Владимир Колычев - Черный ворон, я не твой
С гулким стуком в двери открылась кормушка.
– Эй, налетай, обед привезли! – услышал он веселый голос баландера.
Точно, родная тюрьма… И что с того? Андрей закрыл глаза. Не хочет он ни есть, ни пить. Да и отравить могут…
– Э-эй! – снова было заголосил баландер.
Но его одернул кто-то из контролеров по ту сторону двери.
– Не ори, придурок!
Дверь открылась, и в камеру вошел прапорщик Морозкин – краснощекий увалень с грозной физиономией, но доброй, в общем-то, душой. Андрей смотрел на него пустым безразличным взглядом.
– Товарищ капитан, обед здесь у нас. Будете?
Андрей мотнул головой.
– Нельзя же так. Третий день у нас, а ничего не едите…
– Третий? – нехотя спросил он.
Чем вызвал шквал бурных эмоций со стороны Морозкина.
– Ну вот, заговорил ! А то молчал все как рыба об лед…
– Ко мне кто-нибудь приходил?
Андрей чувствововал, как в нем просыпается интерес к жизни.
– Ну а то как же! И следователь был, и Каракулев заглядывал… А вы что, не помните?
– Нет… Я с ними разговаривал?
– Да нет, говорю же, молчал, как об стенку горох…
– Сам ты горох…
– Это, я сейчас!
Морозкин ушел, а минут через двадцать в камере появился Каракулев. Андрей нашел в себе силы подняться со шконки, сесть на нее.
– Я у тебя вчера был. Ты что, правда не помнишь? – пытливо глядя ему в глаза, спросил начальник.
– Нет.
– Взгляд у тебя вчера мутный был. Такой же, как позавчера. А сегодня ничего… Чем это ты накачался?
– Я накачался?.. – удивился Андрей. – Может, меня накачали?..
– Не знаю. Ты бы рассказал…
– Почему я здесь?
– Потому что ты под следствием.
Андрей вспомнил разговор с Казимировым.
– Я даже знаю, в чем меня обвиняют.
– Попал ты, парень, крепко попал.
– Но я ни в чем не виноват.
– А купюра, которую нашли у тебя в сейфе?
– Значит, правду Казимиров говорил. Была купюра.
– Была.
– Но это не доказательство.
– Не доказательство, но пища для размышления… А то, что Казимирова в тюрьме не задержал, хотя мог…
– Обстоятельства. Вы у Сахарова спросите, он мне позвонил, сказал, что Герберт Казимиров меня зовет. Я в отделение, а когда выходил, Римму встретил, думал, на службу меня подвезет…
Интерес к жизни окреп настолько, что Андрей готов был скрестить мечи с правосудием.
– А она электрошокером меня приголубила…
Стараясь не вдаваться в подробности, он рассказал, как попал в подвал к Казимировым, как в конце концов оказался с железным обручем на шее…
– Это, конечно, все интересно, – в глубоком раздумье изрек Каракулев, – но как ты объяснишь, что когда тебя брали, ты лежал в постели, как будто после сладкой ночи отсыпался…
– Опоили меня чем-то, – пожал плечами Андрей.
Он и сам не понимал, как оказался в постели.
– Я еще до конца не пришел в себя…
– Ничего, придешь. И ответ перед законом держать придется. Пистолет с твоими отпечатками пальцев обнаружили… – мрачно глянул на него Каракулев. – Точно не скажу, но пистолет в розыске. Следователи о чем-то между собой шушукались, я кое-что услышал. Вроде бы результаты экспертизы готовы… Очень плохие результаты. Человека из этого пистолета убили…
– Где? Когда? – встрепенулся Андрей.
– Говорю же, краем уха слышал. Следователь у тебя вчера был, пытался разговорить тебя… Не знаю, может, ты помнишь это, да дурака валяешь…
– Не помню я ничего… Спецназовцев помню, ваше лицо… Как в тюрьму везли… А потом темнота…
– Видать, крепко ты употребил, – нехорошо усмехнулся Каракулев.
– Не употреблял я. Меня самого употребили…
– Не знаю, не знаю… Про Кологривцева ты мне ничего не рассказывал.
– Про Кологривцева?! – Андрей непонимающе глянул на бывшего начальника.
– Напомнить?.. Он тебе рассказывал про Каракулева? Говорил про то, что он к «Транснационалбанку» неравнодушен? Говорил, что он грабил эти банки?
– Что-то припоминаю… Но я ему не очень поверил… Хотел проверить, да не успел…
– А что успел?
– Герберта на чистую воду вывел… Э-э, его убийство на меня не вешают?
– Нет. А что? – пристально посмотрел на него Каракулев.
– Да Казимиров говорил, что вы думаете, будто я его сына отравил…
– В организме Герберта Казимирова никаких следов отравления не обнаружено.
– Но ведь его отравили.
– Говорю же, ничего не обнаружено.
– Значит, такой тонкий яд… Похоже, Казимировы большие специалисты в этом деле… Римма его отравила. Станислав Казимиров приказал… Он же и сел в тюрьму, чтобы Герберт здесь ничего такого не рассказал…
– Что ничего такого?
– Как они банки грабили.
– Он что, тоже участвовал?
– Да… Он отлично водит машину…
– Не семья, а рассадник зла какой-то… Беда в том, что и ты причислен к этому рассаднику…
– Говорю же, меня электрошокером вырубили, я в подвале на цепи сидел… Вы мне не верите…
– Хочу верить. Но никак не могу понять, как ты в кровати с Риммой оказался…
– Римма тоже там была? Где она сейчас?
– В том то и соль, что ее не было. Вообще никого в доме не было. Только ты один. И в постели. Трусы на тебе были, а цепи – нет. И паленый пистолет с отпечатками твоих пальцев…
– Чушь какая-то… Или мне все это снится, или меня подставили…
– Ты же знаешь, если верить заключенным, то половину из них подставили…
– Где Римма? Где Казимиров? Где все остальные?
– Станислав Казимиров в больнице, под охраной. А остальных ищут, пока безуспешно… Но Казимиров скоро очнется, начнет давать показания… Ты бы мог его опередить. Тогда тебе облегчат участь, а не ему…
– Я не знаю, где Римма. Я не знаю, где остальные…
– А ты подумай, может, вспомнишь…
Каракулев не был бы опером с большой буквы, если бы не попытался раскрутить Андрея на признание. Но было видно, что если он считает его виновным, то далеко не на все сто процентов.
– Георгий Савельевич, вы мне, положа руку на сердце, скажите, верите вы мне или нет?
– Не знаю, – после некоторого раздумья сказал Каракулев.
И вдруг добавил:
– Вика в тебя верит, это я тебе точно скажу.
– Вика?
– Пыталась доказать, что ты невиновен. И всех умыла. Казимирова она нашла. Она же и в реанимацию его отправила. Стреляла в него… Хотела помочь тебе, но, похоже, только усугубила… Но страсти-то все равно вокруг тебя кипят. Римма, Вика, одна топит, другая спасает… И любишь, наверное, обеих?
– Уж это мое личное дело.
– Не спорю… А насчет уголовного дела ты хорошенько подумай. Если в самом деле виновен, то расскажи всю правду, и годик-другой со срока скинешь, и на душе полегчает…
– Не виновен я ни в чем. Подставили меня…
– Ну как знаешь…
Каракулев поднялся со своего места и, не прощаясь, вышел из камеры. Андрей схватился за голову. Он еще не до конца во всем разобрался, возможно, есть где-то выход, через который он может выбраться из этой дрянной ситуации. Но пока что он видел перед собой темную гнетущую пустоту. Его не радовали даже мысли о Вике, которая, как оказалось, участвовала в его судьбе. А о Римме он думал с негодованием. Из-за нее все беды…
Глава 19
Василий отправился на работу, а Римма осталась на хозяйстве. Надо было видеть, сколько было счастья в ее глазах, когда он уходил. Как будто нет большей радости, чем ждать, когда он возвратится на службы. Так считал он. Она же ликующе думала о том, что на целые сутки будет избавлена от необходимости видеть перед собой его постылую физиономию…
Хозяйничала она в доме недолго. Прибралась немного для приличия, собралась и отправилась в город, где на съемной квартире жали ее братья. Там она и обнаружила Игоря.
Он был на кухне и ел с жадностью человека, за которым гонятся волки. Стол небогатый – сало, чеснок и хлеб. И дело вовсе не в том, что это национальное блюдо Украины, а в том, что братья, когда над ними не было властной руки дядя Стаса, могли позволить себе ничего не готовить. Мало того, и в магазин их сходить не заставишь.
Герман взял Римму под руку, отвел в комнату, посадил на диван. Вид у него был тревожный, в глазах страх.
– Что-то стряслось? – спросила она.
– Да. С отцом.
– Что?
– Не знаю… Игорьку на мобильник позвонили, типа ошиблись номером. А на этот мобильник только отец мог звонить… Короче, он из дома убрался, в соседнем доме затаился. Менты были. Спецназ, все такое…
– А с Андреем что?
– Тебе не все равно, что с ним?.. – злобно ухмыльнулся Герман – Тут все рушится, а ее этот мент поганый парит…
– Представь себе.
– Увели его. В наручниках. Игорек позаботился. В твою постель его уложил. Пусть думают, что он с тобой был, а значит, и с нами…
– Я его убью!
Игорь сунул в рот последнюю дольку чеснока, когда в кухню ворвалась Римма.
– Вот ты урод!
Она схватила со стола кусок хлеба и ловко просунула его в открытый рот.
– Эй, ты чего?
Игорь с трудом отбился от нее.
– Белены объелась?
