Сергей Зверев - Подземный конвейер
Антон молча встал и пошел к своей машине. Вернулся он с топографической картой, которая так понравилась Нестеркину.
– Где эти каменоломни находятся, сейчас уже никто не помнит? – спросил он эколога.
– Я специально не справлялся, но думаю, что, наверное, никто не помнит. Материалов я не нашел ни в Интернете, ни в библиотеках. Да и среди местных жителей что-то не слышно про какие-то пещеры.
– Тут я с Владом соглашусь, – добавил Нестеркин. – Уж я-то знал бы, потому что там, где есть пещеры, обязательно найдется и неугомонная детвора, которая по ним лазит. Есть родители, которых это беспокоит. Неизбежны всякие случаи с обвалами, с тем, чтобы кто-то там заблудился.
– Так, ладно! – резюмировал Антон. – Допустим, что про пещеры никто не знает. Прикинем, где они могут находиться, если опираться на данные Влада Тертишного. Вот карта, точка, где из земли бьет отравленный родник. Вот и вторая. Смотрите, оба родника расположены в понижениях рельефа. Это своего рода длинная пологая балка, которая тянется с юга на северо-восток и огибает…
– Западную часть полигона, – обрадовался Тертишный. – Вы намекаете, что если вода стекает через каменоломни, то они как раз в этой части огороженной территории и расположены. А ведь вы правы, Антон! Такое вполне возможно!
Копаев не разделял радости эколога и стал еще угрюмее. Он поднял голову и посмотрел на посветлевшее небо.
На востоке вот-вот поднимется солнечный диск, озаряя мир своими юными свежими утренними лучами. Что принесет новый день? Если подходить к этому вопросу философски, то вместе с ним придут последствия предыдущего дня. Звучит не очень оптимистично, но надежды должны опираться на что-то реальное. Например, на то, что уже сделано. Беспочвенные надежды ничего не дают и ни к чему не приводят, кроме алкоголизма.
– А скажи мне, Владик, а что у вас вывозят с завода в цистернах или поставляют туда? – задумчиво спросил Антон, глядя куда-то вдаль. – Из того, что ты рассказал о ваших технологиях, я как-то не вижу там жидкостей.
Тертишный поднялся на ноги и стал смотреть туда же, куда был направлен взгляд Антона. Постепенно Нестеркин и даже Хрусталев тоже встали. Все четверо глядели на пустырь. Там, в паре километров от них, виднелись несколько железнодорожных цистерн.
– Это ведь территория завода? – снова спросил Антон.
– Вообще-то да, – ответил Тертишный в некотором замешательстве. – В том смысле, что это все территория бывшего полигона. Она огорожена еще с давних времен. Просто ничего заводского я там не замечал, даже не знал, что в тех местах есть железнодорожные пути.
– А на карте они обозначены? – оживился Нестеркин. – Смотрите! Вот ветка, которая идет на перегон Владимир – Нижний Новгород. Еще одна пошла на юг. А это тупиковая ветка, я ее хорошо знаю. Там и рельсы-то совсем ржавые.
Участковый поднял голову и посмотрел в ту сторону, где стояли цистерны. Он помолчал некоторое время и тоже пожал плечами. Антон под молчаливыми взглядами своей команды отломил тонкую веточку и провел ею линию на карте, соединявшую окраину полигона и существующую, но заброшенную железнодорожную ветку.
– Ты, Коля, тут давно был? – спросил Копаев.
– Тут? Наверное, ни разу не был. Да и что мне там делать? Жилья нет, все заросло.
– Вот именно. Никто там не бывает, и ветку легко можно продлить. Тем более что она могла быть в тех местах еще со времен работы полигона. Так ведь? На карте она не нанесена, потому что это военный объект.
Машина Слащекова летела по трассе М7 в сторону Москвы. Стояло прохладное утро, когда не надо включать в салоне климат-контроль, хочется опустить стекло и ловить ртом свежий воздух, напоенный запахом трав, дубовых лесов и березовых рощ.
Павел Леонидович торопился, потому что сегодня в одиннадцать должно было состояться важное заседание думского комитета по вопросам рационального природопользования и охраны окружающей среды. Вот уже около трех месяцев готовился законопроект, ужесточающий санкции к предприятиям. Если депутаты поддержат это доброе начинание, то минимум три крупных завода попадут под такой прессинг официального законодательства за превышение норм выбросов в атмосферу и в реки, что мало никому не покажется.
Павел Леонидович мысленно представлял, какие штрафы должны будут выплатить эти предприятия, подсчитывал их затраты на модернизацию производства, установку современных средств очистки. Проще будет эти заводы продать и забыть о них, чем нести такие расходы. Возмещать их придется крупным акционерам из своего кармана. Ни один бюджет ни одного завода не выдержит подобных затрат. Там нет такой прибыли и быть не может.
Скупив все три завода за бесценок, Слащеков сможет осуществить эту модернизацию. Ему помогут партнеры из-за рубежа. Они согласны инвестировать нужные суммы. Еще бы, ведь именно Слащеков организовал для них такие дешевые условия утилизации отходов. Это сотрудничество себя еще покажет!..
Павел Леонидович уже видел времена, когда ему можно будет бросить это думское сидение. Он обзаведется кругом лично ему обязанных людей в высших эшелонах власти, которые будут выполнять в Москве его работу. Он же спокойно уедет за границу, где и развернет настоящий, легальный бизнес. Так сказать, на старость, чтобы можно было передать его детям и внукам.
Слащеков не знал, что Сеня Хорев все утро ищет его, что он сбился с ног. Просто Павел Леонидович любил отключать телефон, когда не ждал никаких сообщений. Он желал хотя бы на пару часов в сутки отключиться от всего мира.
А Хорев психовал, потому что уже, наверное, в сотый раз слышал, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Потом Семен сообразил и разыскал домашний телефон семьи личного водителя Слащекова. Там, еле продрав глаза, кто-то дал ему так необходимый номер мобильного телефона. Теперь он наконец-то дозвонился до водителя, который с недоумением ответил, что он сейчас за рулем. Они уже в ста километрах от Москвы.
– Что? – Слащеков, задремавший было, разомкнул глаза. – Это Хорев? – Депутат с неудовольствием протянул руку и взял телефонный аппарат у водителя.
Эх, сейчас он вывалит на этого торопыгу ворох негодования! Хороший парень, исполнительный, но иногда надо и своих бить, чтобы чужие боялись. Да и этим самым своим тоже нельзя забываться.
– Ну?.. – с угрозой в голосе спросил Слащеков.
От таких интонаций и более значимые в обществе фигуры покрывались испариной. Но Семен не испугался, даже не обратил внимания на тон босса. Он говорил сбивчиво, с истеричными нотками. Слащеков услышал такое, что вынудило его приказать водителю разворачиваться и гнать машину назад, на завод «Сармат».
Потом Павел Леонидович долго молчал. Водитель испуганно поглядывал в зеркало на лицо своего шефа, которое стало как будто каменным. Прошло минут пятнадцать, прежде чем Слащеков принял решение, как ему казалось, единственно правильное в данной ситуации. Он вдруг зашевелился на заднем сиденье, потом приказал свернуть с шоссе к лесополосе и остановиться.
Водитель подумал, что шефу приспичило выйти по малой нужде, с пониманием кивнул и стал тормозить. Машина, шелестя шинами по щебню, сошла с трассы.
Слащеков выскочил из машины с мобильным телефоном в руке и захлопнул дверцу. Водитель хотел выйти следом, но шеф строго, почти злобно махнул на него рукой, веля оставаться в кабине. Депутат широко шагал вдоль деревьев и что-то говорил в мобильник, размахивая рукой как кувалдой, будто заколачивая гвозди.
Водитель пожал плечами и остался в кабине. Что там у них случилось? Что за пожар? Эх, вот она, неспокойная жизнь богатых людей. Лучше уж скромненько, как мы.
– Значит, так, Семен, – резко говорил Слащеков. – Слушай и запоминай. Три шкуры с тебя я содрать еще успею за утерю удостоверения, да еще при таких криминальных обстоятельствах. Цистерны любой ценой с полигона убрать! Любой, понял!
– Я уже убрал, сразу сообразил, чем это грозит…
– Не перебивай! Убрал – молодец! Входы в цеха завалить, чтобы никто туда и дороги не нашел. Ни единой души чтобы наверх! Хоть кто-то останется, мы потом не отмоемся. Я-то сумею увернуться. А вот ты как отмажешься, если я не постараюсь? Тебе же пожизненное грозит за твои дела!
– Шеф, вы чего? Я же никогда вас не подводил!
– Подвел вот. Но смотри, если концы вовремя спрячешь, то все обойдется. Правда, я в деньгах потеряю много, но жизнь дороже. У меня есть и другие объекты. Давай в темпе и без ошибок! Ни одного чтобы не осталось, ни единого! Найди этих, кто тебя видел, у кого твое удостоверение осталось. – Слащеков отключился, еще несколько минут вышагивал вдоль лесополосы, потом набрал другой номер. – Андрей Владимирович! Здравствуй! Нужна твоя помощь.
– Что случилось? – отозвался ровный голос генерала Жильцова.
– То, чего и следовало ожидать. Одна из точек исчерпала свой лимит времени. Только у меня дикий цейтнот.
