился. Тот велел ему новую «бригаду» сколачивать. «Звено» Гудыма, а к нему еще два. Ну Вагонетка и постарался. За неделю управился. А потом в течение месяца «бригаду» до кондиции доводил. На Леона и Мизинца ноль внимания. Как будто их в природе не существует. Как будто это не они его со Снежного озера на плечах своих вытаскивали...
Хирурга с его помощницей отпустили. Незачем их убивать – никому и ничего не расскажут. Слишком ясна им ситуация. А Леон с Мизинцем по новой впряглись в «бригаду» Вагонетки.
Леон ушел под Бутыля, нового «звеньевого». Мизинец – под Сыча. Не поднял их Вагонетка. Мало того, разъединил. А ведь мог бы «звеньевыми» поставить. Авторитет у них немалый: много лихих дел на счету. Но, видно, из-за их авторитета и придерживает их «бригадир». Боится, как бы не выдвинулись они слишком далеко, не заняли его место. Что ж, логика в этом есть...
Впрочем, Леон не жаловался. Бутыль его уважал. Только вот старшим ни на какое дело не назначал. Или Вагонетка такую установку дал, или сам догадался. Да и какие сейчас дела. Под Вагонетку большая территория отошла. Ее под контролем держать надо. Дань с «карасей» собирать, девочек пасти, наркоту по точкам распылять, ну и порядок, конечно, поддерживать. Мокрых дел почти не было. Так, коммерсанта одного понадобилось убрать. Но Леона не тронули, сам Бутыль на мокруху подписался. Авторитет зарабатывал. А Леона на выбивание долгов перевели. Работенка непыльная. И прибыльная.
Не жизнь сейчас, а малина. Спокойно в городе, никто ни с кем не воюет. Тишь, словом, и благодать. Хочешь в кабак – пожалуйста! Девочку в сауне трахнуть – какие проблемы! Что хочешь, то и делай, только не бузи, не поднимай хипиш. Не жалует Граф буйных, и беспредел ему не нужен. Все правильно, власть – это прежде всего порядок.
Машина у Леона своя. Новый «БМВ»-«тройка» с четырьмя дверцами. Тридцать штук баксов за него отвалил. Из Германии по личному заказу пригнали. И квартиру он себе собирается купить. А пока снимает, двухкомнатную, в центре города.
Есть у него деньги. Пять штук за Михея, двадцать – премия за бойню, когда Вагонетку от расправы спасли. И еще пять за «мясню» на Снежном озере. Итого тридцать штук. Все это с плеча Вагонетки обломилось. Не сразу – после того, как он с «пастбищ» своих купоны стал стричь по полной программе. А потом на вышибании долгов он за последние несколько месяцев еще штук тридцать поимел. Это уже за полтинник переваливает.
Хоть и не поднимает его Вагонетка, но жалует – это есть. Леон рядовой «бык», но на особом положении. Может, и за былые заслуги. По большому счету интерес Вагонетки в другом. Леон и Мизинец проверенные делом бойцы. Таких в «бригаде» с полдюжины наберется, не больше. И все они на счету. В разных «звеньях» они, но по первой же команде в одно боевое ядро сольются. И первыми за Графа и Вагонетку под вражьи пули умирать пойдут. Но пока в городе все спокойно, волноваться нечего: нет надобности в ударных ядрах. Сейчас Вагонетке больше сборщики дани нужны, «контролеры» да мокрушники дешевые...
Но когда-нибудь Леону снова придется по-настоящему взяться за ствол. И опять лить чужую кровь...
Дел на сегодняшний вечер у Леона не было. Но была цель. Он вставил ключ в замок зажигания, завел мотор.
Через полчаса он остановился во дворе пятиэтажного дома из итальянского кирпича.
Германской постройки здание, по спецзаказу строилось. Дворик аккуратный, дороги подъездные гладкие, как шлифованный гранит. Детская площадка с декоративными домиками, песочные ямы, баскетбольная площадка, а под всем этим подземные гаражи. Красота, цивилизация. Простые смертные здесь не живут – нет у них денег, чтобы квартиры в этом доме купить. А у Графа денег куры не клюют. Вот он и прикупил по случаю здесь квартирку. Не для себя, для дочери. Да, да, для нее, для Наташи...
Уже два месяца живет она здесь. Одна, без матери. Девятнадцать лет ей, совсем взрослая. На третьем курсе института культуры учится, отличница. Леон кое-что о ней знал, и все хорошее.
Дом стоял буквой П. Наташа жила в правом крыле. Леон остановил машину возле подъезда крыла левого. Все-таки ее охраняли, а у телохранителей могли появиться к нему вопросы. Они не знали, кто он такой: незачем ему было перед ними открываться. Еще на смех поднимут. Булат, один из самых крутых бойцов мафии, а страдает из-за девчонки – и неважно, что она дочь самого Графа. Как придурок пасет ее глазами, а подойти боится...
Он не боится. И подойдет, объяснится. Но прежде он должен чего-то добиться. До «бригадира» подняться или хотя бы «упаковаться» по полной программе: крутая иномарка, собственная квартира с евроремонтом. С машиной у него порядок, осталась квартира. Вот когда с ней все будет улажено, тогда и будет разговор с Наташей. А пока он «бедный родственник», и нечего путаться у нее под ногами. Тем более у него нет соперника. Не занята она, ни с кем амуры не водит. Она как будто вообще мужчинами не интересуется. И это хорошо, для тех же мужчин хорошо. Леон не считал себя жестоким, мстительным. Но в случае с Наташей он не мог за себя ручаться. Он готов был прибить любого, с кем у нее вдруг возник бы роман.
Скоро он сам будет с Наташей. А пока у него есть только одна возможность видеть ее – смотреть, как она выходит из своей машины и заходит в дом. Короткие мгновения заочного свидания. И бывают они не чаще двух раз в неделю. И, странно, ему их хватало. Пока хватало...
Леон глянул на часы. Половина шестого вечера. Скоро начнет темнеть. Вот-вот должна подъехать Наташа. Роскошный «Порше» у нее, и машина сопровождения всегда – два телохранителя берегут ее покой, такова воля ее отца.
Пролетали минуты – без четверти шесть, шесть... Появился черный «мерс»-«шестисотка», за ним «БМВ»-«семерка». Граф приехал к дочери. Через день, строго по расписанию – в восемнадцать ноль-ноль – это у него уже успело войти в традицию. Приедет к ней, полчасика с ней побудет – на этом визит закончен. К этому времени Наташа должна быть дома. Но ее нет...
Граф вышел из машины и тут же оказался в кольце телохранителей. Всегда начеку «пахан», боится чего-то...
Охраняют его неплохо. Но если бы в левом крыле дома, в квартире с окнами во двор сидел снайпер, он смог бы завалить Графа. И никакие телохранители не помогли бы.
Эта мысль пришла Леону сама по себе. И он даже проследил взглядом за фигурой Графа. Он терялся в толпе «церберов», но его затылок нет-нет да и попадал в поле зрения. Пожалуй, из своей машины Леон бы его не достал. Но с пятого этажа из квартиры напротив запросто.
Он даже глянул вправо, на подъезд в левом крыле дома. И тут же напоролся взглядом на ствол пистолета, направленного на него. Какой-то мужик бесшумно подобрался к его машине с правой стороны, присел на полусогнутых широко расставленных ногах и взял его на прицел. Поднятое стекло помехой для пули стать не могло.
Леон похолодел: убийца готов был нажать на спуск.
– Спокойно, парень, – прошипел кто-то слева.
И тут же Леону в затылок ткнулось что-то тяжелое и железное. Это был пистолет. С двух сторон его взяли.
Тот, который держал его под прицелом с правой стороны, открыл дверцу. Продолжая держать его на прицеле, достал из кармана наручники. Леон с готовностью протянул руки. Похоже, его не собираются убивать...
Когда на его запястьях защелкнулись стальные браслеты, тот, что слева, грубо вытащил его из машины и бросил на капот, заставил широко расставить ноги. И, конечно же, обыскал. Изъял «кольт», сунул его к себе в карман.
Неизвестные были в длинных кожаных куртках, застегнутых. На головах кожаные кепки. Леон готов был поклясться, что это не братки. Но и на ментов они не походили. А выучка у них спецназовская, чувствуется.
