Антон Французов - Нешкольный дневник
Мы спокойно сидели в машине возле парка Островского, перекидывались с Олесей репликами и время от времени язвили насчет Василисы. Впрочем, эта последняя была чрезвычайно толстокожа и добродушна, и обидеть ее какой-либо шуткой еще труднее, чем толстую деревянную кадушку проткнуть шп лом. Она только хмыкала и ухала, а когда я начинал отпускать сомнительные комплименты по адресу ее талии, не определяй шейся в принципе, она предостерегающе басила: «Рррроммма!*
Как раз в этот момент Витя толкнул меня в бок: из-за угла выворотил серебристый «фольксваген» и на большой скорости устремился к нам. Витя включил движок на самые малые обороты и тревожно покрутил головой.
— Что? — спросил я.
— Линять надо, Рома. Это же тачка этих… «быков» Мефодия!
При этом имени меня передернуло:
— Кости-Мефодия?
— Не знаю, как уж там его зовут, но знаю одно — соскакивать надо, Рома.
— Куда ж соскакивать? — вдруг подала голос Василиса. — Я, между прочим, этого, которого… Мефодия видела. Симпатичный. Может, они заказ сделают. Они же с нашей «крышей» дружат, я точно знаю.
Витя сокрушенно вздохнул, а Олеся сказала:
— Дура ты, Василиска. Столько на панели, а ума не нажила. «Дружат»!
Но время уже было потеряно: «фольксваген» поравнялся с нашей «тройкой», приспустилось стекло, и выглянула багровая бритая рожа, явно под винными парами:
— Ядрен карась… никак блядовозка? Они вроде тут должны стоять. Эй, ты… почем сосок своих подгонишь?
Это он мне. Я сказал цену, бритая рожа присвистнула, а из глубины салона донесся еще более пьяный голос:
— Да ты, Кирюха, поляны не сечешь. Че ж бабло отстегивать, когда так можно забанщить? Вали тягай телок… а ты че развалился и храпишь, Денисыч?
Это было сигналом: Витя вдавил до упора педаль газа, вслед нам выметнулся вопль, значение которого я понял только чуть позже: «Рррра-цью!!» — и наша «тройка», сорвавшись с места, как пришпоренный скакун, ломанулась к ближайшему перекрестку, чтобы потом свернуть в какую-нибудь улочку и проходными дворами затеряться, спутать след. Быть может, это была перестраховка, но тем не менее перестраховаться стоило, мне-то это было известно только изустно, а Витя знал на собственной шкуре. И Олеся знала. Да и Василиса знала, да только шкура у нее была слишком толстая.
— Вот суки, — бормотал Витя, — их, уродов, хлебом не корми, понимаешь, что бы, значит, лучше вот… блядовозки погонять любят, спорт у них такой! — злобным восклицанием подвел он черту своему малосвязному бормотанию.
— Оторвались, что ли?
— Да вроде так
Я взглянул на часы.
— Витька, а нам Машку, наверно, нужно уже забирать с того заказа. От того инженера. Наверно, все бабки на нее просадил. У него такое лицо было, когда он мне расчет совал. А?
— Пожалей, пожалей, — бормотал Витька. — Этот инженеришка где живет, на Волкова?
— На улице Зайцева, — засмеялся я. Мы только что пропустили с Олеськой по глотку плохого коньяка из фляги, так что напряжение немного отпустило, а вот Вите пить было нельзя, вот он и злился. — Это вроде как около больницы, «дурки».
— Какой? — всколыхнулась Василиса.
— Психиатрической!
— Тогда побыстрее бы, — пробурчал водила, — мы ее на час оставляли, а инженеришка ее уже пятьдесят минут дрючит. Интеллигент, бляксель-моксель…
И он увеличил скорость, хотя и без того машина летела по ночному городу за сто кэмэ, как говорится. Мы пролетели несколько светофоров, уже на подъезде к нужному адресу Витька лихачески проехал по самому краю котлована, разрытого в поисках клада, в документации именуемого трубами центрального отопления. И в этот момент, когда до больницы, служащей ориентиром, оставалось буквально несколько кварталов, из боковой улочки прямо на нас выехала машина ГАИ.
— Вот только этого еще не хватало, — пробормотал Витька, когда до него дошло требование остановиться. — Как бы не штрафанули, суки…
— Да ты ж не пил, Витек, да и скорость у тебя сейчас была низкая!
— Найдут, к чему тово… прицепиться. Скажут, а почему у вас в аптечке этого… бинта безопасности нету?
— А также грелки и клизмы, этих совершенно необходимых в дорожных условиях предметов, — зло сказала Олеся.
Из ментовской машины вышел гаишник. Он зыркнул глазами туда-сюда, приблизился к нашей машине почему-то с моей стороны, а не с водительской, и сказал:
— Старший инспектор Грабин. Почему у вас в салоне пахнет алкоголем?
— Это вы еще из своей машины унюхали, товарищ начальник? — ухмыльнулась Олеся. — Ну и нос у вас, здорррово! Вы… выпили мы вот… с моим… э-э-э… м-мужем! Допустим! А что? Имеем право. Осень наступила, погода шепчет-, займи и выпей. А только вот не понимаю, какое все это имеет отношение к Государственной автомобильной инспекции? — Аббревиатуру ГАИ она расшифровала рублеными звонкими словами, подавшись вперед, через мое плечо, и глядя честными глазами в плоское лицо инспектора. — Уверяю вас, товарищ генерал, мы совершенно невинны и чисты. Не знаю, за что вы нас остановили.
— Вижу, что невинны. — Он произнес это таю не винны. — Потому что водку пили, а не вино. И вообще, кончайте это кино. Вы превысили скорость, проехали на красный свет, не пристегнуты, знаков ремонтных работ не видите к тому же совсем… — Он ткнул пальцем в направлении злополучного котлована. — Ну-ка ваши документы!
Витя тяжко вздохнул и протянул менту свое водительское удостоверение и доверенность на машину. Машина-то принадлежала Генычу.
— Понятно, — мрачно сказал старший инспектор Грабин, просмотрев документы и укладывая их в карман. Грабин… подходящая фамилия для гаишника. — Следуйте за нами, Конорев Виктор.
Вычитал из водительских прав, скотина. Витька глухо выматерился, а я проговорил:
— Это самое… а разве нельзя уладить на месте? Мы очень спешим.
— Куда же это вы так спешите в час ночи? — поинтересовался гаишник Я чуть было не ляпнул со злобы, что нам нужно срочно забирать с заказа Машку, потому что какой-то инженеришка трахает ее уже час десять минут и Машке угрожает скоропостижный спермотоксикоз. Но старший инспектор что-то сказал о попытке взятки при исполнении и уже отвернулся. С правами и доверенностью Витьки зашагал к своей машине.
— Вот гнида! — злобно выговорил водитель. — Это надо же так жидко обосраться! Кажется, это правильный какой-то мусор… взяток не берет, что ли!
— Все берут, — пробасила Василиса.
— Все берут, а этот нет! Ладно… поехали за ним. Я, кажется, знаю, куда он нас привезет. Тут КПП гаишный рядом есть, на въезде в город. Тут же окраина самая.
— Очень хорошо, — пробормотал я. — Ну ладно, повезло инженеришке… ничего не скажешь!
— Я тогда тебя высажу, Рома, ты от КПП сам дойдешь до Машки, тут недалеко, — сказал Витя. — Я, как освобожусь, тебе на пейджер скину, где вас заберу.
— Ну уж нет, — заявила Василиса. — Я в машине посижу. Охота мне задницу морозить!
— Твою проморозишь… тем более что тебя никто никуда переться и не заставляет!
Под эту милую беседу мы подъехали к КПП, двухэтажной будке с белокирпичным нижним этажом, с двумя светящимися, зарешеченными окнами, приоткрытой дверью и деревянным верхом, который в ярком свете двух фонарей казался ядовитозеленым. Рядом была огороженная автостоянка. Возле КПП с умным видом стоял высоченный, нисколько не ниже меня, мент и лениво помахивал полосатой палочкой, хотя поблизости никаких машин, кроме наших двух, не наблюдалось. Он громко сморкался на собственный ботинок. Эту милую сердцу картину разрушило появление нашей блядовозки под конвоем старшего инспектора Грабина с Витькиными документами в качестве трофеев. Здоровенный постовой засемафорил руками, а потом громко крикнул:
— Товарищ майор, тут субчиков прикантовали!
Из освещенного КПП, потягиваясь, вышел пузатый майор. Он был в расстегнутом форменном кителе поверх белой майки. От него за километр тянуло водкой. Если Грабин обладал настолько чутким носом, что распознал водочный запах в нашем салоне за. несколько десятков метров по одному внешнему виду нашей машины, то тут даже, с мучительным хроническим насморком можно было учуять чудовищное амбре. Однако же Грабин виду не подал, вышел из машины, вытянулся и начал было рапортовать, но майор отодвинул его и вразвалочку двинулся к нам.
— О-от буйвол!.. — пробормотал Витька. — Он нам может похлеще Мефодьевых братков в геморрой встать!..
Майор, не доходя до блядовозки метра три, скомандовал:
— Вылля-а…зай!!
Этот вопль отнял у него столько сил, что майор качнулся вперед, быстро заперебирал короткими толстыми ногами и упал бы, если бы на пути не попался капот Витькиной многострадальной «жигулички». Майор растянулся на нем, а потом подтянул к лобовому стеклу свою толстую ряху, вдавил и без того кнопочный нос так, что упомянутая часть тела розовым оладышком расплылась по стеклу, и проблеял:
