Татьяна Степанова - Венчание со страхом
— Да? Ну, будем надеяться, что ваши коллеги все сделают как надо, и поскорее. Жаль было бы из-за этой скотины от такой дачи отказываться! Вы, Катенька, приезжайте с Вадимом и Сережей ко мне, в любые выходные. Там мангал есть в сарае, я видел. Такие шашлыки с вами закатим! Я один рецепт знаю, пенджабский: шашлык пелор — с абрикосами и айвой. Язык проглотишь.
— Спасибо, а вы, если что, сразу к Леше Караваеву обращайтесь. Он в пункте милиции у станции дежурит.
— Я уже знаю, — Павлов кивнул. — Славный малый.
Он мне сегодня ночью все про какую-то девушку толковал. Жениться хочет. Красивая, говорит.
— Это моя подруга. Но у них роман сложный. Как у журавля с цаплей, — засмеялась Катя.
— Чем дольше за женщиной ходишь, тем потом слаще… и больнее. — Павлов смотрел на Катю, но она почти не видела его глаз за дымкой итальянских стекол в золотистой оправе. — У нас с женой так было. Я знаю, что это такое…
Они встали из-за столика, когда Катя доела вишневый пирог и допила коктейль. Чувствовала себя она ужасно довольной и сытой.
В метро, когда Павлов рыцарски предложил донести ей сумку до дома, Катя только замахала руками:
— Ни-ни, не провожайте меня. Мне от Фрунзенской два шага. А вас мальчик дома ждет.
Когда двери вагона уже закрывались, она помахала ему рукой.
А дома было тихо и пусто. Но… присутствие Кравченко уже витало в воздухе. Домашние дела были сделаны им ровно настолько, насколько ему вздумалось: тренажер занял привычное место в прихожей, спортивный костюм продолжал лежать там, где его положили, курица, правда, как ни странно, уже поджаренная, страшно подгорела и напоминала всем своим видом головешку. Кравченко, как всегда, забыл про духовку. Кроссовки и спортивная майка с шортами отсутствовали — Кравченко отправился в них на свою вечернюю пробежку. Видимо, он решил приходить в рабочую ферму.
Но зато… Зато на Катином столе среди бумаг, альбомов и книг стоял флакончик восхитительного «Spellbound». У Вади был отличный вкус на духи. Он выбрал достойную компенсацию утраченным «Живанши».
Глава 17
ПОХИЩЕНИЕ
Утром в пятницу, едва только Колосов переступил порог своего кабинета, его оглушил телефонный звонок: длинный, тревожный и настойчивый — междугородка.
— Алло! Никита Михайлович! Соловьев. Занят?
Колосов только хмыкнул: что проку отвечать на глупые вопросы?
— Брось все, — голос Соловьева дрогнул. — Приезжай немедленно.
— Что случилось? Где?
— На базе. А что — сам увидишь.
На том конце провода дали отбой. Никита положил трубку очень осторожно, словно она была стеклянная.
Путь до Новоспасского обернулся сплошной нервотрепкой. Мотор «Жигулей» все время странно сипел, а порой загадочно умолкал на сотые доли секунды, словно предупреждая: в ремонт пора машинку давным-давно. А то доездишься, ох доездишься!
На Старой площади, дабы избежать долгого бдения у светофора, пришлось в наглую нарушить правила. Московский гаишник, приткнувший шикарную бело-синюю «БМВ» возле Политехнического, аж остолбенел от столь явно продемонстрированного неуважения: засвистел, запоздало махая жезлом. Никита только посигналил фарами: «Видишь же, чьи номера. Значит, надо мне, если я нарушаю. Отвяжись».
Погони, к счастью, не случилось, даже на посту ГАИ возле МКАД его не тормознули, и, вырвавшись на ширину Нового шоссе, на удивление свободного в этот утренний час, он выжал скорость под сто двадцать. Ветхая «семерочка» едва не развалилась, но он не обращал внимания. Его неотступно преследовала лихорадочная мысль: сейчас приеду, а там…
У зеленых ворот базы, кроме канареечного дежурного «уазика», других машин не замечалось. Никита громыхнул кулаком по железу, и ворота тут же открылись, словно привратник караулил с той стороны. Привратником оказался лаборант Женя. А позади него маячил еще какой-то крепыш в милицейской форме с погонами старшего лейтенанта.
— Юрий Иванович и следователь только что в отдел уехали. Тут пока криминалист остался. Работает, — доложил он, и Никита догадался, что это местный участковый.
— А где труп ?Уже увезли? — спросил он хрипло. Женя вздрогнул, а участковый кашлянул и выпалил запинающейся скороговоркой:
— Да это… это самое… здесь не-ет… хищение государственного имущества здесь… с проникновением.
— Что? Кража?! И только?
Никита быстро зашагал по обсыпанной гравием дорожке. Он готов был обложить их тут всех трехэтажным, нет, пятиэтажным, но… в таких случаях чувство юмора выручает — без него — кранты.
У серпентария собралась разношерстная компания: Зоя Иванова, тот седенький старичок — Венедикт Васильевич и молодой парень в клетчатой ковбойке с сумкой фотооператора на плече. Видимо, криминалист, уже закончивший панорамную съемку места происшествия.
— Ну, где начальство? — осведомился Колосов. — Где Олег ваш вещий?
— Да они с Соловьевым в отдел убыли, заявление писать, ну и оформлять там все по закону, — вместо лаборанта ответил почему-то участковый. Он напряженно заглядывал Колосову в лицо, стремясь угадать настроение своего собственного начальства — главковского.
— Мы ж тут с самого утра, — продолжил он бодро. — В восемь пятнадцать сообщение в дежурную часть поступило. Ну, Ковригин, дежурный, принял, ну, выслали опергруппу…
— Идемте, покажите все, — перебил его Никита. Вежливо кивнул Ивановой и старичку. — Что украли-то?
— Змей, — ответил участковый с тихим содроганием.
— Зме-ей? — Никита свистнул. — Венедикт Васильевич, — обратился он к заведующему серпентарием, — будьте добры. Мы тут с участковым хотим все осмотреть. Проводите нас, пожалуйста.
Старичок засеменил к ним. Полы его халата развевались, точно крылья гигантской капустницы.
— Это просто какой-то нонсенс, молодой человек! — молвил он жалобно. — Ну чистый Кафка! Вчера вечером я лично, сам закрывал здесь все. А сегодня… Нет, это невозможно. Невозможно!
Они приблизились к металлическим дверям серпентария — монолитным и несокрушимым, словно сейфовая броня. Колосов тщательно осмотрел их.
— Отсюда, значит, кража? А как проникли в помещение? Не через двери же. Ни царапины, смотрите. И замок цел. Крепкий замочек. Импортный, да?
— Вчера лично в половине девятого я его сам закрыл, вот ключ, — старичок трясущимися руками полез в карман халата. — А сегодня утром пришел — дверь отперта, только прикрыта неплотно.
Никита осмотрел дверную коробку, пол — бетонный, холодный и гулкий. Ну какие на таком следы? И перешагнул порог царства змей. Огляделся. Все, как и в прошлый раз: тусклый свет с потолка, теплый воздух, мерцающие стекла псевдоаквариума, разгороженного на сектора — вольеры.
— Ну и кого же украли? — спросил недоверчиво.
— Идите, идите скорей, — старичок ринулся вперед по проходу, — вот, вот, вот и вот, — он ткнул пальцем в вольеры.
Стеклянные дверцы их были отодвинуты, а обитателей и след простыл.
— Пропали редчайшие экземпляры! Это катастрофа, — убивался старичок, — вот этого — восхитительный экземпляр Morelia arqus мы только в мае с великими трудами по обмену получили из серпентария в Сан-Диего. А этого Python sebae…
— Змеи ядовиты? — осведомился Колосов.
— Что?
— Их укус опасен для человека?
Заведующий серпентарием испустил тяжкий вздох.
— Все похищенные экземпляры принадлежат к семейству Boidae — ложноногих.
— Ну? А что это такое?
— Питоны, удавы, — Никита хмыкнул. — Вот что, вы их латинские названия и примерную стоимость каждой, ну, этой ползучей прелести черкните мне где-нибудь на бумажке. Ладно?
— Александр Николаевич и Олег, они с тем майором уехали… Я им все уже написал… Они подадут заявление и…
— Я знаю. Но это лично для меня. Мне такой перечень крайне необходим, — мягко возразил Никита. — Уж потрудитесь снова, пожалуйста.
— Хорошо, хорошо. Я готов. Пройдемте в мой кабинет.
Они проследовали до конца «аквариума», где в стене, облицованной серым известняком, имелась узкая металлическая дверь, а за ней что-то типа прихожей перед небольшой комнатой без окон с низким потолком. В комнате громоздились стеллажи, столы и тумбы, а на них — великое множество приборов, бумаг и каких-то склянок.
— Присаживайтесь. — Старичок опустился за свой рабочий стол, включил настольную лампу и начал быстро набрасывать список похищенного.
Колосов медленно прошелся по кабинету, заглянул в пузатую склянку с притертой пробкой, полную прозрачной жидкости: «Спирт, что ли? А они тут неплохо устроились. Такими канистрами!»
— Вы давно здесь работаете, Венедикт Васильевич? — спросил он.
— Второе лето, — откликнулся старичок, не отрываясь от списка.
— Всего? А я думал вы — здешний старожил.
— Прежде, вот уже тридцать пять лет, я работал в лабораторий Московского зоопарка. Но в связи с его реконструкцией она временно закрылась. Я перешел сюда. Тоже временно.
