Ярослав Зуев - Расплата. Цена дружбы
Почему госпожа Кларчук изменила правилам игры, нам остается только гадать. Утром она позвонила в Комбанк, представившись главным бухгалтером ООО «Кристина». «Как быстро перечислили…», – в некотором удивлении пробормотала Мила, вешая трубку. Подписанные Бонасюком платежные поручения лежали в секретере, под рукой. Как и заранее заказанный пропуск. Оставалось только проверить реквизиты Получателя, да завезти платежки в Комбанк. И вся недолга. Один росчерк пера, можно сказать просто БАЦ, и вы среди ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЗЛОДЕЕВ, которых с нетерпением ожидают в тюрьме. «Сегодня», – выдохнула Мила. Возможно, она просто погорячилась. Когда на счету большие деньги, их так и подмывает преобразовать в валюту. Тем более, если вокруг инфляция. Вероятно также, что Милу напугал сам Сергей Михайлович. То, что Украинский намеревается наложить на кредит лапы, Мила подозревала давно, а разговоры последними днями лишь укрепили ее уверенность.
* * *– Вы планируете задержать Протасова? – в лоб спросила Мила, когда они затронули эту тему.
– По обстановке, – уклонился от прямого ответа полковник.
– Вы же понимаете, что налет на структуру, которая… э… переводит деньги из безналичных в наличные, может привести к самым негативным последствиям? В первую очередь для меня, но… и не только. Это очень серьезные люди. Я вас, кажется, предупреждала, Сергей Михайлович?
– Конвертальщики пока погуляют, – пообещал полковник. – Мне до них дела нет. Вы получаете оговоренную сумму, назначаете молодчику встречу, а мы, тут как тут, как говорится. Раз, и готово!
– Нет уж, увольте, – содрогнулась госпожа Кларчук. – Избавьте меня от ваших спецопераций. Вы что, и меня арестовать хотите?
– Я думал, в целях вашей же безопасности. – С очень непонравившимся Миле Сергеевне смешком сказал полковник Украинский. – Для вашего же блага, Милочка. Чтобы никаких подозрений не возникло. У тех бандитов, которые, понимаете, на свободе останутся.
Мила с ужасом представила, как валится на асфальт после удара резиновой дубинкой по уху. В советские времена это замечательное в своей простоте приспособление можно было увидать разве что на экранах телевизоров, в репортажах о дурных капиталистических нравах. Что, впрочем, не свидетельствовало о доброте режима, просто народу не полагалось бунтовать. Дубинки появились на закате Перестройки, получив ласковое, но не прижившееся прозвище «демократизаторов».
– Нет уж, Сергей Михайлович. Увольте. Так не пойдет. Чтобы мне ваши костоломы почки отбили?! – в мыслях она все лежала на асфальте, пинаемая тяжеленными омоновскими берцами.
Полковник подозрительно легко согласился.
– Ну, как скажете, Мила. Передадите Протасову, что положено, тут мы его и накроем. Сцапаем, как положено. Не отвертится.
– Нам нужно подробно обсудить детали, – предложила Мила. Она немного испугалась.
– Хорошо, Милочка. После уик-энда обговорим.
Пока операция готовилась, они ни разу не коснулись судьбы многих миллионов купонов, рискующих в ближайшие дни оказаться, условно говоря, бесхозными. Как бы само собой подразумевалось, что деньги вернутся в бюджет. Лишь однажды полковник позволил себе намек на призрачную вероятность и какого-то иного пути. Прозвучало это в исполнении Сергея Михайловича примерно следующим образом:
– Вкалываешь на износ, Милочка. Семью не видишь месяцами. Пулю схлопотать, что высморкаться. Пара пустяков, понимаете ли. Раз плюнуть, да… а взамен что? Жалкие гроши вместо должностного оклада, на которые не то что прожить, просуществовать – дохлый номер. Ах, да! Забыл! Зато похоронят под залп комендантского взвода. Ну, разве что… – Развивая эту тему, полковник посетовал на то, что борьба с экономическими злодеями в обстановке хронически нездоровой экономики напоминает Сизифов труд. – Совершенно бесполезное занятие. – Вы уж поверьте, Мила Сергеевна. Круглым дураком себя чувствуешь, честное слово. Ты конфискованное в бюджет, а его оттуда обратно. В те же руки, или в другие, понимаете ли, того же пошиба. Если не хуже. Один черт разворуют. Сплошные жулики кругом.
Далее полковник невнятно заговорил о том, что если не быть простаками, на которых всю жизнь катаются умники, то некая эмпирическая доля госпожи Кларчук составит около двадцати процентов.
– Минус накладные, – заволновался полковник. – Только грамотно надо. Чтобы хвоста не прищемили. А то, раздуют такое, ни на какие заслуги не посмотрят. Понимаете?
Протасов оказался значительно щедрее полковника. Договор с ним предполагал панибратскую схему дележки, то есть: 50 на 50.
– Поделим по-братски, Людка. – Божился Валерий и стучал по груди, посматривая на ее коленки. – Без крысятническтва, е-мое. Никаких левых загонов, чтоб ты допетрила, об чем базар. Тут, блин, обоим на булку с маслом с головой.
– А Любчик? – Мила стояла за справедливость.
– Вовчику штука за глаза. На хрена ему больше? Слипнется, в одном месте. Рогомет за кусок зелени еще и в жопу с разгона поцелует. Не сомневайся даже.
– А Нина Григорьевна? – управляющая отделением Сдербанка произвела на госпожу Кларчук достойное впечатление. Казалось неприличным ее обижать.
– Она не при делах. – Отрезал Протасов. – Нинка идейная, просекаешь? Ей и так пенсия полагается.
– А твоя женщина?
– Кончай, – отмахнулся Протасов, которого невероятное количество сыплющихся с неба дармовых фантиков заразило великодушием настолько, что он искренне загорелся желанием все поделить поровну. Пятьдесят на пятьдесят. – «Может, она мне после дележа даст?» — тешил себя Валерий. Желание переспать с Милой переросло у него в навязчивую идею. – Далась тебе, е-мое, Олька?! Мы ж с тобой партнеры.
Великодушие Протасова смутило Милу Сергеевну не меньше смешков Сергея Михайловича, и она крепко задумалась. Пока деньги делились теоретически, все было гладко как на катке. Но теория тем и отличается от практики, что воплощается далеко не всегда.
«Пятьдесят процентов звучат вдвое заманчивей двадцати, – хмурилась Мила, принимая окончательное решение, – но, зато, гораздо бледнее сотни. А сотня, это такое привлекательное число…»
* * *среда, 9-е марта, продолжение
Итак, Мила Сергеевна связалась с конвертальщиками, и в двадцать минут получила «добро».
– Только не тяните, Мила Сергеевна, – попросил хороший знакомый Паша, которого она знала не один год, и к услугам которого прибегала, когда возникала потребность в подобных операциях. – Смело до обеда отправляйте, по известным реквизитам. И сразу платежечку мне по факсу.
– Конечно, – откликнулась Мила, не хуже Паши знакомая с правилами.
– Если не выйдет, обязательно позвоните.
Паша трудился в компьютерной фирме, занятой софтом[45] для банков, зарабатывая приличные деньги. Но, вовсе не они составляли львиную часть его доходов. Параллельно с обслуживанием банковских программ Паша выступал в роли финансового посредника, оказывая услуги по перекачиванию безналичных денежных сумм в куда как более привлекательное наличное состояние. С выдачей необходимых легализующих документов. Паша, конечно же, не афишировал этой, подводной части своего бизнеса, работая только с проверенными клиентами, в основном бизнесменами средней руки. Бизнесмены отвечали Паше взаимностью, бережно передавая по рукам, словно хорошую валютную проститутку. Сам Паша ни в коем случае не являлся хозяином поставленного на широкую ногу теневого бизнеса, тесно связанного с банковскими воротилами и генералами силовых структур. Скорее, он был тем самым, восхищавшим еще товарища Горького колесиком или винтиком в системе, без которого она не работает. Как известно, армией командуют генералы, но составлена-то любая армия из солдат. Если упомянуть в этой связи некий законспирированный финансовый мартен, то Пашу, безусловно, следовало приписать к отделу негласного сбыта и снабжения.
В общем, среди посвященных Паша слыл человеком надежным, а за свои услуги брал немного, в пределах одного процента от суммы платежа. Милу это устраивало вполне.
* * *среда, 9-е, ближе к обеду
– Где тебя черти носят? – напустилась Мила, как только Бандура переступил порог.
– Пробки повсюду, – как мог, оправдывался Андрей.
– И в первую очередь у тебя в голове! – фыркнула госпожа Кларчук. – Ты во сколько обещал приехать?
– В девять. – Когда на вас случается наорать человеку, до того казавшемуся вполне миролюбивым, это всегда обескураживает.
– А сейчас сколько?
– Ну… – комментарии казались излишними.
– Ладно. – Смирилась Мила. Отвези-ка меня в банк.
– С ветерком? – скромно поинтересовался Бандура.
– С ветерком, – кивнула Мила. – Но, без жертв.
Оба просто не представляли себе, какой ветерок им сегодня предстоит.
