Кирилл Казанцев - Твоя очередь умереть
— Даже не знаю, ребята… — закряхтел Ильич, вторгаясь в подвал. Он кутался в засаленную ветровку, тащил на плече сумку с остатками награбленного и выглядел расстроенным. — Тут это самое… — Он покосился на Бобышку и побледнел. — Слышал, люди говорят — вчера южнее Черной Скалы выбросило тело молодого человека в костюме аквалангиста — весь череп у него всмятку… Я не хочу, конечно, ничего сказать…
— Ой, мамочка… — Бобышка сделалась белой, как стена у нее за спиной, прижала ладошку ко рту.
— Ильич, ну тебя на фиг народ пугать… Этот парень неудачно спрыгнул с «Авалона», башку винтом разрубило, закусывать надо… И не был я в костюме аквалангиста — надеть не успел… — И снова песни и пляски! Народ с радостными воплями бросился к подвальному окну, втащили упирающегося Макара. Он тоже хромал, держался за отбитые ребра и надрывно дышал.
— Умираю, господа пираты, ох, болят мои раны… — стонал он, падая на хламиду. — Башку не раздавило, но по ребрам скала хорошо прошлась… До школы не добрел, уснул в овраге неподалеку… — И застонал — театрально, с фальшивым надрывом, когда над ним склонилась лопочущая Бобышка. — О, моя фрау, я так хочу, чтобы ты стала моей медсестрой…
— Вот черт, неловко вышло, — смутился Ильич.
— Послушайте, люди, — волнуясь, сказала Рита, — мне тут ночью было скучно и грустно, я лежала под кустом, смотрела на звезды и решила позвонить дядюшке… Неловко стало перед ним… Вы же в розыске, нет? Вас поймают и лет на двадцать упрячут за колючку? — Ее взгляд скользил по насторожившимся лицам. — Дядюшка сказал, что не держит на вас зла…
Пираты рассмеялись. Даже Максим.
— Да нет, не в этом смысле, — смутилась Рита. — Он хочет с вами поговорить… — Она достала телефон, удалилась в угол, потом вернулась, сильно взволнованная, передала трубку Максиму. Отвечать не хотелось, ладошка запотела… — Поговори с ним, — настаивала Рита. — Он, конечно, не очень рад, что его разбудили…
— Доброе утро, Георгий Львович, — вздохнул Максим, включая громкую связь — не хотел хранить секреты от друзей.
— Убеди меня, Каверин, что моя племянница в надежных руках, — проворчал олигарх.
— Даже пытаться не буду, Георгий Львович. Должен, кстати, извиниться — я обещал, что с вашей «Авророй» ничего не случится, но она взорвалась…
— Хорошо хоть не юлишь, Каверин, — фыркнул Колпач. — Найдешь со своей бандой, где отсидеться пару дней?
— А потом?
— Потом подойдет судно, осматривать которое ваша таможня не имеет права. Грузишь на него свое войско, по которому тюрьма плачет…
— Расстреляете, Георгий Львович?
— Нет… Хотя расстрелял бы с удовольствием. Миллион от выкупа вернешь, второй — твой. Есть возражения, Каверин? По моей информации, твоим парням и девчатам недолго осталось бегать…
— Спасибо, Георгий Львович, — с достоинством отозвался Максим, покосившись на друзей, чьи лица вдруг обрели задумчивость. — Не хотелось бы вас обижать, но вы должны знать, что мы не работаем на олигархов. И на каперскую службу не нанимаемся.
— Ох, не зарекалась бы свинья… — пробормотала Бобышка.
— Гордый, Каверин? — усмехнулся олигарх. — Ладно, приезжайте, будет вам безопасный угол и нормальные документы. А после поговорим. Может, и придем к консенсусу. Информация будет поступать на этот номер. Твое счастье, Каверин, — неохотно закончил олигарх, — что я действительно люблю свою племянницу. Надеюсь, понял уже, что она девушка необычная? Да и в тебе, паршивец, что-то есть… — Олигарх в сердцах отключил связь.
— Вот это да… — впечатлилась Бобышка.
— Я понял только одно, — глупо улыбаясь, сказал Коляша, — что если мы нормально отсидимся пару дней, то нас увезут на чужбину и, может, быть не убьют…
— Примерно так, — допустил Максим. — Молодец, Коляша, преодолевай разруху в голове. А теперь есть тема, друзья: как провести ближайшие два дня, не страдая от безделья.
Он выкладывал суть вещей — лаконично, сжато. А закончил на оптимистичной ноте:
— Можем и не выжить, как знать. Неволить не буду — дело мое. Наверняка ПОСЛЕДНЕЕ.
— И мое, — кивнул Ильич. — Спасибо, Максим, что идешь на это.
Вздрогнула Рита, прижалась плечом к любимому. Что бы он делал теперь без этого плеча?
— О нет, — пафосно простонал Макар. — Снова переносить лишения согласно уставу?
— И заниматься увлекательными географическими открытиями, — кивнул Фаткин.
— Это фигня, — отмахнулся Угрюмый. — Не привыкать. Вот с чужбиной — сложнее…
Стало тихо в подвале разрушенной школы. Люди выжидающе смотрели на главаря. Они любили свою страну — как бы ни мешало этому государство и прочие обстоятельства.
«Мы не убегаем, — подумал Максим. — Это небольшое тактическое отступление — с территории, занятой оккупантами…»
