Борис Рябинин - Рождение «Шерхана»
Игра складывалась на редкость неудачно для экипажа вообще, а для командира – особенно.
Ставка была довольно высока, и в итоге к утру командир проиграл сумму несколько большую, чем его месячный оклад со всеми надбавками.
Еще примерно столько же проиграли его товарищи. Подполковник-интендант играл неплохо, но не настолько хорошо, чтобы так много выиграть. Просто ему жутко, сверхъестественно везло, а командиру почти столь же сверхъестественно не везло.
Командир, вспомнив об этом, тяжело вздохнул и потряс головой, прогоняя кошмарное видение.
Расплатились наличными; деньги у экипажа были. Зная, что цены в Грузии намного ниже, чем в России, особенно на продукты, они собирались кое-что там купить.
Теперь предстояло объяснять женам, почему это цены в Грузии неожиданно повысились.
В дверь постучали.
– Войдите, открыто, – нехотя отозвался командир.
Дверь широко открылась, и на пороге возникла массивная фигура Мамаши. В углу ее рта дымилась неизменная «беломорина».
– Здравствуйте, мальчики! Как отдохнули?
– Спасибо, Софья Леонидовна, как всегда, отлично, – так же нехотя ответил за всех командир, отводя глаза от испытующего взора Мамаши, Почувствовав в голосе командира недостаток энтузиазма, Софья Леонидовна закрыла дверь, подошла к массивному круглому столу, села на стул и взяла в руки лист бумаги с расписанной пулей.
– А-а! Вот оно что! – хрипловато воскликнула Мамаша, тряхнув листом перед уныло опущенным, ближайшим к ней носом второго пилота. – Я даже не спрашиваю, кто выиграл. Я и так знаю. Подполковник-интендант? Так?
– Так, – неохотно подтвердил второй пилот.
– И в карты он предложил сыграть? Так? – продолжала расспросы настойчивая Мамаша.
– Так, – подтвердил командир.
– И карты его были? Так?
– Так, – заинтересовался доселе молчавший и меньше всех проигравший штурман, – откуда вы знаете?
– От верблюда. Вот что я вам, мальчики, расскажу. Три года назад этого интенданта, он тогда еще был майором, сильно побили в этой самой гостинице два капитана-летчика, не из нашей, правда, дивизии. Поэтому, а еще и потому, что избитый майор писать рапорт отказался, дело замяли. Но мне-то они рассказали, что майор мухлевал в карты. У него и колода была крапленая и еще какая-то подменная, да не одна. Я ничего не хочу сказать, только с ним ухо надо держать востро. Жаль, что я вас вчера не предупредила… Меня уже не было в гостинице, когда он вселился.
Мамаша замолчала, удрученно покачивая головой и прикуривая от подставленной вторым пилотом зажигалки потухшую папиросу. Прикурив, она поднялась, грузно опираясь руками на стол и спинку стула.
– Ладно, мальчики, собирайтесь. Вас уже загрузили, можете отправляться. Счастливо долететь и вернуться домой. Может, больше и не увидимся, так что прощайте.
– Мир тесен, Софья Леонидовна, – запротестовал командир. – Бог даст, еще свидимся.
Передавайте привет генералу. Как он?
– Переживает, – она тяжело вздохнула. Подойдя к двери, обернулась:
– Ну, тогда до свидания, мальчики.
– До свидания, Софья Леонидовна! – хором отозвался дружный экипаж.
* * *Увеличить скорость течения можно было только одним путем – увеличив сброс воды через плотину. А вот увеличить сброс воды можно двумя способами – запустив еще одну или две турбины или просто так, открыв паводковую заслонку. Последнее сделать было практически невозможно. Это было бы разбазариванием природных энергетических ресурсов. В прежние годы за это гарантированно дали бы срок. Да и теперь по головке не погладят. Только раньше это никому бы и в голову не пришло, а сейчас вот приходит. Петр Иванович тряхнул головой, прогоняя крамольные мысли.
А для того чтобы запустить турбины, нужны веские основания в виде возросших потребностей в электроэнергии. А откуда этим потребностям взяться в пятницу вечером? Только в том случае, если происходит отключение каких-либо производящих электроэнергию мощностей в единой энергетической системе бывшего Союза, а теперь России, можно запустить дополнительный агрегат. И сделать это разрешается только с ведома главного диспетчера в Москве. Петру Ивановичу было от чего прийти в отчаяние.
В диспетчерскую вошел Сорокин.
– Доброе утро, Петр Иванович.
– Привет начальству.
– Как дела?
– Спасибо, хреново.
– Что случилось?
– Звонил Скроцкий, просил передать, что сегодня не появится.
– Баба с воза, кобыле легче.
– Если бы только это.
– А что еще?
– Он с Долбоносовым на леща сегодня собрался.
– Опять? Совсем стыд потеряли. Что собираешься делать?
– Попробую с Приволжской договориться.
– Ну-ну, – скептически хмыкнул Сорокин, – пробуй.
Он демонстративно вышел, показывая, что он в этом деле участия не принимает. Ему до пенсии было еще далеко.
* * *– Нет, вы поняли, какая сука этот подполковник?! – возмущенно завопил штурман после того, как за дверью стихли тяжелые шаги Мамаши.
Проиграв меньше всех, он чувствовал себя неловко перед товарищами и теперь был готов проявить максимальную активность в расследовании этого инцидента.
– Спокойно, ребята, спокойно, – заявил рассудительный второй пилот, – это дело тонкое, не пойман – не вор.
– Что же делать? – возмущенно воскликнул пострадавший больше всех командир. – Так и отпустим этого гада?
– Давайте хоть морду ему набьем! – энергично предложил штурман.
– Морду тоже надо бить грамотно, – спокойно возразил второй пилот, – как, например, те два капитана. Ведь они наверняка и деньги вернули, и хайло ему начистили. Да так, что он и жаловаться не стал. А тебя послушаться, так и без денег останемся, и под трибунал загремим.
– Так что же, по-твоему, надо делать? – спросил командир с надеждой в голосе.
Предложение вернуть деньги показалось ему как нельзя более здравым. Его жена была женщиной серьезной и информированной, особенно об уровне цен в странах ближнего зарубежья.
– У меня есть план. Слушайте сюда.
Как вы уже, наверное, догадались, второй пилот был родом из Одессы.
Глава 4
В той записке, которую утром доставили Бесу, тоже был план. Вернее, не весь план, а только та его часть, которая касалась действий лично Беса.
В точном соответствии с этим планом Бес подошел к двери камеры и стал изо всех сил колотить в нее сначала ногой, а потом и пустой алюминиевой миской.
– Чего шумишь? – раздался вскоре за дверью недовольный голос пожилого контролера, так теперь официально стала называться должность надзирателя.
– Я требую немедленной встречи с прокурором. У меня есть срочное заявление о готовящемся террористическом акте. Если не поторопишься, то погибнет много людей. Понял, вертухай позорный?
Бес относился к официальной терминологии с полным пренебрежением.
– Я тебе сейчас покажу вертухая! – неуверенно огрызнулся контролер. – Говори мне свое заявление, я передам кому следует.
– Да я тебе не скажу даже свой размер ботинок, ишак ты козлорогий!
Бес удовлетворенно хмыкнул, довольный своим зоологическим открытием.
– Ты все равно перепутаешь его с размером лифчика твоей жены, коровы недоеной, – продолжил Бес животноводческую тему. – Говорю тебе, срочно зови прокурора. Если не позовешь, у меня есть семь свидетелей, и это ты будешь во всем виноват.
Контролеру-вертухаю было над чем призадуматься. Стрелочников у нас искать и находить умеют, это он знал прекрасно. Много таких «стрелочников» прошло через эти камеры за долгие годы его службы.
Размышления контролера-вертухая были непродолжительны, а выводы – резонны. Через минуту он торопливо шел по коридору сообщить начальству о требовании подследственного.
* * *Руководство УВД, РУОП и прокуратуры собралось в это время на совещание в кабинете генерала милиции – начальника УВД.
Присутствовал на нем и полковник Житков.
Причем присутствовал против собственной воли. И он много бы сейчас отдал за то, чтобы находиться где-нибудь подальше от этого большого и прохладного, несмотря на жару, кабинета.
Недаром еще с раннего утра его угнетало предчувствие чего-то неприятного и даже гадкого. Сейчас предчувствие подтверждалось некоторыми, едва ли заметными постороннему, наблюдениями.
Повестка дня была совершенно рутинной.
Обычно Житков легко добивался у первого заместителя начальника управления, полковника Бойко, разрешения присутствовать на нем своему заместителю. Да и проводил их обычно сам полковник Бойко. Сегодня же Бойко ответил категорическим и резким отказом, сообщив, что совещание проводит сам генерал и есть его прямое указание, чтобы все службы были представлены непосредственно первыми лицами.
