Татьяна Полякова - Список донжуанов
– Да фиг с ними, с молитвами, – отмахнулась Марья в крайнем волнении, – посадят нас. Меня за дядьку этого, а тебя за Серегу. Конечно, Серега гад, а дядька вообще личность темная, но…
– Я его не убивала, – нахмурилась я, но никакого впечатления на нее не произвела.
– Конечно, конечно, – закивала Марья, – но лучше послушать этого Жору и сделать, как он говорит. – Тут она опять вздохнула, да так жалостливо, что у меня слезы на глаза навернулись от сочувствия к ней, хотя, по большому счету, надо было самой себе сочувствовать. – Сима, – перешла она на шепот, – тебе не показалось, что у него… большой жизненный опыт?
– У дяди Жоры? – уточнила я.
– Ага. Не хочу тебя расстраивать, но, боюсь, он еще похуже нашего Сереги будет. А ты про своего папу вообще ничего не знаешь?
– Отвяжись, – невежливо отмахнулась я, не зная, что ответить. Не папа меня в тот момент волновал, а замечание Марьи насчет жизненного опыта дяди Жоры. И в самом деле, он производил впечатление человека, которого невозможно удивить или привести в замешательство. Сие наблюдение неожиданно расстроило меня. Я потерла нос и сказала: – Пойду в ванную, попробую собраться с мыслями.
– Не надо, – перепугалась Марья, – лучше не думать, от этого только хуже становится. Я вот, к примеру, как начну думать, так такого надумаю, хоть караул кричи.
Несмотря на это предупреждение, я все-таки отправилась в ванную.
В половине одиннадцатого я с тяжелым сердцем садилась в машину. К тому моменту квартиру покинул и дядя Жора, ничего не пожелав сообщить на этот счет. Марья рвалась со мной, но я категорически этому воспротивилась.
По дороге я пробовала поразмышлять на тему, что предпочтительнее: иметь дело с милицией или препротивным господином Бойко? Выходило довольно безрадостно: не посадят, так, пожалуй, укокошат. Оттого я решила положиться на судьбу и даже особенно не паниковала, входя в указанный кабинет.
Обнаружив за столом мужчину со странно знакомым лицом, я вновь забеспокоилась, подозревая судьбу в очередном подвохе, но он повторно представился, и я вспомнила, что знакомил нас Олег. Именно Николаю Сергеевичу я не так давно жаловалась на своего мужа.
– Присаживайтесь, – сказал он.
Я устроилась на стуле и вдруг заревела. Николай Сергеевич дал мне воды, трижды тяжко вздохнул, демонстрируя сочувствие, и приступил к допросу. Если честно, не очень-то он меня мучил. Даже наоборот, скорее помогал. Иногда мне удавалось вставить слово, но я, по понятным причинам, не особо усердствовала. Выходило следующее: о гибели мужа я узнала сегодня от самого Николая Сергеевича, а о делах его (то есть мужа) мне ничего не известно, и кто мог желать ему смерти, мне неведомо. Слегка стыдясь, Николай Сергеевич спросил, где я была вчера с девяти вечера до полуночи, и я слово в слово пересказала все то, что советовал дядя Жора. Через пять минут после этого Николай Сергеевич со мной простился и даже проводил до двери.
Не веря в свое счастье, я выпорхнула как на крыльях из центрального подъезда, но тут же вспомнила о Бойко и загрустила вновь. Зазвонил мобильный, на экране высветился номер Гридина, а вслед за этим я услышала его голос:
– Симона, где ты?
– В милиции, – ответила я.
– Так ты уже знаешь?
– О смерти Сергея? Да, мне сообщили.
– Тебя допрашивали?
– Конечно.
– Почему ты мне ничего не сказала? Тебе нужен адвокат, ты должна понимать…
– Зачем мне адвокат? – решила я прикинуться дурочкой. – Сергей погиб, и разводиться мне теперь не с кем.
– Но… его убили, и вполне естественно…
– Надеюсь, ты не думаешь, что я имею отношение к его смерти?
Конечно, он не думал. Я со вздохом посетовала, что от Бойко меня никакой адвокат не спасет. Андрей Петрович сочувственно изрек:
– Пленки надо ему вернуть: типы вроде этого крайне опасны…
Я поспешила попрощаться. Верно говорят: нет бесполезнее болтуна, чем адвокат.
Я поравнялась со своей машиной, когда увидела Марью. Она покидала здание, в котором я не так давно обреталась, со счастливой улыбкой на устах. Помнится, я просила Марью сидеть дома, ничего хорошего от посещения ею милиции не ожидая. Ее счастливая улыбка отнюдь не обрадовала меня, скорее насторожила.
– Как ты здесь оказалась? – не без суровости осведомилась я.
– На такси приехала, – ответила Марья.
Я хотела разозлиться, но передумала: каков вопрос, таков ответ. Пока я формулировала следующий вопрос, Марья принялась трещать как заведенная, для начала перекрестившись на купола собора, который возвышался по соседству.
– Надоумил господь, – поведала она, – вот я пришла и все рассказала.
Если до того момента я чувствовала себя неважно, то после этих слов готовилась рухнуть в обморок, но и с этим пришлось повременить. Заскрипели тормоза, и рядом остановился «Мерседес» Андрея Петровича, он выпорхнул из него с необыкновенной живостью и заключил меня в объятия, что для меня было несколько неожиданно.
– Безбожник, – буркнула Марья, – прах ее мужа еще не успел успокоиться, а вы с грешными мыслями.
– При чем здесь грешные мысли? – растерялся Андрей Петрович, а я, воспользовавшись его растерянностью, смогла высвободиться из объятий. Андрей Петрович кашлянул и сугубо деловито заговорил: – О чем они тебя спрашивали?
Я пожала плечами и довольно подробно пересказала содержание нашей беседы с Николаем Сергеевичем.
– Он интересовался, где ты была в момент убийства? – Прозвучало это весьма взволнованно.
– Он спросил, где я была вчера вечером.
– А ты?
– Ответила, разумеется.
– А где ты была? – спросил Андрей.
– С дядей Жорой в ресторане ужинала, – влезла Марья.
– С каким дядей Жорой? – нахмурился Андрей.
– Долго рассказывать. Ему захотелось осмотреть город, а я не могла отказать, как-то это невежливо… потом поужинали.
– Так у тебя есть алиби? – то ли чересчур обрадовался, то ли слегка удивился Андрей Петрович.
– Откуда мне знать? Если Сергея убили в это время, то наверняка есть.
– Менты-то что говорят? – совершенно разволновался Андрей, должно быть, очень за меня переживал.
– Менты ничего не говорят, они спрашивают.
– Теперь у них работы непочатый край, – самодовольно изрекла Марья.
Мы оба уставились на нее, причем Андрей с любопытством, а я, признаюсь, со страхом.
– Почему? – одновременно спросили мы, а Марья широко улыбнулась.
– Я им про дядьку настучала, про Хохла этого. Теперь у них есть подозреваемый. Дядьке-то жена рога наставила с нашим Серегой, и он сильно осерчал и фотки требовал, звонил тебе и запугивал.
Челюсть у Андрея Петровича отпала, а я судорожно вздохнула. Дар речи Андрей обрел первым:
– Да как вам в голову пришло…
– По озарению свыше, – деловито сообщила Марья. – Голос мне был, к тому же не могла я бросить Симу в беде, какой-то паразит нам свинью подсунул, то есть труп, а отвечать кому? То-то…
– В вас начисто отсутствует чувство самосохранения, – вынес весьма мягкий вердикт Андрей. – А с голосами надо бороться. Вы лечиться не пробовали?
– Это на что он намекает? – обратилась ко мне Марья.
– На белую горячку, – пожала я плечами. На душе было так скверно, хоть волком вой.
– Ничего подобного. Мои голоса совершенно никакого отношения к психам не имеют, просто сподобил господь. Вот как Жанну д’Арк.
– Ее за это на костре сожгли, – с грустью напомнил Андрей, должно быть сожалея, что поступить так с Марьей невозможно.
– Ничто не делается без божьей воли, значит, господу было угодно, чтобы она пострадала здесь. А тем, кто на этом свете сильно переживает, тому на том свете уготовано царствие небесное. Вот и Жанне д’Арк была прямая дорога в рай.
– Рай нам обеспечен, – подвела я итог и, кивнув Андрею на прощание, села в машину. Он наклонился ко мне и зашептал:
– Я попробую… черт, что же делать?
– Ничего, – пожала я плечами, – придется пострадать.
Марья к тому моменту плюхнулась рядом со мной и все норовила заглянуть мне в глаза. Я не торопясь тронулась с места, но, видно, что-то в моем поведении ей подсказало, что я вовсе не в восторге от ее голосов, потому что ее энтузиазм сменила тихая грусть. Марья робко спросила:
– Не надо было на дядьку стучать?
– Дядька этот разозлится и нам с тобой головы оторвет, – ответила я, хотя пугать Марью мне не хотелось.
– Почему это? Вовсе нет. Если он нам головы оторвет, менты сразу поймут – его рук дело, коли грозил и прочее. Нет, я считаю, не зря мне голос был. И Олег сказал, что мысль недурна, я же с ним советовалась.
– Олега по голове ударили, так что у него все мысли недурны.
– Это тебя Андрей Петрович так настроил. Вот уж скользкая личность. Я вот что тебе скажу: он с этим Бойко заодно. Ага. Он ему и настучал про фотографии в портфеле, а тот послал свою шпану, они и ударили Олега по башке. Точно, все сходится.
– Да откуда Андрею было знать, что Олег возьмет с собой фотографии?
