Андрей Анисимов - Исповедь шлюхи
— Извините меня, гости дорогие, но я хочу, чтобы хозяин осмотрел дом. А то потом скажет: «Ашот меня напоил и сдал халтуру».
Голенев рассмеялся:
— Не возражаю, пойдем. Те, кто пожелают, могут составить мне компанию.
Пожелали все. Даже Межрицкая решила еще раз полюбоваться жильем своего бывшего воспитанника. Ашот вел гостей и хозяина, как настоящий экскурсовод. Рафик, Петро и Натан следовали за гостями, тихо радуясь их реакции. Процессия обошла весь дом, и Олег нигде не увидел брака. Бригада Ашота марку держала.
Когда снова спустились вниз, обнаружили незнакомого молодого человека. Он стоял посередине столовой, покручивая в руке ключи от машины. Присмотревшись, Олег узнал в нем телохранителя Маки. Тот тоже узнал Олега и пошел ему навстречу:
— Олег Николаевич, я пригнал вашу машину. Она в полном порядке. Вот ключи.
— Спасибо, Трофим. — Улыбнулся Голенев.
— Пожалуйста. Мака просила передать, что завтра вылететь не сможет. Ей нужно закончить какие-то дела. Она будет рада, если вы за ней заедете послезавтра утром. Всего хорошего.
— Добро, полетим на день позже. А вам, молодой человек, придется задержаться. Вы попали на день рождения очаровательной женщины. — И Голенев подвел Трофима к Лене: — Поздравьте ее и чувствуйте себя, как дома.
— Я не могу остаться. Я без подарка. — Ответил Трофим и покраснел до ушей.
— Вы же не знали. — Улыбнулась Лена: — Поужинайте с нами, конечно, если вам наше общество не в тягость.
— Вы прекрасны. — Выдохнул Трофим, во все глаза уставившись на Лену.
Теперь уже она смутилась:
— Что вы на меня так смотрите?
— Я никогда не видел такой красивой женщины!
— Вы прямо как Рафик. Но он тамада, привык говорить метафорами. А нам с вами это ни к чему. Давайте лучше ужинать, а то шашлыки совсем остынут.
Голенев оставил Трофима на попечении Лены и присел рядом с Тихоном. Он сообщил другу детства, что собрался слетать с Макой в Бирюзовск, и объяснил причину вояжа.
— Молодец. С этой девушкой приятно иметь дело, — одобрил Постников.
— С какой еще девушкой? — Татьяна в разговор мужчин не вникала, но при слове «девушка» насторожилась.
Тихон пояснил:
— Речь идет о молодой особе, которая, так сказать, станет почетной гражданкой нашего города. Я тебе о ней рассказывал.
— Об этой с именем обезьянки, — уточнила супруга мэра: — А кто тот молодой человек, что так оживленно беседует с Леночкой?
— Это как раз работник кооператива Маки. Он пригнал мне машину. — Ответил Олег.
— По-моему, этот работник от Леночки без ума. Ты не ревнуешь?
— С какой стати? — Удивился Голенев: — Лена присматривает за детьми, а ее личная жизнь меня не касается.
— Наше дело предупредить. — И Татьяна отправилась помогать Вере с чаем. На столе появился торт, и в ту же секунду явились дети. Они больше не шумели, поскольку торт занял не только их мысли, но и рты. Взрослым удалось поговорить. Всем хотелось услышать, что мэр думает о последних событиях в стране. Тихон убежденно защищал Ельцина, который в качестве президента Российской Федерации набирал все большую популярность. Президент СССР постепенно уплывал на второй план. Мэр рассуждал о будущем с оптимизмом. По его словам, демократическая Россия быстро расправит крылья:
— И ничего, так сказать, в этом удивительного нет. Русским людям дали свободу. А свободный гражданин трудится продуктивнее раба, это давно доказано историей. Россияне выберут в руководство честных ответственных людей. Избранники народа начнут заботиться о гражданах и не щадя живота работать на благо страны. С воровством и взятками покончим навсегда. Мы докажем всему миру, на что способны, когда нам, так сказать, не мешают идеологические путы.
Тихона слушали, не перебивая. Из взрослых только Трофим политикой не интересовался. Он, в качестве отвлекающего маневра, ковырял ложечкой кусок торта и украдкой поглядывал на Лену. Женщина поняла, что нравится парню, но старательно делала вид, что этого не замечает.
В девять вечера Руфина Абрамовна поднялась:
— Не знаю-таки, как кому, а нам с Леной завтра к восьми. Поэтому пора и честь знать.
— А мне еще ребят спать уложить надо. — Поддержала молодая учительница свою директрису и, простившись с гостями, повела детей наверх. Павел предложил Трофиму подбросить его до дома. Молодой человек поблагодарил, но радости в его голосе не прозвучало. Уезжать от «новорожденной», которая произвела на него столь сильное впечатление, Трофиму не хотелось. Он вздохнул и все же вышел на улицу. Голенев проводил гостей к микроавтобусу. Перед тем как забраться в салон, Трофим попросил Олега уделить ему минутку. Мужчины отошли в сторонку.
— Олег Николаевич, я вас очень уважаю. Поэтому хочу спросить, что у вас с Леной?
— А почему вас это интересует? — Удивился Голенев.
— Лена мне очень понравилась. Я бы с удовольствием с ней встретился. Вы не подумайте, я серьезно… Но, если у вас личные отношения, я этого делать не буду.
— Ну, если серьезно… — Улыбнулся Голенев: — У нас дружеские отношения. Лена вдова, и может сама решать, с кем ей встречаться.
— Значит, вы не против?
— Важно, чтобы она была не против.
— Спасибо. — И он моментально оказался в салоне микроавтобуса.
«Интуиция у Татьяны», — подумал Олег о супруге Постникова и пошел расплачиваться со строителями. Завтра, раз он остается в городе, можно заняться мебелью. Кроме столового гарнитура, подаренного любовницей, обстановки в доме пока не было.
* * *Постников с Татьяной попросили Павла к самому дому их не подвозить. Они хотели немного прогуляться. В это время Глухов походил на город-призрак. В половине десятого на улицах никого. Горожане либо уже спали, либо сидели по домам у телевизоров. Они смотрели зарубежный сериал «Рабыню Изауру» и горячо сопереживали его героям. Сериалы еще были у нас в новинку, и люди с нетерпением ждали каждую новую серию.
Татьяна взяла мужа под руку:
— Милая она. Повезло Ирочке…
— Ты о Лене? Да, славный человечек. Жаль, что так получилось с ее квартирой… Знаешь, я все думаю, правильно ли я поступил, освободив Стеколкина?
— Ты мэр, тебе виднее.
— А ты как думаешь?
Татьяне не хотелось говорить о делах. Она находилась еще под впечатлением от визита:
— Я думаю не об этом. Хорош получился дом у твоего друга.
— Дом замечательный. Я рад, что Олежка, наконец, заживет как человек.
— Ты уверен, что он осядет у нас? Голенев перекати-поле. Жить долго в одном месте не привык.
— Люди меняются. Он стал старше. Потом, так сказать, дети…
Татьяна вздохнула:
— Женился на Елене и все бы проблемы решил. Она уже и так ребят опекает.
— Кто знает? Возможно, так и будет.
— Не будет. Этот парень из кооператива твоей обезьянки к Леночке прилип, а Голеневу хоть бы что. Лена ему не нравится.
— Олежка еще не отошел от гибели Тони. Он других женщин пока, так сказать, не замечает…
— Не замечает, говоришь? А на юг летит с обезьянкой.
— Это же деловая поездка…
— Мужчины не затевают дел с молодыми женщинами, если они им глубоко безразличны. Ты, Тихон, как всегда далек от жизни. Ничего не видишь и ничего не понимаешь. А вот уже и наш дом…
Они остановились у подъезда.
— Какой прекрасный теплый вечер. Поздней осенью это, так сказать, подарок. Давай еще немного пройдемся? — Предложил Тихон.
— Нельзя. Надо Юлика спать укладывать и уроки у него проверить.
— А почему ты сына с нами не взяла?
— Опять ничего не помнишь!? Юлик ходил на день рождения к своему приятелю. Сегодня Костя Батурин родился, а они дружат…
— Да. Да… — Пробормотал Тихон и распахнул перед женой дверь. Они поднялись к себе на второй этаж, и Татьяна позвонила. Юлик открыл быстро:
— Мама, папа, а у нас гость. Он принес маме розы, а всем нам торт. — Сообщил мальчик родителям.
Постников помог жене снять плащ и вошел в гостиную. За столом сидел Стеколкин.
— Вы?
Стеколкин вскочил навстречу:
— Простите, Тихон Иннокентьевич, что без предупреждения. Но я должен был вас увидеть.
— У меня есть рабочий кабинет.
— Конечно, я понимаю. Но я так виноват перед вами, я так вам благодарен, что не смог дождаться. Мне надо с вами поговорить.
— Говорите, раз надо. Только покороче. — Жестко разрешил Постников и обратился к сыну: — А ты, Юлик, иди в свою комнату.
Мальчик с недоумением посмотрел на отца, потом на визитера, и вышел. Постников продолжал стоять и не предложил сесть гостю. На глаза Стеколкина навернулись слезы:
— Я вам матерью клянусь, что больше никогда подобного не случится. Я был абсолютно уверен, что гражданка Ситенкова никогда не покинет лечебниц. Я навел справки.
— Навели справки и взяли взятку.
