Татьяна Полякова - Аста ла виста, беби!
— Почему? — удивился он.
— Найти меня в лесу, в такую темень, да еще когда я усердно изображаю индейца в дозоре…
— Ты забыла, лес — моя родная стихия.
— Ну да, ты же им торгуешь. Ну что, какие будут предложения?
— К дороге нельзя.
— А куда можно? Черт, связи нет.
— Лучше всего до утра переждать здесь. В темноте только шишек набьем.
— Холодно, — поежилась я.
— Не замерзнем. Впереди вроде бы просека, давай посмотрим.
Мы вышли на лесную дорогу, хотя назвать ее так язык не поворачивался: колея, набитая тракторами.
— Куда-то она ведет, — неуверенно заметил Стас. — Что ты предпочитаешь? Налево? Направо?
— Направо шоссе.
— Тогда налево.
И мы пошли. Стас взял из моих рук Сашку, идти мне стало полегче, пес хоть маленький, но довольно упитанный. Он с комфортом устроился на чужих руках и даже глазки прикрыл.
— Он и вправду гениальный, — заметил Стас. — Я боялся, что он залает и выдаст нас с головой. Эй, пес, тебе уже приходилось бывать в таких переделках?
— Я не способна рисковать жизнью любимого существа.
— Я думал, твоего любимого зовут Тимур.
— Сашка.
— Все-таки довольно странное имя для собаки. Почему ты его так назвала?
— Тебе-то что?
— Интересно. Это что, страшная тайна?
— Нет никакой тайны, — проворчала я, споткнувшись в темноте о какую-то корягу. — Мне подарил его один тип.
— И что?
— Ничего. Назвала собаку в его честь.
Стас засмеялся.
— Занятно. А где сейчас этот тип?
— Жарится на сковородке.
— В каком смысле? — не понял Стас.
— В буквальном. Ты в загробную жизнь веришь?
— Ну… не знаю.
— И я не знаю. Но если она есть, то он сейчас радует чертей своим визгом.
— Что, много грехов?
— Больше паровоза.
— Но он был тебе другом?
— Еще чего. Сволочью он был, причем редкой. И выпендрежником. Паршивый киллер, который возомнил, что ему нет равных.
— Киллер? Ну и знакомые у тебя.
— Ага. Сподобил господь.
— Я все-таки не понял, если вы враги, почему он подарил тебе собаку?
— Да мы с ним трахались от случая к случаю, — обходя поваленное дерево, пояснила я. — Вот он и решил сделать мне подарок.
— Ничего не понимаю, ты знала, что он киллер или нет?
— Все я знала… Чего ты пристал, а?
— Совершенно невероятная история.
— Нормальная история. Он не угодил хозяевам, явился сюда, просил помощи. Я пыталась помочь, раз уж у нас общая собака, но…
— Его выследили?
— Говорю, он оказался дешевым выпендрежником. Суперкиллер хренов, позволил укокошить себя, как распоследнего лоха.
— Тебя это очень, огорчило? — задушевно спросил Стас.
— Ничуть. Он меня разочаровал. Я не люблю неудачников. У меня самой этого дерьма выше крыши, поэтому тянет меня исключительно к людям успешным.
— Тогда у твоего Тимура никаких шансов. Он ведь в тюрьме.
— Это ерунда, найду убийцу девчонки, его выпустят, и мы будем жить долго и счастливо.
— А без пяти минут миллионер тебе не подойдет?
— Ты, что ли? Уж больно ты красивый, бабы на тебя, поди, вешаются, на что мне душевные переживания?
Стас засмеялся:
— Знаешь, ты совершенно необыкновенная женщина.
— Ты тоже с придурью, — кивнула я.
— Почему?
— Сам посуди. Без пяти минут миллионер и влезаешь в дерьмовую историю без всякой цели. Просто так, по дурости.
— У меня есть цель, — порадовал он.
— Очень интересно.
— Нет, серьезно. Ты мне нравишься. Очень.
— Да я всем нравлюсь, только замуж никто не берет. Как трахаться, так за милую душу, а как в загс, так дела да случаи.
— Я могу и в загс.
— С тобой я сама не пойду, ты ж больной на всю голову. Вместо того чтобы тихо-мирно свалить отсюда с прахом своей бабушки, активно ищешь неприятности. У тебя небось в роду полно сумасшедших. А я хочу ребенка. И что я буду иметь?
— У меня прекрасная родословная, — возразил Стас. — Нет, серьезно. Сам не знаю, что на меня нашло. Всю жизнь я мечтал стать миллионером. Планы строил, что да как. Работал с утра до ночи. И вдруг стал им. Так, ни с того ни с сего. И… ничего в этом хорошего не увидел. Веришь?
— Еще бы. У меня такое сплошь и рядом. Все думаешь, как бы было хорошо, если бы, а получаешь и видишь: ни фига мне это не нужно. А у тебя еще адреналин в крови зашкаливает, тебе спокойная жизнь и вовсе противопоказана. Лежишь возле бассейна с очередной красоткой и дохнешь от скуки. Так?
— Так, — чуть помедлив, ответил Стас.
— Займись экстремальными видами спорта. Начни прыгать с парашютом, к примеру.
— Глупости все это. Зачем?
— Вся наша жизнь одна большая глупость, а «зачем» — это к господу, он, поди, знает, а я не в курсе. Это что такое? — остановилась я. Дорога впереди расширялась, и появилось нечто похожее на крышу дома.
— Вроде бы деревня, — отозвался Стас. — Подойдем поближе?
— Подойдем.
Когда-то это и в самом деле была деревня, но сейчас от нее остались лишь три ветхих дома. Два из них еще можно было назвать жилыми, по крайней мере, окна и крыша целы, а третий уже превратился в полную развалину.
— Вряд ли кто обитает здесь постоянно, — разглядывая упавший забор, сказала я. — А для дачников рановато. Впрочем, всегда есть энтузиасты. Мобильный проверь.
— Связи нет. Что будем делать? Предлагаю заночевать здесь. Завтра сможем сориентироваться и добраться до города. Вон там банька, если повезет…
Нам повезло. На двери бани замок отсутствовал, деревянный засов, и никаких тебе проблем. То ли здесь царили патриархальные нравы, то ли прятать было нечего. В бане пахло сыростью, пол прогнил, свет отсутствовал. Я что-то задела впотьмах, вода плеснула на пол.
— Осторожнее, — подхватив ведро, стоявшее на лавке, сказал Стас. — И колодец искать не надо. Пить очень хочется.
Мы напились и напоили Сашку. Я вытянулась на верхней лавке, устроила рядом пса и блаженно закрыла глаза, только сейчас поняв, как вымотал меня ночной марш-бросок.
— Пройдусь, проверю, одни мы здесь или…
Стас ушел, а я закрыла глаза.
Не знаю, как долго он отсутствовал, я успела задремать. Он завозился внизу, укладываясь на лавке, и я приподняла голову.
— Ни души, — сказал он. — На дверях замки. Спокойной ночи.
В нетопленой бане под утро стало холодно. Я пожалела, что сняла кроссовки, ноги замерзли, холод медленно поднимался к груди. Я жалась к Сашке, жалея, что он такой маленький.
— Озябла? — спросил Стас. Я с удивлением обнаружила, что он не спит. Лежит, закинув руки за голову, и разглядывает потолок. — Куртка сбилась, я боялся ее поправить, чтоб не разбудить тебя.
Его куртка лежала в моих ногах. Я натянула ее и поежилась.
— Ольга, — окликнул он.
— Во мне нет ни капли романтизма, — предупредила я. — Любовная сцена отменяется. Если замерз, забери куртку, я обойдусь. Не спится, считай до тысячи.
— Я не об этом. Сверчок, слышишь?
— Нет. — Но все-таки прислушалась.
— Хорошая штука жизнь.
— Вот придурок, — вздохнула я, отворачиваясь.
Когда я открыла глаза. Стас сладко спал, обхватив себя за плечи. Тело невыносимо болело. Приученное к комфорту, оно с негодованием отвергало спартанскую постель. Сашки не было, дверь в баню приоткрыта, это и позволило ему улизнуть.
— До чего вредный тип, — покачала я головой, с трудом села, опустила ноги, стараясь не потревожить Стаса, и тут совершенно отчетливо услышала шаги.
Стас поднял голову, и мы переглянулись. Он неслышно сел, тут дверь в баню распахнулась, и, согнувшись чуть ли не пополам, вошел Григорий.
— Привет, — сказал он. Взгляд его быстро переместился от меня к Стасу и несколько подобрел. Не знаю, чего он ожидал, но увиденное его порадовало. Может, потому, что вожделенная добыча наконец-то в его руках, а может, была еще причина: с чистой совестью скажет Тимуру, что обнаружил нас как примерных пионеров на разных полках.
— Где Сашка? — спросила я, зевнула, прикрывая рот ладонью, и зябко передернула плечами.
— Бегает, — ответил Григорий, огляделся и пристроился на лавке возле двери.
— Как вы нас в бане нашли, это понятно, — сказала я. — Сашке надо спасибо сказать. Но как вас нелегкая сюда принесла?
Не то чтобы знать, как это получилось, было для меня принципиально, но на будущее могло пригодиться. Почему-то я не сомневалась, что будущее у меня все-таки есть, что, безусловно, радовало. Вместе с уверенностью зрела и другая мысль: подобное приключение далеко не последнее в моей жизни, что как раз не очень хорошо, так что надо бы знать, как можно отыскать беглецов в лесу в рекордно короткий срок.
— У меня есть карта этого района, — пожал Григорий плечами. — Тачку бросили в десяти километрах от поселка, к дороге не пойдете, ночью по лесу только идиоты бродят, а тут в округе четыре деревни и лишь одна нежилая.
— Как просто, — удивилась я. — Значит, нам не повезло.
— Повезло, — хмыкнул Григорий. — У тех ребят карты, как видно, не было.
