Евгений Сухов - Замануха для фраера
– А я подскажу, куда ехать…
Игорь сел за руль, а Пермяк с Еленой уселись на заднее сиденье. Бандит все так же держал пленницу железной хваткой.
– Трогай.
Игорь с ненавистью посмотрел в зеркало заднего вида, встретился взглядом с холодным взором Пермяка и включил передачу. Через минуту они выбрались из зарослей кустов, а еще через пять минут уже катили к центру города.
– Прямо. Теперь направо. Еще раз направо, – командовал Пермяк, изредка поглядывая на Елену.
А и хороша девица! Сладенькая. Вот бы закатиться с такой на юга. Да чтоб ходила перед ним в одном купальнике, а на выход надевала короткую юбочку или шортики. И чтоб кругом мужики все пялились на нее, облизывались и завидовали ему. А она чтобы ласкала его, как наложница персидского шаха, и чтобы все его желания и прихоти исполняла на раз!
Он слегка ослабил хватку:
– Щас не больно?
– Да пошел ты!
Вот, сучка! Ничего. С таким боблом, что скоро будут у него, он найдет десяток таких девок, как она. Нет, лучше! И все они будут лизать его пятки и еще кое-что с превеликим удовольствием…
– Здесь налево, – произнес Пермяк, и они свернули в переулок, по левую руку которого стояла гостиница «Биляр». – Теперь стой. Приехали.
Игорь остановился и заглушил мотор.
– Ну, чего сидишь, выходи.
Игорь вышел.
– А теперь иди и неси золото. И смотри: позвонишь ментам или еще что-нибудь несуразное выкинешь, я сделаю из нее дуршлаг. Понял, бычара?
* * *В принципе, человек в нашей стране готов ко всему.
Готов, что зимой может пойти дождь, а в июле, наоборот, снег.
Что его могут обокрасть, облаять, укусить и избить в темном переулке и даже в светлом.
Готов к смачному плевку в ясные очи, к урезанию зарплаты при увеличении цен на продукты и услуги и всучению в гипермаркете просроченных аж на полгода килек в томате.
Готов к предательству друга с женой и жены с другом, оставлению пилки для ногтей в животе после проведения хирургической операции, выключению горячей воды на год и лифта на два.
К обвинению в несовершенном злодеянии и к отсидке срока в червонец за преступление, совершенное неизвестным гражданином с застарелым шрамом на щеке и в фальшивой бороде.
Наш человек всегда готов к истечению на его голову кислотных дождей.
Для него не будет особой неожиданностью наводнение или цунами, и он, в частности, готов к тому, что его в любое время может переехать трамвай, сошедший вчера с рельсов.
Человек у нас готов обезножеть, обезручеть и вообще обесчленеть; покрыться лишаями, гнойниками, незаживающими язвами и хронической экземой.
Не готов он только к крушению мечты.
Настоящей.
Выношенной.
И почти сбывшейся.
Игорь к вынужденному расставанию с золотом был не готов.
Когда он вошел в номер и нагрузил золотыми брусками две тяжеленные сумки, он ни о чем не думал. Просто, как сомнамбула или лунатик, не отдающий отчет своим действиям, он схватил обе сумки и потащил их к выходу. Каждая весила килограммов тридцать, если не больше, но он не ощущал их веса. Он чувствовал, что из его жизни вынули какой-то стержень, как из детской пирамидки, и все кругляшки, что были нанизаны на него, рассыпались и раскатились по полу. Так и его надежды, чаяния и планы рассыпались и раскатились, оставшись без стержня посередине. И он не знал, что теперь делать. Вернее, знал только одно: надо отдать золото этому бандюгану и освободить Елену.
Он вынес Пермяку пять сумок с золотом. У него хватило ума не рассказать ему, что он загнал один брус перекупщикам, иначе бы пришлось отдавать бандиту и все вырученные за золото деньги.
Когда Игорь вынес последнюю сумку и загрузил ее в багажник, Пермяк, закрыв Елену в машине, лениво осмотрел содержимое каждой сумки. Кажется, он остался доволен.
– Здесь все? – спросил он.
– Все, – ответил Игорь.
– Молодец, – бросил ему Пермяк и пошел к передней дверце. Открыв ее, он оглянулся и произнес: – Пока, родственничек.
Затем он захлопнул дверцу, и джип, взвизгнув резиной по асфальту, стремглав сорвался с места.
– Стой! – заорал вслед машине Игорь.
Потом он побежал:
– Сто-ой! Вы-ыпусти ее!
Бежал он долго. Но разве может человек догнать двести лошадей под капотом?
А потом он понял, что настоящий его стержень вылетел только теперь, когда увезли Елену. Его Елену. Остальное рассыпалось в куски, но ему было наплевать. Все остальное ничего не значило после того, как исчезла Лена.
В голове сделалось пусто и гулко, как в комнате, из которой вынесли мебель. Он вернулся в гостиницу, вошел в свой номер и заплакал.
Как ребенок. Как малое дитя.
А когда он протянул руку к телефону, чтобы позвонить в милицию и все им рассказать, дверь номера вдруг открылась…
ГЛАВА 21
ИЮЛЬ 1949 ГОДА
Стук в дверь не то чтобы разбудил Якима – все равно было уже пора вставать, – но лишил последних остатков сна.
«Кого еще несет черт в такую рань»? – подумал он, поднявшись с кровати и засовывая ноги в тапки.
Он вышел в сени и откинул крючок. Потом открыл дверь. За ней стоял и улыбался самый завалящий человек во всех Бутырках, придурок и пьяница Жорка Охлябин.
– Здрасти, – сказал Жорка и пыхнул на Якима таким амбре, что завмага едва не стошнило.
– Чего тебе? – недовольно спросил Яким.
– Мне бы, того, похмелиться, – просительно сказал Охлябин.
– Чего?! – недобро спросил Яким.
– П-похмелиться, – повторил Охлябин, но улыбка сползла с его лица.
– Пошел вон, – прошипел Яким и закрыл дверь.
Прошло не более минуты, как стук повторился.
– Ты?! – едва не задохнулся от ярости Яким, открыв дверь и снова увидев на крыльце Охлябина.
– Ага, – ответил Жорка и попытался улыбнуться. – Налейте стопарик, вчера уж больно шибко пировал, так что, сами понимаете…
Яким уже занес было руку для удара, и Жорка, чувствуя, что сейчас ему воздастся на орехи, быстро проговорил:
– А то я скажу следователю, что видел вас тогда ночью…
Рука Якима повисла в воздухе.
– Чего ты мелешь!
– Ничего я не мелю, – осмелел Жорка, видя, что его слова произвели на завмага должное впечатление. – Я видел вас той ночью. Вы еще ящик несли какой-то… Ну, налейте, а? Чо, жалко вам, что ли?
– Да нет, не жалко, – задумчиво произнес Яким и, поглядев по сторонам, добавил: – Ладно, заходи.
– Ну вот, это другой разговор, – повеселел Жорка. – А то «чо мелешь, чо мелешь»…
– Да я это, спросонок был, – примирительно произнес Яким. – Не проснулся еще, а тут ты стучишь…
– Да ла-адно, – прощающим тоном протянул Охлябин, что покоробило Якима, хотя он и не подал виду. – Чего уж там…
– И правда, чего уж, – согласился с ним Яким. – Проходи в комнату. Чего тебе, водочки?
– Лучше водочки, – сказал Жорка, усаживаясь за круглый стол под цветастым абажуром. – Я вино с утра как-то не очень.
– Щас, – заверил его Яким и прошел на кухню. Там он взял топор, тихонько вышел и, зайдя Жорке сзади, хрястнул его по темечку что есть силы. Жорка молча ткнулся мордой в клеенку. Яким прислушался и, убедившись в том, что Охлябин не дышит, схватил его под мышки и потащил во двор…
* * *– А кто вам звонил, не удалось выяснить?
– Нет, товарищ подполковник. Ни на один из моих вопросов он не ответил, так что ни кто он, ни откуда звонил, определить не удалось. – Минибабаев сделал небольшую паузу и добавил: – Все же, судя по его разговору и косвенной информации, ему лет шестьдесят или около того, и он, предположительно, находился в местах лишения свободы.
– У какого кладбища его видел аноним?
– Он не сказал, товарищ подполковник, – ответил Минибабаев.
– Тогда, может, есть резон поспрашивать сторожей кладбищ и кладбищенских побирушек об этом Родионове? – подал голос Коля Авраменко, опер, занимающийся бандой Кормакова. – Если они видели этого гражданина, значит, информация анонима верная. И версия оперативника Минибабаева, что рыбака убил Родионов, имеет право на жизнь.
– У нас семь кладбищ, – задумчиво произнес подполковник Валюженич. – Аноним звонил из телефона-автомата и сказал, что видел Родионова, выходящего с кладбища, несколько минут назад. Возле загородных кладбищ телефонов нет. Значит, Родионов посещал одно из трех городских кладбищ, рядом с которыми имеются телефонные будки. Возле Арского кладбища телефон-автомат есть точно. С него, я полагаю, и следует начать. Кроме того, телефоны есть у кладбищенских сторожей…
– Я уже звонил на телефонную станцию, Аркадий Матвеевич, – сказал Минибабаев. – Звонков с кладбищ к нам в угро вчера не было.
– Значит, аноним точно звонил из телефона-автомата, – резюмировал начальник ОРУРа. – Это упрощает задачу. Кроме того, следует проверить приезжих по гостиницам. Насколько мне известно, этот Родионов сноб и вполне мог остановиться в лучшей городской гостинице под своей настоящей фамилией.
– Я сейчас же займусь этим, – сказал Минибабаев.
