Владимир Колычев - Черный ворон, я не твой
– Мне тоже до них дела нет… А их деньги…
Василь замолчал, спохватившись.
– Что их деньги? – поторопила его Римма.
– Ничего…
– Ты что, банк свой ограбить собрался? – удивленно расширила она глаза.
– Да нет… Только подумал…
– Ну, думать можно…
– Можно, если осторожно… Банк у нас большой, а охрана – два человека. Сигнализацию проще простого отключить…
– Да ладно! Это только в голливудском кино так просто. А в жизни – жуть как опасно.
– Опасно. Поэтому я и не хочу об этом думать…
– И не думай. И я о деньгах в твоем банке думать не буду. О тех деньгах, которые сама заработаю, думать буду…
– Как заработаешь? Своим телом?
– Ну да… Может, не долго буду работать… Девчонка у нас была. Только-только работать стала, клиента сняла, а тот раз и влюбился в нее без памяти. А у него банк, заводы… Лизку замуж позвал, а она, конечно же, согласилась… Я тоже соглашусь, если что…
– А как же я?
– Я бы тебе век верность хранила. Но меня в роскошь тянет. Ты только не подумай, это не я такая, просто детство у меня очень тяжелое было. Потому и хочу жить красиво… Поверь, ни о каких мачо даже не думаю. Был бы дом приличный, иномарка тысяч за пятьдесят, не меньше. Все, больше ничего не надо! Жила бы – о муже бы всласть заботилась…
– А если муж – преступник?
– В каком смысле?
– Если муж ради тебя много денег украл?
– А-а, ты опять об этом… Ты знаешь, если ты сто гривен украдешь, я тебя презирать буду… А если сто миллионов – это уже совсем другое измерение, ты у меня тогда самым главным героем будешь… Мне бы мужика с большим… В смысле с большими деньгами, я бы до гробовой доски верность ему хранила…
– Есть у меня большой… Будут и большие… Только если ты мне поможешь…
Надо было видеть, как горят глаза у Василя, чтобы понять, как близок он к тому, чтобы от слов перейти к делу.
– А без меня не справишься?
– Но мы же вместе отсюда уедем?
– Ну да… Хочешь, чтобы мы были с тобой, как Бонни и Клайд.
– Кто-кто?
– Ну, была такая парочка в Америке, в тридцатых годах, банки как семечки щелкали…
– Нам хватит одного банка.
– Я думаю, и одного много… Но если ты настаиваешь…
– Я не настаиваю. Но если бы была возможность, можно было бы попробовать…
– Пробуют газировку. Понравилась – выпил, нет – вылил. А в нашем случае на «нет» выльют нас – в тюрьму… Так что не пробовать надо. А наверняка все делать… У тебя друзья надежные есть?
– Есть и надежные…
– А они согласятся?
– Не знаю… Да и не нужны они нам. Вдвоем управимся… – неуверенно сказал Василь.
– Как?
– Я напарника усыплю… – Он долго думал, как и чем будет усыплять напарника. На лице отражалась игра чувств и сомнений. – Усыплю. Сам останусь… Главное хранилище открыть не смогу. Там и ключ и код, один у председателя, второй у его зама. К ним не добраться…
Василь снова замолчал, мысленно пытаясь найти ответы на собственные вопросы.
– А к кому можно добраться? – поторопила его Римма.
– Да есть одна… Марина зовут… Симпатичная… Она тем самым депозитарием заведует, о котором ты говоришь. Там только ключи, и она их в дежурку не сдает… С собой уносит…
– Марина, говоришь? А фамилия?
– Ганичева, кажется.
– Симпатичная? Она тебе нравится? Признавайся! – на всякий случай Римма изобразила приступ ревности.
– Да нет… То есть нравится… Но уеду-то я с тобой…
– Врешь!.. Может, ты с ней уехать хочешь? Она тебе депозитарий откроет, вы вместе разживетесь…
– Нет, она депозитарий мне не откроет. Да и не нужна она мне…
– Адрес, где она живет, знаешь?
– Нет.
– Тогда точно не нужна…
Римма сделала вид, что успокоилась. Хотя было бы, конечно, лучше, если бы Василь знал адрес хранительницы чужих денег. Впрочем, ее можно выследить, и кто-нибудь из братьев этим займется. Кто-нибудь из них и соблазнит ее, чтобы заполучить ключи. А может, и пристукнет где-нибудь в темном углу. Римме все равно было, что станет с девушкой – лишь бы результат был.
Глава 20
Станислав пришел в себя еще вчера ночью. Понял, что лежит в больничной палате, догадался, что под охраной. Состояние еще не то, чтобы можно было подняться с койки. Да и на окнах решетки – было бы возможно двигаться, все равно не убежать.
Хреновое состояние. Грудь болит, тело словно чужое, в голове какой-то шумящий туман… Он помнил девушку с наведенным на него пистолетом. Она кричала, что из прокуратуры. Красотка, но жалеть ее он не собирался. Почувствовал ее слабину – она боялась стрелять. Он думал, что не выстрелит, поэтому и полез за своим оружием, но… Все-таки выстрелила. И закружилось перед глазами небо, закручиваясь в громовую спираль…
Все утро Станислав притворялся, изображая бесчувственного пациента. Но скоро это ему надоело. В палате он был один, врачи заходили редко, в основном с ним возились медсестры – укол сделают, капельницу поставят. Менты не заглядывали… Но они обязательно появятся, как только он отроет глаза. А рано или поздно это случится, не хватит ему терпения притворяться…
Он открыл глаза в тот момент, когда медсестра вынимала иглу из его вены. Попросил пить. А где-то через час в палату зашел человек в белом халате, накинутом поверх серого костюма. Сосредоточенное лицо, строгий взгляд, повадки человека, уверенного в чрезвычайности своих полномочий.
– Здравствуйте, Станислав Севастьянович…
Голос у него неприятный, скрежет в нем какой-то, будто ножом по сковородке водит, аж нервные мурашки по коже пошли.
Станислав сделал вид, что не слышит его.
– Здравствуйте, говорю… Моя фамилия Колечкин, зовут Александр Илларионович. Я старший следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам.
Казимиров продолжал игнорировать его.
– Вы слышите, я из Генеральной прокуратуры! – раздраженно поморщился Колечкин.
Похоже, он был разочарован тем, что Станислав не вскочил с постели, чтобы вытянуться перед ним в струнку.
– Вашим делом, Казимиров, занимается сама Генеральная прокуратура!
Голос следователя становился все громче и громче. А у Станислава и без того шумело в ушах.
– У вас мало времени, Казимиров! – Колечкин не унимался, напротив, наращивал темп. – Ваши родственники задержаны, в любое время они начнут давать показания. Генеральный прокурор принял решение – кто первый заговорит, тот пойдет свидетелем. Кто будет молчать – тот получит самый большой срок…
В ответ на этот словесный бред Казимиров закричал, взглядом. Сам он молчал, но в глазах поднялась такая буря эмоций, что Колечкин стушевался.
Генеральный прокурор не мог принять столь идиотского решения. И Станислав не мог пойти по делу в качестве свидетеля ни при каких обстоятельствах. Он – организатор, он – вдохновитель… Да и слабо верилось в то, что члены его семейного синдиката задержаны…
– Вы мне не верите! – сделал вывод Колечкин. – Ладно!
Он достал из портфеля диктофон, перемотал пленку назад, включил запись. Сухой официальный голос того же следователя:
– Вы утверждаете, что Римма Казимирова похитила вас?
– Да. Она ударила меня электрошокером…
А это голос Андрея Сизова. Значит, он уже на свободе. Или в тюрьме. Но в любом случае не в том подвале, где он должен был сдохнуть на цепи…
– Вы считаете, что Станислав Казимиров руководит бандой грабителей?
– Абсолютно в этом уверен…
– Что вы можете рассказать?..
Нажатием кнопки Колечкин оборвал самого себя. И торжествующе уставился на Станислава.
– Вот видите, Андрей Сизов находится в руках правосудия…
Из этого должно было следовать, что и остальные участники также арестованы. Но Казимиров сделал другой вывод. Если Сизов в руках правосудия, значит, его считают виновным в соучастии. Но это не так. И будь кто-нибудь из его семьи в тех самых руках, что в ежовых рукавицах, кто-нибудь из них обязательно бы раскололся, рассказал бы всю правду об Андрее, чем снял бы с него все обвинения. Но не произошло этого. Значит, все, кроме Станислава, на свободе…
– И ваши сыновья тоже под следствием, – продолжал глупить Колечкин. – И ваши племянники… И ваша племянница… Стыдно, господин Казимиров, очень стыдно. Вы взрослый человек, отец семейства, должны заботится о своих детях, а вы втравили их в гнусную аферу…
Станислав смотрел на него с удивлением и насмешкой. Как мог такой идиот представлять Генеральную прокуратуру? Или там все такие?..
Похоже, Колечкин, понял свой прокол. Замолчал, собираясь с мыслями.
– Начнем все сначала!
И это его решение вызвало усмешку со стороны Станислава. Но следователь сделал вид, что ничего не заметил.
– Гражданин Казимиров, вы обвиняетесь в организации вооруженной банды, в ограблении банков…
Далее шел перечень банков, большая часть которых Станиславу была знакома не понаслышке.
– В убийстве граждан…
И убивать Станиславу приходилось, не без этого… Последнего своего инкассатора он убил, не глядя ему в лицо. Выстрелил в глубь перевернутой машины, и нет человека. Зато хорошо запомнил лицо банковского охранника, который думал, что стал их сообщником, но не догадывался об участи жертвы, которая была уготована ему. Он думал, что выйдет из банка вместе со всеми, но Станислав направил на него пистолет. Парень думал, что мольбой вырвет у него пощаду, но он даже рта не успел раскрыть, как пуля пробила лобную кость…
