Эллери Куин - Девять месяцев до убийства
— Не думаю, чтобы речь шла о продаже рукописи, старина.
— А о чем же тогда?
— Откуда мне знать? Думаю, что кто-нибудь просто хотел, чтобы ты прочитал ее.
Эллери подергал себя за нос — верный признак того, что он — в раздумьях.
— Ты уверен, что тебе подложили дневник в машину именно во время пикника?
— Нигде в другом месте этого произойти не могло.
— Конверт надписан женским почерком, Сколько женщин там было?
Грант пересчитал по пальцам.
— Четыре.
— Были среди них какие-нибудь библиофилки, коллекционерки, любительницы антиквариата! Какая-нибудь старая дама, пропахшая лавандой и пылью?
— Да нет же, черт побери. Четыре молодых финтифлюшки, у которых на уме одно — как бы подцепить себе мужчину. Я имею в виду — мужа. Если честно, Эллери, то я просто не представляю себе, что хотя бы одна из них оказалась способной отличить Шерлока Холмса от Аристофана. Другое дело — ты со своими необычайными талантами. Тебе должно быть достаточно вечера, чтобы определить, кто это сделал.
— Вот что, Грант, в любое другое время я бы с удовольствием принял участие в этой игре. Но я ведь уже объяснял тебе — надо мной, как дамоклов меч, висит срок сдачи рукописи. Так что я просто не могу позволить себе такой роскоши.
— Только-то и всего, маэстро? Бог мой, парень, так ты, выходит, всего лишь ничтожный щелкопер? Я прихожу и приношу тебе замечательную, таинственную историю…
— А я, — сказал Эллери, положив дневник Гранту на колени и прихлопнув его для пущей убедительности рукой, — даю тебе от ворот поворот! Впрочем у меня есть к тебе предложение. Ты сейчас же испаряешься отсюда— бутылку, впрочем, можешь прихватить с собой — и занимаешься поисками подкинувшей дневник дамы.
— Это я и в самом деле попытаюсь осуществить, по мере своих скромных сил, — без особого подъема проговорил миллионер.
— Вот и прекрасно. Сообщай мне о своих успехах.
— Стало быть, рукопись не произвела на тебя впечатления?
— Разумеется, произвела.
Эллери будто против воли снова потянулся к дневнику и стал листать его.
— Так-то оно лучше, старина.
Эймз поднялся.
— А почему бы мне, собственно, не оставить его здесь? В конце концов, пакет был адресован тебе. А я и в самом деле мог бы тебе время от времени сообщать, как идут мои поиски…
— Но будь так добр — сделай интервалы между своими донесениями побольше.
— Слушаю и повинуюсь. Постараюсь как можно меньше обременять тебя.
— И даже еще меньше, пожалуйста. А сейчас отправляйся, Грант, я говорю абсолютно серьезно.
— Экий ты суровый, дружок. Ты вообще не способен понять шутки. Впрочем, — Эймз еще раз повернулся в дверях, — тебе надо заказать еще одну бутылку шотландского виски. В этой уже все кончилось.
Оставшись снова один, Эллери с минуту стоял в нерешительности. После недолгой борьбы с собой, положил тетрадку на диван и сел за письменный стол, уста-вясь на клавиши пишущей машинки. Та состроила ему ответную гримасу. Эллери покатался туда-сюда в своем вращающемся кресле на колесиках. Ему явно не сиделось на месте. Потом опять подъехал к машинке и принялся сосредоточенно тянуть себя за нос.
Тетрадка по-прежнему лежала на диване.
Эллери вставил в машинку чистый лист бумаги, простер над клавиатурой пальцы, подержал их так, раздумывая, и начал печатать.
Он печатал очень быстро. Потом остановился и прочел, что у него получилось; «Не судите, да не судимы будете, — сказала Ники».
— Вот и славно, — пробомотал он, — еще одна глава готова!
Ом вскочил, подбежал к дивану, схватил дневник, раскрыл его и принялся запоем читать третью главу.
Третья глава. Уайтчапель— Кстати, Холмс, а какова судьба Уиггинса? — этот вопрос я задал назавтра, незадолго до полудня, пребывая вместе с Холмсом в квартире на Бейкер-стрит.
Накануне вечером, после нашего возвращения из замка герцога Шайрского, мы перекусили в ресторане на вокзале.
— Юный американский пианист Бэнтон играет сегодня в Альберт-Холле, — сказал мне Холмс, — могу порекомендовать его вашему вниманию, Ватсон.
— Что-то я раньше не слыхал, будто в Штатах есть какие-то заслуживающие внимания пианисты.
Холмс рассмеялся.
— Но-но, дорогой мой, вы просто несправедливы к американцам. В конце концов, они существуют на свете как нация уже больше века, и за это время один пианист у них все-таки появился.
— В таком случае буду счастлив сопровождать вас на его концерт.
— К моему сожалению, вынужден предложить вам сходить на этот концерт в одиночестве. А мне сегодня вечером еще предстоит поизучать кое-какие вещи, заниматься которыми лучше в темноте.
— В таком случае я предпочту кресло перед камином и одну из ваших восхитительных книг.
— Могу порекомендовать вам одну, которую я приобрел совсем недавно, — «Хижина дяди Тома» некоей американской дамы по фамилии Стоу, очень грустная история, которая должна встряхнуть эту нацию и заставить ее исправить одну большую несправедливость. Она, мне кажется, была одной из причин гражданской войны там. А я должен откланяться. Быть может, впрочем, я еще составлю вам компанию поздним вечером. Посидим и чего-нибудь выпьем на сон грядущий.
Но вернулся Холмс очень поздно. Я уже лег в постель. Он не стал меня будить, так что мы увиделись только за завтраком. Я надеялся, что он поведает о своих ночных делах, но он и не подумал. Больше того — Холмс, казалось, вообще не спешил заняться всем этим делом. В своем мышиного цвета халате он неподвижно сидел в задумчивости над чашкой чаю, не прекращая заполнять комнату густыми клубами дыма из своей любимой глиняной трубки.
Тут вдруг на лестнице раздался дружный топот, и в комнату вторглась дюжина самых грязных и оборванных мальчишек в Лондоне. Это была та самая холмсова невероятная банда уличных мальчишек, которых он называл то «Тайной полицией, отделением Бейкер-стрит», то «Подпольной армией», то «Партизанами с Бейкер-стрит».
— Смирно! — скомандовал Холмс.
Мальчишки выстроились каким-то немыслимым зигзагом. На чумазых их мордашках застыло то выражение, которое они сочли подобающим иметь по команде «смирно».
— Ну что, вы нашли его?
— Да, сэр, нашли, — ответил один из них.
— Это я его нашел, сэр, — перебил его другой и, улыбнувшись, обнаружил отсутствие сразу трех зубов.
— Очень хорошо, — сказал Холмс строго, — но не забывайте, что мы работаем вместе, парни. Мы одна команда, и не годится выпячивать свое я. Один за всех, все за одного.
— Так точно, сэр, — крикнули они дружно.
— Докладывайте.
— Это в Уайтчапеле.
— Вот как!
— На Грэйт-Хэптон-стрит, у моста. Улица там очень узкая, сэр.
— Очень хорошо, — сказал Холмс во второй раз. — Вот ваша плата. Ну, а теперь отправляйтесь.
Он дал каждому из мальчишек по блестящему шиллингу. Они удалились с тем же шумом и топотом, с которым пришли, и скоро их пронзительные детские голоса донеслись до нас с улицы.
Холмс выбил свою трубку.
— Уиггинс, вы спрашиваете? О, он делал это просто прекрасно. Сейчас служит в армии. Последнее известие от него пришло из Африки.
— Славный парень, насколько я припоминаю.
— Они все славные. А запасы маленьких нищих в Лондоне неисчерпаемы. Однако мне надо навести справки. Давайте собираться в путь.
Не надо было обладать даром ясновидца, чтобы догадаться, куда мы направляемся. Поэтому я ничуть не удивился, оказавшись перед витриной небольшого ломбарда на Грэйт-Хэптон-стрит в Уайтчапеле. Улица была, как это выявил с помощью дедуктивного метода Холмс и как подтвердили мальчишки, очень узкой. На противоположной ломбарду стороне стояли высокие дома. Когда мы подошли, на витрину как раз упали лучи солнца. На пей было написано: «Джозеф Бэкк, ломбард».
Холмс указал в угол витрины:
— Вот там и лежал набор, Ватсон. Видите, куда падают лучи солнца?
Я смог только кивнуть в знак согласия. Мне уже давно нужно было бы привыкнуть к безошибочности его умозаключений, но доказательства, вновь и вновь приводимые им, все равно потрясали меня.
В ломбарде мае приветствовал пухленький человек средних лет, усы которого топорщились и были подкручены на солдатский манер. Джозеф Бэкк был типичным немцем-предпринимателем, и его попытки подчеркнуто демонстрировать свой прусский дух были комичны.
— Чем могу быть полезен, господа? — сказал он с акцентом.
Мы, вероятно, были немножко повыше рангом, чем его обычные клиенты в этом квартале. Быть может, он надеялся взять у нас в залог какую-нибудь дорогую вещицу. Во всяком случае, хозяин встал перед нами навытяжку и щелкнул каблуками.
— Недавно мне преподнесли в подарок набор хирургических инструментов, — сказал Холмс. — Он был куплен у вас.
