Владимир Колычев - Когда любовь соперница у смерти
Вернувшись в лагерь, мы снова провели внутреннюю дезинфекцию, а утром приютившая меня компания дружно отправилась в обратный путь. И даже Эдик с Любой уехали, поддавшись общему настроению. В покинутом лагере остался только я один. Псих-одиночка.
Глава 13
Эхо шагов отражалось от несущей стены одного подъезда и гулко неслось к другому. Между опустошенными квартирами не было переборок, их давно уже разобрали местные «самоделкины», поэтому из одного подъезда можно было свободно пройти в другой. Облупленная краска на несущих стенах, куски кирпича и штукатурки под ногами, ничего железного или деревянного – все это давным-давно отсюда вынесли. Я подошел к закопченному проему окна на третьем этаже, глянул вниз. Привычная уже картина – Сталинград сорок второго года. С одной только разницей, что тогда мы одержали победу, а здесь в девяносто четвертом сдали свои позиции американцам, которые уничтожили крупнейший аэродром без единого выстрела. Я смотрел на руины и переживал так, будто сам когда-то был жителем этого городка.
Сегодня здесь не было той гнетущей тишины, как в прошлый раз. В соседнем доме, от которого осталось всего две стены, два казахских паренька срезали чуть ли не последнюю плиту перекрытия – газовой сваркой, на весу и без страховки. Ни дать, ни взять, цирковой номер. Может, дом себе где-то строят, или гараж, или еще что-то – в общем, созидают будущее, разрушая прошлое. Мог ли я осуждать их за это? Не знаю. Да и не для того я здесь.
Я облазил Чаган вдоль и поперек, объездил все окрестности, но не нашел даже следов разыскиваемых мною преступников. Но я не спешил покидать эти места, потому что, по-прежнему, был одержим желанием найти Гарика.
Я уже собрался отойти от окна, когда увидел подъехавший к дому «уазик» с закрытой кабиной. Из машины вышли двое в натовском камуфляже и с дубинками. На казахскую полицию не похоже, тем более что в жилах одного из парней явно преобладала славянская кровь. Другой был бы больше похож на казаха, чем на русского, если бы не глаза, характерные для представителей европеоидной расы. Увидев их, мародеры испугались, мигом сползли вниз с вертикально висящей плиты. Но камуфлированные ребята уйти им не позволили.
Впрочем, все обошлось банальной проверкой документов.
– Еще раз здесь увижу, пеняйте на себя! – скупо донесся до меня грозный голос.
И тут же я поймал на себе взгляд, резко брошенный в мою сторону одним из стражей. Казахов как ветром сдуло, и теперь камуфлированные могли вплотную заняться мною.
– Иди сюда! – крикнул один.
– Не бойся! – вполне миролюбиво добавил второй.
Я в раздумье пожал плечами, дескать, я не боюсь, но и с вами, ребята, желания общаться нет никакого.
– Ты что – не понял?
Бежать было глупо, да и зачем? Но и самому идти к этим парням не хотелось. В конце концов, я не собака, чтобы меня мог подзывать к себе каждый встречный.
– Ну, смотри!
Камуфлированную парочку я встретил на том самом месте, с которого общался с ними. И был уже готов к предстоящему разговору. Финка находилась в рукаве моей куртки, и в случае опасности я легко мог прибегнуть к ней. Или не легко – тут как получится. Увы, но предсказать развитие событий невозможно.
– Что ты здесь делаешь? – исподлобья, по-бычьи глядя на меня, спросил славянской внешности парень с бакенбардами на мощных скулах.
На вид ему было не больше двадцати пяти.
– Не «ты», а «вы», – внешне спокойно парировал я. – Кто вы такие?
– Да мы-то здешние, а ты кто такой? – поигрывая дубинкой, сказал круглолицый казах-полукровка.
– Я же просил не тыкать… Я из России, раньше здесь жил. Вот, приехал посмотреть, что с городом стало.
– Документы покажи.
– На каком основании?
– А на том, что мы за порядком здесь смотрим. Частная охранная структура, понял? А то город совсем разграбили!
– Хорошим делом занимаетесь. Но документы я вам не покажу.
– Смотри, какой упертый… – обращаясь к полукровке, нехорошо усмехнулся парень с бакенбардами.
К счастью, его агрессивность так и осталась потенциальной.
– Не хочешь показывать, не надо, но тебя в городке быть не должно. Давай, домой езжай. Мы этот район патрулировать будем, и городок, и окрестности. Если тебя еще раз увидим, не обижайся.
– Хотелось бы узнать, по какому праву ты здесь командуешь?
– По праву сильного. Нас много. И с нами лучше не связываться. Или тебе нравится, когда тебя убивают?
– Даже так?
– Не буди лиха, парень, пока тихо.
– Ну, хорошо, я уеду.
– Вот и я думаю, зачем нарываться? – повеселел славянин.
– Быстрей поедешь – дальше будешь, – кивнул его напарник.
В полемику я вдаваться не стал и шагнул вперед так стремительно и резко, что парочка невольно расступилась передо мной.
Я шел по улицам разрушенного городка под шум ветра, поднимающего цементную пыль с развалин. Но это было единственное, что я слышал. Разогнав мародеров, призрак города снова затих… Может, его стражи были видениями нематериального мира. Но почему тогда натовский камуфляж? На призраках этих мест логичней было бы предположить форму советского образца – китель с портупеей, красная повязка с белой надписью «патруль», бриджи с красным кантом, хромовые сапоги…
Нет, что-то не то здесь. Неспроста появились эти ребята. И вряд ли они действительно заботятся о сохранности городка.
Моя машина стояла у въезда в городок возле развалин водонапорной башни – нетронутая, в целости-сохранности. На улице жара, в кабине духота, но все же за рулем я почувствовал себя гораздо уютней, чем на воздухе. Все вещи в багажнике, вода и консервы имеются, бензина хватит, как минимум, до Рубцовска, там заправлюсь – и дальше, домой. Весь Чаган вдоль и поперек облазил, нет нигде Прилеповых, и Серегу я тоже не нашел. Никто же не упрекнет меня, если я вернусь в Черногайск с пустыми руками… Никто, кроме меня самого.
Нет, никто ни в чем не упрекнет меня. Да и перед самим собой, в общем-то, есть оправдание. Ведь я сделал все, что в моих силах… Соблазн повернуть назад был столь силен, что вряд ли я смог бы перед ним устоять, если бы не парни, которые только что потревожили мой покой. Что если они представляют частную структуру, не обязательно охранную, но подконтрольную Прилепову-старшему? Может, и городок, и его окрестности зачищаются от посторонних, потому что ожидается прибытие шефа?
Я стоял на дороге, не желая разворачивать машину. Стоял и ждал, как у моря погоды. Но с погодой все понятно: она может быть хорошей или плохой, и это всем видно, какая она. И Прилепов может появиться или нет, но если да, где конкретно его искать? Ведь он же не даст мне о себе знать. А я не всевидящий, и агентурной сети у меня здесь нет.
На дороге появился знакомый «уазик». Машина ехала довольно быстро, а мне нужно было еще развернуться, чтобы уйти от нее. Не успевал я отступить, так зачем вообще суетиться? Пусть проезжают мимо, а там я сам как-нибудь уеду отсюда.
Но и на рожон лезть не хотелось, поэтому я все-таки развернул свою «Ниву», и сделал это степенно, с виду неторопливо. Я находился с «уазиком» на параллельном курсе, когда он остановился рядом с моей машиной. Правое переднее окошко опустилось, и я увидел глаза полукровки, смотрящие через прицел направленного на меня помпового дробовика. Ну вот, и огнестрельное оружие появилось…
– Уезжаю, уезжаю, – стараясь сохранять спокойствие, сказал я.
– Еще раз увижу, пристрелю! – пригрозил охранник.
Я тронул машину с места и покатил в сторону развилки, откуда собирался повернуть на Семипалатинск. «Уазик» неотступно следовал за мной до моста через речку Чаганку.
Мое непрошеное сопровождение уже собиралось оставить меня: в зеркало заднего вида я наблюдал, как они разворачиваются. И тут же, на видимом позади меня клочке неба заметил самолет. Остановив машину и заглушив мотор, я услышал шум его двигателей. А выйдя из нее, увидел, как самолет грузно заходит на посадку.
Я не был знатоком авиации, но кое в чем смыслил. Судя по всему, это был военно-транспортный самолет «Ан-12», темно-серый и, как мне показалось, без знаков государственной принадлежности. А садился он на чаганский аэродром.
«Уазик» снова развернулся в мою сторону, и мне ничего не оставалось, как сесть в машину и продолжить отступление. Охранникам явно не понравилось мое любопытство, а мне вовсе не хотелось еще раз оказаться у них на прицеле, поэтому я сделал вид, что все-таки убираюсь восвояси.
Но как только машина сопровождения, развернувшись, исчезла из виду, я тоже взял обратный курс.
Спасатель Борис, возможно, уже дома, в Тюмени, но со мной осталось его предположение о незаконной перевозке и захоронении ядерных отходов. В принципе, он был прав, не мое это дело, пусть суверенный Казахстан наводит порядок в своих владениях, если, конечно, эти махинации прокручиваются без ведома государства. Но ведь за ними мог стоять Прилепов-старший. Если так, то, возможно, он сам лично будет встречать самолет, и, может, с собой он возьмет и Гарика, чтобы приобщить его к семейному делу. Или тот уже приобщен?
