Татьяна Полякова - Закон семи
— Здравствуйте, — кивнула я и самым дурацким образом покраснела. Хотя с чего бы мне краснеть?
— Это кто? — нахмурилась бабуля, без стеснения разглядывая Прохорова.
— Знакомый… Марк Сергеевич.
— Это ваша мама? — любезно осведомился Прохоров.
Бабуля широко улыбнулась и сказала:
— Не пересаливайте, молодой человек. — Однако чувствовалось, что к парню подобрела.
— Это моя бабушка, — вздохнула я.
Не издав ни звука и не особо гримасничая, Марк Сергеевич дал понять, что потрясен, а бабуля, понятное дело, подобрела к нему еще больше. Тут освободился столик, не иначе как из-за вмешательства потусторонних сил, Марк Сергеевич нас за ним пристроил, а сам мужественно встал в очередь, вгоняя в столбняк девиц, дам и даже старушек, чьи воспоминания о молодом задоре внезапно обострились и грозили принять опасные формы. Пока он развлекал своим внешним видом общественность, бабуля воспользовалась тем, что слышать он нас не может, и задала вопрос:
— У тебя что, роман с этим типом?
— Он мне не нравится, — поспешно ответила я и задала свой вопрос:
— А тебе?
— Уж очень ловок, — хмыкнула она. — Не вздумай влюбиться. С таким и до каторги недалеко. Черт хромой, — заключила она и нахмурилась.
Пришедшее на ум бабуле сравнение произвело на меня впечатление. То, что при взгляде на аристократическую физиономию Марка Сергеевича сразу же вспоминается нечистый, удручало. Кстати, бабулиному чутью я доверяла. Последнего претендента на мое сердце она назвала латентным козлом и оказалась права.
Тут вернулся Марк Сергеевич, принес нам шампанское и эклеры, бабуля начала расточать улыбки, а он разливался соловьем по поводу спектакля, абсолютно не касаясь тем, которые мне были интересны. К счастью, антракт заканчивался, Марк Сергеевич предложил нам свою ложу, но мы с благодарностью отказались.
— С какой стати он вокруг тебя круги нарезает? — недовольно спросила бабуля, послав обворожительную улыбку Прохорову.
— Что за выражения? — закатила я глаза. Бабуля посуровела, а я вздохнула:
— Он наш клиент.
— Теперь ни одной ночи спокойно не усну, зная, что мое сокровище обхаживает такой тип.
— Не преувеличивай.
Занавес поднялся, и нам пришлось замолчать. Разумеется, взгляд мой то и дело устремлялся в сторону ложи, я не хотела, чтобы Марк Сергеевич это заметил, в результате так вращала глазами, что к концу спектакля запросто могла заполучить косоглазие. Он сидел, развернувшись к сцене, головы в мою сторону ни разу не повернул, и это было обидно. Хотя что там делалось с его глазами, тоже неясно.
Когда в зале зажгли свет, мы с бабулей заторопились к выходу. Встречаться еще раз с Марком Сергеевичем мне не хотелось, бабуля это почувствовала и безропотно трусила за мной. Оказавшись на улице, я вздохнула с некоторым облегчением, но все равно хотелось оказаться подальше от театра. Мы направилась к стоянке такси.
— Ты у меня ночуешь? — спросила бабуля, занимая переднее сиденье.
— Нет. Работы много.
— Ну-ну. — Бабуля поджала губы и отвернулась.
— До свидания, — сказала я и захлопнула дверцу.
От театра до моего дома совсем недалеко, так что я решила пройтись пешком, чем вызвала презрительное фырканье старушки. Должно быть, подумала, что я тороплюсь от нее избавиться, чтобы броситься в объятия Прохорова. Разубеждать бабулю — себе дороже, и я помахала ей на прощанье рукой. Перешла дорогу и поспешила свернуть в ближайший переулок, чтобы ненароком не натолкнуться на Марка Сергеевича.
Предосторожность оказалась совершенно излишней — за моей спиной затормозила машина, я повернулась и увидела уже знакомую роскошную спортивную тачку. Марк Сергеевич приоткрыл окно и предложил без улыбки и намека на игривость:
— Я вас подвезу.
— Спасибо, — ответила я, — я живу по соседству.
— Я знаю, где вы живете. Садитесь.
Это было больше похоже на приказ, но я покорно направилась к дверце, потому что стало ясно: он намерен поговорить, а меня так и разбирало любопытство. Машина сорвалась с места, а Марк Сергеевич молчал. Через несколько минут мы оказались возле моего подъезда, он остановил машину и повернулся ко мне.
— Почему вы не спрашиваете, была ли я в милиции? — не выдержала я.
— Вы там были? — спросил он довольно равнодушно.
— В прокуратуре. Кинжал — подделка.
— Конечно, — кивнул он.
— Его сделал Матюша? — спросила я и разозлилась: вдруг он решит, что я просто тяну время.
— Да. Много лет назад. Так, по крайней мере, он говорил.
— А зачем он его сделал? — опять спросила я.
— Не только его. Как я уже говорил вам, Матюша был известным специалистом по подделке антиквариата.
— А вы помогали ему эти подделки сбывать? — не удержалась я.
Но он и глазом не моргнул:
— Я не торгую подделками.
— Но у меня кинжал готовы были купить.
— Я объяснил причину. Те, кто охотится за кинжалом, думают, что он настоящий. У вас сегодня машину разбили?
— Откуда вы знаете? — нахмурилась я.
— Неважно. Они считают, что кинжал у вас, и хотят его получить.
— Кто «они», можете вы мне объяснить? — разозлилась я.
— Пока нет.
— И эти люди убили Матюшу?
— Но ведь его убили, — пожал плечами Марк Сергеевич.
— Почему бы вам не пойти в милицию? Меня они не послушали, но, может, вас…
— Нет, милиция здесь не годится.
— Да? Очень хорошо. А кто тогда?
— Я сам попробую разобраться в этой истории.
— Не сомневаюсь, что у вас получится лучше, чем у следователя…
— Я же сказал, — мягко перебил он. — Следователь не годится.
— Да, конечно, — кивнула я.
— Продайте кинжал мне, хранить его дома опасно.
— А он не дома, он в банке, — соврала я.
— Они могут вынудить вас забрать его оттуда.
— Ну и что? Он же не настоящий, — усмехнулась я. — Так что открыть дорогу дьяволу они не сумеют.
Марк Сергеевич посмотрел на меня без намека на раздражение, и следующий его вопрос звучал без иронии:
— Как думаете, какими методами вас будут вынуждать?
Это прозвучало впечатляюще и вместе с тем здорово разозлило.
— Я не отдам кинжал, — отрезала я. — И не продам. Матюша отдал его мне, значит, он мой. Спасибо, что подвезли.
— Подождите, — удержал меня Прохоров и спросил:
— Что вы собираетесь делать?
— Я? Ничего.
— То есть вы не станете выяснять, что это за кинжал и…
— Марк Сергеевич, а откуда у вас к нему такой интерес? — с улыбкой спросила я.
К моему удивлению, он ответил охотно:
— Несколько лет назад мне попался в руки старый журнал «Следопыт». Выходил когда-то такой журнал при поддержке нашего музея-заповедника. Там была статья профессора Ильина. Так вот, если верить тому, что писал Ильин, кинжалов времен Ивана Грозного должно быть семь, их изготовил местный мастер Кузьма по приказу настоятеля одного из монастырей. Кинжалы представляют собой большую ценность. До сих пор был найден только один из них…
— Тот, что был в музее в Карпове?
— Да. Но он исчез. Разумеется, я бы очень хотел найти эти кинжалы.
— И отдать в музей?
— И продать их музею, — поправил меня Марк Сергеевич.
— Ясно.
— Видите ли, Ярослава Анатольевна, вы допустили ошибку, демонстрируя свое знакомство с Матюшей. Люди, которые ищут кинжалы, наверняка уже успели установить, что вы дочь его старого друга, который, кстати, тоже их искал. Логично предположить, что вам об их местонахождении известно больше, чем прочим.
— Отец не нашел кинжалы. Ни одного, — покачала я головой.
— Вы уверены? — спросил Марк Сергеевич, чем удивил и испугал одновременно.
— Но тогда моя мать хоть что-нибудь да знала бы об этом. Послушайте, — нахмурилась я, — а вы откуда знаете о моем отце?
— От Матюши, естественно, — пожал плечами Прохоров.
— А с Матюшей вы давно знакомы?
— Несколько лет. Когда я заинтересовался кинжалами, то разыскал Матюшу, надеясь, что они могут храниться у него или ему что-то о них известно.
— С какой стати?
— Кинжалы всплыли незадолго до революции. В Спасо-Преображенском монастыре произошло два загадочных убийства, и помощник прокурора на одном из убитых монахов нашел кинжал.
Кажется, рот у меня непроизвольно открылся. Выглядела я, скорее всего, глупо.
— Откуда вы знаете эту историю? — пробормотала я.
— Из статьи профессора Ильина, — спокойно ответил Марк Сергеевич. — Так вот, в Спасо-Преображенском монастыре в то время находился принявший за несколько лет до того постриг родственник Логинова. Отец Андрей. Матюша его внучатый племянник.
— О, господи… — пробормотала я. — Бабка Матюши его родная сестра?
— Да. Бывший гвардейский офицер Воронцов Кирилл Гаврилович стал отцом Андреем после странной и довольно загадочной истории.
— Какой истории?
— Вроде бы он позволил себе делать замечания самому государю. Что было весьма неосмотрительно.
