Кирилл Казанцев - Твоя очередь умереть
Он никогда не задумывался над числами и датами — это лето казалось вечным, таким же огромным и безбрежным, как великое Черное море… Они целовались до полной одури, сладкая тьма накрыла обоих…
— Я не пускаю козла в огород? — шептала она, с усилием отрываясь от него.
Он что-то замычал, привлек ее к себе. Сама же калитку не закрыла…
На другом конце эфира отозвался женский голос. Максим учтиво попросил Георгия Львовича.
— Кто его спрашивает? — поинтересовалась женщина.
— Похититель его племянницы, — лаконично объяснил Максим.
— О, господи правый… — Голос женщины завибрировал. — Слушай, ты, подонок… Если с головы нашей Риточки упадет хоть один волосок…
Максим поморщился. Уже упал. И не один.
— Послушайте, женщина, я прекрасно вас понимаю. И давайте договоримся: чем меньше эмоций, тем целее ваша Рита.
— Я уже вся трепещу от дурных предчувствий… — пробормотала Рита. Она сидела здесь же, в кают-компании, забравшись с ногами на диван, и меланхолично смотрела на Максима.
— Что вы хотите? — сбавила обороты женщина.
— Представьтесь. Ваше звание?
— Домработница…
— Ну, допустим. Возвращаясь к началу нашего разговора — я могу поговорить с Георгием Львовичем?
— Подожди, ублюдок, я сейчас переключу… — проворчала дама. — Георгий Львович в данный момент не здесь. Ваше счастье, что он просил немедленно его связать…
«А где он?» — обеспокоенно подумал Максим.
— Говорите, — раздался неприятный пронзительный голос — переключение произошло мгновенно.
— Георгий Львович?
— Каверин, скотина… — начал закипать собеседник.
— Да, это вы, — признал Максим. — Не знаю, но узнал.
Он сделал паузу, выслушивая все, что абонент про него думает. А также где его похоронят и кто при этом будет присутствовать. И неважно, что российская полиция схватит его раньше и упечет за решетку. У Георгия Львовича длинные руки.
— Я рад, что вы смогли выговориться, — сказал Максим. — А теперь внимание, Георгий Львович. С вашей племянницей все в порядке. Если хотите, в завершение нашего сеанса связи можете с ней пообщаться. Наши требования разумные. Я бы даже сказал, смехотворные. Два миллиона евро. Для вас это мелочь. Проще отдать эти деньги, чем устраивать затяжную и бесполезную спецоперацию. Подготовьте, пожалуйста, наличные. И не волнуйтесь, если какое-то время мы будем молчать — так нужно для нашего общего дела. О месте и времени будет сообщено отдельно.
— С чего ты взял, Каверин, что я буду выкупать свою племянницу? — процедил Колпач. — Она не дочь, она племянница.
— Мы в курсе, — кивнул Максим. — Была бы дочь, запросили бы десять миллионов. И все же нам что-то подсказывает, Георгий Львович, что вы готовы внести выкуп. И дело не в какой-то там родственной привязанности, в которую никто не верит, тем более ваша племянница. Дело в вашем реноме. Историю в мешке не утаить, и что подумают о вас друзья, деловые партнеры, прочие люди, перед которыми вы позиционируете себя порядочным человеком?
— Послушай, ты…
— Минуточку, Георгий Львович, прежде чем вы начнете оттачивать свое красноречие и глубочайшие познания матерного языка. Давайте обойдемся без украинской милиции, российских спецслужб, с которыми вы, безусловно, дружите, и прочих уважаемых организаций. Любой намек, что вы контачите с официальными структурами — и дело принимает скверный оборот. И не надо нам угрожать, ваши угрозы — всего лишь капля в море наших проблем. Можете привезти с собой парочку телохранителей, если опасаетесь за свою жизнь.
Он отключился.
— Так его, — грустно вздохнула Рита.
— А мне почему-то кажется, что он придет с ОМОНом, — сказала Бобышка. — А зачем нам ОМОН? Нам ОМОН не нужен…
— Разгоним, — сказал Угрюмый, художественно надувая щеки. — Отделаем всех без разбора…
— Рита, как ты думаешь, где нам лучше встретиться с твоим любимым дядюшкой? — спросил Максим. — Может, имеются соображения?
Раздумья не затянулись. Глаза девушки азартно заблестели:
— А знаете, есть одно подходящее местечко. Если подойти со стороны Каркинитского залива — в тех местах вы практически не встретите береговую охрану… Что вы скажете по поводу мыса Тарханкут, господа пираты? На первых курсах университета это было наше любимое место отдыха, мы излазили весь район вдоль и поперек, знали каждую лагуну и каждую пещеру. На этом мысе снимали «Пиратов двадцатого века», там есть места, к которым можно подойти только с моря — и по этой причине там практически отсутствуют туристы…
— Уточни, пожалуйста, Рита, — насторожился Максим. — Мы говорим про западную оконечность полуострова Крым?
У них и в мыслях не было кого-то грабить до встречи с олигархом. Но снова назревали проблемы с горючим, работали приобретенные инстинкты, гордыня, заносчивость… Рассвело, «Пенелопа» осваивала украинские воды, в которых пиратам стоило бы вести себя скромнее. По каютам в эту ночь никто не разбредался. Максим сидел у штурвала, с интересом косясь на подремывающую Риту. «Только ничего не трогай, — напутствовал его Угрюмый, прежде чем доверить управление. — Держи курс и не смотри на все эти кнопочки и лампочки». А сам убрался в машинное отделение, откуда выбрался уже под утро — чумазый и обескураженный. «У нас восстание машин, — объявил он не самую радостную весть. — «Пенелопа» на плаву, но свыше двадцати узлов не потянет. Проблемы с электрогенератором. Крякнула система пожаротушения и звукоизоляции. Старушка свое отслужила, нужна другая посуда».
Серебристая пятидесятифутовая красавица выросла из тумана и прошла по траверзу! Словно лихач подрезал! Кому еще не спится?
— Такая не пойдет, — проворчал Угрюмый. — Мелковата и заметная… Нет, ты только глянь, что творит, в натуре!
Пассажиры на яхте были то ли пьяные, то ли обкуренные. На капитанском мостике возвышался обрюзгший тип — с волосатым пузом и бульдожьими щеками. На плече у него (видимо, в качестве накидки) висела загорелая девица с лошадиной физиономией. Она была на полторы головы выше кавалера, но это не мешало ей обвиться вокруг него и получать удовольствие. Реяла наброшенная на щуплые плечи мужская сорочка, под которой практически ничего не было. Оба дружно загоготали и синхронно вскинули средние пальцы! Пираты обомлели. Яхта завиляла и стала пропадать в хлопьях тумана.
— Ну ни шиша себе, — потрясенно пробормотал Макар. — Неужто стерпим, командир?
— Действуй, Угрюмый, — пробормотал Максим, освобождая «водительское» место. Он был оскорблен не меньше остальных.
— А сейчас мы их поприветствуем с добрым утром! — Угрюмый перелетел через спинку кресла, едва не затоптав растерявшуюся Риту. — Щас мы их пришмотим, чтобы страх не теряли…
Потрепанные двигатели взвыли на пределе возможностей. Угрюмый заложил вираж и с улюлюканьем погнался за яхтой. На «Пенелопе» воцарилось оживление, люди, обнаружившие в себе всплеск способностей, разбирали маски, оружие. И вновь азарт и возбуждение охватывали пиратов. Ахнула изумленная Рита:
— Тю, Максим…
— Так точно, — ухмыльнулся он. — Продолжается блокбастер о суровой воровской жизни… А что прикажешь с ними делать? Брататься, хороводы водить? Это же форменное быдло, никаких представлений об элементарных приличиях…
— Просим прощения, мадам, но наше благородство весьма относительно! — захохотал Угрюмый. — Щас мы покажем этим рабочим и крестьянам!
Акция носила показательный характер — если бы не один досадный конфуз. «Пенелопа» помчалась, извергая сатанинский рев. И едва не протаранила корму серебристой яхты! На борту сообразили, что дело неладное, ударили по газам, но это роли уже не играло. Угрюмый мастерски сманеврировал, избегая столкновения, «Пенелопа» промчалась вдоль левого борта объекта на расстоянии полутора метров — изготовились к прыжку Макар с Коляшей: переметнулись с улюлюканьем на яхту, бросились к лестнице на кокпит. Рулевой заложил на правый борт — но Ильич рассыпал предупредительную очередь из «Дюймовочки» — и двигатель заглох, яхта шла по инерции. Чувствительный удар бортами, два судна превратились в одно, Фаткин и примкнувшая к нему Светлана уже приземлились на отполированный настил, мотали вокруг кнехтов швартовочные тросы. Остальные бросились на абордаж. Из надстройки вывалился жилистый тип, похожий на помолодевшего Сталлоне, рухнул на колени, когда засвистели пули. Жесткий захват, нокаут…
— На сквозняк посадили! — ржал на квартердеке Угрюмый, резонно полагающий, что с пустяковой работой справятся и без него.
— Рассыпаться! — гаркнул Максим. — Зачистить корыто! — И прыжками помчался на кокпит, где царила подозрительная тишина. На нижней палубе визжала девица — очевидно, спутница «Сталлоне», которую Бобышка уже таскала за волосы. Максим влетел на закрытый кокпит… и встал как вкопанный. Действительно конфуз. Ему в живот смотрело мощное помповое ружье! Максим оторопел. Ну, замечательно, сцена с частичным обнажением! Долговязая девица, закопченная, как скумбрия, оказалась не промах. Помповик хранился на кокпите, схватить его труда не составило. Помимо мужской сорочки, на этой амазонке были только трусики. Ее глаза плотоядно сверкали, палец подрагивал на спусковом крючке, хищно вздымалась напитанная силиконом грудь. Позади подруги скабрезно скалился обрюзгший тип с волосатым пузом. Классический неприятный субъект — возможно, коммерсант, возможно, чиновник. Застыли с трагическими минами Макар и Коляша, их тоже застали врасплох. Портативные «штурмовые» автоматы лежали на полу, руки за головами, в глазах бескрайняя досада.
