Андрей Анисимов - Исповедь шлюхи
Трофим приоткрыл дверь спальни:
— Хруст пришел. Впустить?
— Мака утвердительно кивнула. Хотя она больше не злилась на своего телохранителя, разговаривать с ним не хотела. Пусть знает, что обидел хозяйку.
Хруст вошел с гаденькой ухмылочкой на физиономии.
— Чего вылупился? Голую бабу не видел. Дай мне халат из шкафа. — Она накинула халат и уселась в кресло: — Выпить хочешь?
Бандит не отказался. Она встала, сама налила ему полстакана коньяка из бутылки и дождалась, пока он его проглотит:
— Все сделал?
— Три часа возился.
— Пай-мальчик. Дождешься, когда я уеду, и закончишь.
— Не волнуйся.
— Ладно, вали отсюда. И запомни, напачкаешь, я подставляться не буду. Работай чисто.
— Обижаешь, хозяйка. Не первый день замужем.
— Верю. Вернусь, рассчитаюсь.
— Дай сейчас хоть немного. Я пустой, а у Светки в субботу рождение.
Мака отомкнула сейф, достала пачку долларов, отсчитала десять стодолларовых купюр и бросила их на тумбочку:
— Бери. Будете без меня гулять, чтобы все было тихо. Приеду, что не так, ты меня знаешь.
— Отпразднуем без понтов. — Пообещал Хруст и, быстро собрав деньги, смылся. Оставшись одна, Мака распахнула шкаф, выбрала строгий деловой костюм, нарядилась в него и отправилась завтракать в «Какманду». Для трапезы в своем кафе она могла одеть что угодно, костюм ей понадобился для встречи с компаньонами, а переодеваться к обеду Мака ленилась.
После завтрака она прошлась по кооперативу, заглянув в магазины и мастерские автосервиса. Ее империя работала и без инспекторских проверок, но раз в три дня Мака свои владения обходила лично, а намереваясь завтра улететь на юг, посчитала нужным вникнуть в каждую мелочь. Но поводов для разноса нигде не нашла. Закончив осмотр служб, вернулась в коттедж и приказала Трофиму вести ее в город.
— Высадишь меня на площади Ленина и до трех часов дня свободен. В три подашь машину к Интуристу. Я буду обедать в Глухаре.
Трофим открыл ей переднюю дверцу, но она пожелала ехать сзади. Тронув с места, телохранитель решил объясниться:
— Извини меня, Мака. Я не хотел тебя обидеть. Голенев меня сам пригласил, и отказать было неудобно.
— Должен был мне хотя бы позвонить…
— Ты же знаешь, у него нет телефона.
— Доехал бы до первого автомата.
— Они в Глухове все сломаны. И потом, я уже отдал ему ключи от машины. Забирать обратно как-то неловко.
— Какой ты у нас стеснительный. Может тебя нянечкой в детский сад устроить?
— Не нужно. Мне моя работа нравится.
— Ладно, Трофим, я уже простила. Если тебе эта Лена понравилась, можешь ее трахнуть. Меня это не касается. Только не в ущерб службе. — Трофим покраснел и промолчал. — Ты меня понял?
Молодой человек кивнул и остановил машину. Мака посмотрела в окно. Они стояли на площади Ленина. Трофим вышел, распахнул дверцу и помог ей выбраться:
— В три часа как штык я у ресторана.
— Да, а пока можешь смотаться домой. Ты уже три дня маму не видел. — Хозяйка не отличалась особой чуткостью к своим служащим, и телохранитель понял, что его действительно простили.
Мака перешла площадь и скрылась за дверями городского отдела связи. Тут же находился и пункт междугороднего телефона. Она взяла со стола квиток, заполнила его и протянула телефонистке:
— Мне нужно поговорить с Сочи вот по этому номеру.
— Придется подождать. — Хмуро сообщила девушка.
— Хорошо, я никуда не опаздываю. — Ответила Мака. Она выехала из дома на час раньше и могла себе позволить спокойно посидеть на потертом кожаном диване переговорного пункта, чтобы продумать предстоящий разговор. Развалиться с сигаретой в своем кресле или поваляться в постели было куда приятнее, но звонить из коттеджа она воздержалась. Тема беседы носила слишком щекотливый характер.
— Кто заказывал Сочи? Третья кабина. — Неожиданно быстро сработала телефонистка. Мака встала, внутренне собралась и направилась к двери с номером три. Но в трубке сообщили, что Вахтанг Георгиевич теперь живет в Бирюзовсе. Мака записала номер, вышла из кабины и заказала Бирюзовск. Пришлось ждать минут двадцать.
— Бирюзовск. Третья кабина. — Крикнула телефонистка. На этот раз Маке повезло. Вахтанг оказался на месте. Грузин ее узнал и внимательно выслушал. Пообещав все сделать, для порядка поинтересовался Кащеевым. Мака сказала, что Гена все еще в Америке и когда вернется, она не знает. Они распрощались.
Когда Мака вышла из кабинки, девушка-телефонистка ее окликнула:
— Вы говорили восемь минут. Вам придется доплатить шестьдесят три рубля.
Мака достала из сумочки сторублевую бумажку, бросила ее за окошко и, не оборачиваюсь, вышла на улицу.
— А сдачу? — Зло крикнула девушка. Но клиентка сделала вид, что ее не слышит.
Глава 9
Тихон с группой чиновников большую часть рабочего дня провел на цементном заводе. Немцы прислали факс — деньги на их счет поступили, и они в кратчайший срок отгрузят весь комплект воздушных очистительных фильтров. Для установки агрегата директор завода-изготовителя советовал командировать своего инженера. Присутствие немца гарантировало качественную сборку, а в том случае, если в системе возникнут неполадки, изготовители не смогут свалить вину на русских. Но эта акция требовала дополнительных расходов. Мэр позвонил Волоскину. Посоветовавшись с банкиром, сделал вывод, что в состоянии отыскать необходимые средства в городском бюджете, и на командировку немецкого инженера согласился. Это были совсем не большие деньги по сравнению с тем, что выдал Голенев.
Постников не зря потратил полдня на заводе. Командный состав укомплектовали в его присутствии. Главным инженером Постников назначил молодого специалиста, уроженца их города. Валентин Константинович Ветров окончил Московский Строительный институт, и три года отработал на аналогичном производстве в Африке. В Глухове его дожидалась невеста. Постников об этом знал и выслал Ветрову приглашение. Молодой инженер с радостью его принял.
Мастера для одного из трех цехов Тихон так же отыскал среди местных. Двух других пришлось сманивать из областного центра. Чужаков мэр старался избегать, поскольку они нуждались в жилье.
Вопрос о директоре завода пока оставался открытым. Тихон подумывал о Павле Михайловиче Паперном. Тот наладил производство молока и оказался дельным администратором. Естественно, что бросать свое кровное производство ему бы не захотелось, но мэр один раз уже сумел на него нажать, сумел бы и во второй. Но Тихон боялся оголить предприятие Паперного. В молоке, помимо жителей, нуждались два детских сада, Глуховская больница и школьники.
— Почему бы вам не предложить эту должность Андрею Гавриловичу? — Пришел на помощь Максюта.
Тихон наморщил лоб:
— А кто такой Андрей Гаврилович?
— Ну, это же товарищ Телкин.
— Бывший секретарь райкома!? Вы что, Данило Прокопьевич, не понимаете? Он наш, так сказать, идеологический враг.
— Какой он нам враг? Он прекрасный хозяйственник, человек ответственный, воровать не будет.
Тихон задумался. Аргумент «воровать не будет» на него подействовал. Он вспомнил, что в бытность Телкина в городе некоторый порядок наблюдался:
— Пожалуй, что-то в этом есть.
— Конечно, есть.
— А он согласится?
— Согласится. — Уверенно заявил Максюта: — Ему шестьдесят пять. Мужик на пенсии, но с его энергией пенсия вроде тюрьмы. Он с удовольствием несколько лет поработает. А там видно будет.
— Хорошо, я вызову его для разговора.
Максюта почесал лысину:
— Я бы вам советовал самому до него доехать. Поставьте себя на его место. Вы для него по возрасту мальчишка. Заняли как бы его положение. Уважьте человека, и он оценит.
— Не возражаю. У вас есть его телефон?
Максюта улыбнулся:
— Номер первого секретаря райкома, ночью разбудите, скажу.
— Вот и позвоните ему. Если не занят, прямо сейчас и поедем.
— Я позвоню, а вы уж сами… Мне не по рангу… — Увильнул Максюта и набрал номер.
* * *Андрей Гаврилович Телкин сам открыл дверь и впустил визитера.
— Зачем я демократам понадобился. — Спросил он суровым басом, но улыбка до ушей выдала удовольствие от визита мэра.
Тихон пожал хозяину руку. Тот ответил крепким рукопожатием. Постников едва не поморщился от боли — Здравствуйте, Андрей Гаврилович. Если уделите мне немного времени, объясню.
— Я теперь лицо опальное, зависимое. Как же я могу отказать представителю новой власти. Мы приучены к дисциплине. — Телкин распахнул дверь в кабинет и широким жестом пригласил Постникова:
— Не побрезгуете, дочка нам сюда чаю подаст. Она сегодня у меня за хозяйку. Супруга в Москве зубы вставляет.
— От чая не откажусь, — согласился Постников.
