Татьяна Полякова - Как бы не так!
А замыслы у меня были наполеоновские: сохранить себе жизнь.
На дачу я добралась уже ближе к вечеру. Очень болела голова, мысли путались, а нога гудели. Прошла я сегодня не один десяток километров.
Я постояла под душем и сделала себе укол: в таком состоянии я мало на что гожусь, а чтобы выжить, мозг должен работать надежно и ясно.
Перед тем как лечь в постель, я проверила пистолет и сунула его под подушку. Перспектива быть найденной в чужой постели с перерезанным горлом меня не прельщала.
* * *Я проснулась в полночь. Большая черная птица вскрикнула и ударилась в окно. Я вздрогнула, вслушиваясь в ночную тишину. Где-то проехала машина… Странный шорох… мыши? Опять… скрипнула дверь… Это нервы… Вот опять… едва уловимый шум, будто кто-то осторожно поднимается по лестнице.
Это только мой страх… Макса убили, и я боюсь. Кто-то там внизу стоит замерев. Тоже боится? Кто там может стоять? Хозяин дачи приехал? Что за чушь, зачем ему прятаться? Он позвонил бы, наконец, вошел и включил свет…
Я поднялась и скользнула к окну. Ночь невероятно звездная, небо исполосовано яркими блестками. Красиво и… страшно. «Это ночь и одиночество», — сказала я и испугалась еще больше: мой голос не был моим голосом, он дрожал и срывался. Там внизу кто-то ходит, кто-то ищет меня… Я торопливо оделась, руки дрожали и не желали слушаться.
Как они могли найти меня?.. Как они нашли Макса? Неужели так быстро?
Тишина давит на уши. Сделать укол и спокойно спать до утра. Я шагнула к сумке… Нет, я должна проверить… Я спущусь вниз и проверю все комнаты, одну за другой. Буду идти и включать свет. Я стиснула в руке пистолет и пошла к двери. Осторожно, без скрипа открыла ее. Босиком стала спускаться по лестнице. Каждый шаг давался с трудом.
Лестница кончилась. Я немного постояла и пошла к входной двери. Заперто, ключ торчит в замке. «Дура несчастная», — сказала я, покачав головой. Но проверить все же стоило… Чтобы выбросить страхи из головы. Уже увереннее я прошла в столовую, включила свет. Он был тусклым и покоя душе не вернул. Я толкнула дверь в кухню и замерла.
Он был здесь. Я чувствовала, он где-то здесь, в темноте. Ждет меня. А я как на ладони, потому что я, несчастная дура, сама включила свет в столовой и стою в дверях…
— Кто здесь? — крикнула, надеясь, что звук голоса сможет вернуть мне мужество. — Кто здесь? — повторила я, поднимая пистолет. Он молчал и не двигался, но я готова поклясться, что слышала его дыхание и стук его сердца. Я пошарила левой рукой по стене, нашла выключатель. Вспыхнул свет… Кухня была пуста. Я испуганно повернулась и закричала: он был совсем рядом, за моей спиной. Еще секунду, и он достал бы меня своей лапищей, проклятый мерзкий циклоп. — Стой, где стоишь, — предупредила я. Он усмехнулся, показал свои руки и сделал шаг назад. — Как ты меня нашел? — спросила я.
— Долго рассказывать, — этим своим тихим голосам заговорил он. — Хотя я тебя и не терял. Кажется, мы договорились, что я буду рядом. Или нет?
Господи, как много он болтает. Еще бы, это такой старый-престарый прием, говоришь, говоришь, пока человек не привыкнет к твоему голосу, к тебе самому… Так с психами разговаривают или с человеком, у которого в руках пистолет. У меня сейчас в руках пистолет…
— Убирайся отсюда, — сказала я. Он вроде бы засмеялся.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? Чтобы я вышел вот через эту дверь? Хочешь, да?
— Хочу, — сказала я неуверенно.
— Предположим, я вышел, и что дальше?
— Убирайся к черту, — заорала я, пистолет танцевал в руке, он был слишком тяжелым, я перехватила его левой рукой… Я смогу стрелять? Черт, еще как смогу.
— Спокойно, — сказал он. — Говори спокойно. Я тебя слышу. Только ты болтаешь глупости. Я выйду из дома, и ты запрешь дверь на замок. Так, да? Ответь не…
— Так, — сказала я.
— И мы будем стоять по разные стороны двери… В доме полно окон, и две двери на улицу. Что ты будешь делать всю ночь, а? Бегать от одного окна к другому? Или спрячешься в шкаф? А потом придет утро, и ничего не изменится. Я буду за дверью… И завтра, и послезавтра… Ты быстро устанешь.
Руки дрожали, пот стекал по ребрам, соленый и жгучий.
— Видишь, как это глупо, — сказал Полифем и добавил тихо:
— Отдай пистолет… у меня нет оружия. Подойди поближе и посмотри…
— Ага, — засмеялась я. — Не думаю, что моей глупости на это хватит. Что ты там болтал насчет копченых кур?
— Ты очень впечатлительная, я просто пугал тебя…
— Сукин ты сын, — сказала я, чувствуя, что сейчас упаду в обморок. — Отойди в сторону. Вон туда, к стене.
— Ты плохо выглядишь, — посочувствовал он. — И руки дрожат. Вряд ли ты умеешь стрелять. Так ведь? Ты попадешь в потолок или в стену… положи пистолет, вот сюда на стол. Мы просто поговорим…
— У меня нет денег… и ты убил Макса, — всхлипнула я. Сейчас начнется истерика, я сделаю ошибку и тогда… — Отойди к стене, придурок, — заорала я. — Ты убил Макса.
— Макс — это тот пьяница из поезда? И деньги были у него? Ты очень переживаешь, потому что они были у него и теперь ты не сможешь их найти. Так?
Это неожиданно показалось забавным.
— Еще бы, — сказала я, — а ты бы не переживал?
Руки ломило, волосы прилипли к щекам, я приподняла плечо, пытаясь вытереть лицо, а он сделал шаг, не ко мне даже, он хотел сесть, потому что стоять под дулом пистолета было делом нелегким, он хотел устроиться с удобствами и продолжить болтовню со мной. Неподвижное до этого тело вдруг плавно и хищно переместилось со своего места… Я взвизгнула и нажала курок… Полифем качнулся, сделал шаг, второй и сел на стул, к которому так стремился. Посмотрел на меня, и его глаза впервые приобрели выражение то ли удивления, то ли жалости. Он закрыл глаза, а я заорала:
— Идиот, вот ты кто, идиот! — И бросилась к двери.
Проклятый замок не желал отпираться, я отшвырнула пистолет, потому что он мешал, и стала воевать с дверью. Наконец она открылась, я бросилась в темноту, скатилась со ступенек, упала, поднялась и побежала дальше.
Посёлок остался за спиной. Шоссе, поля по обе стороны и звезды. «Ну и куда я бегу?» — подумалось мне. Дышала я с трудом, а ноги были словно чужие. Я рухнула на колени, а потом на четвереньки, так было удобнее. «Я его убила? Конечно, я его убила. Господи, — я всхлипнула и стала раскачиваться, — я только что убила человека. Было бы лучше оказаться в его лапах? Выть, в дерьме и кровище, надеясь, что в конце концов он меня убьет и все кончится…»
— Все, он подох… — сказала я громко, — и нечего его жалеть. Можешь не мечтать: он-то терзаться бы не стал. — Я села на обочине дороги, свесив ноги в кювет и на звезды поглядывая. — Тебе повезло, что он пришел один… Повезло, как же… Дача чужая… Вот Галке подарок: объясняй теперь, что за странный медовый месяц у подруги… а меня посадят в тюрьму. Убийство всегда убийство. Даже если это проклятый Полифем. Кажется, я попала ему в плечо. В правое. Если в плечо, то… стоп. Ты же профессионал, чего мудришь? Пуля могла войти в плечо и такое сотворить с этим уродом: видели мы аккуратные отверстия спереди и жуткие дыры сзади, когда видно легкое и… или пуля оказывается в позвоночнике, тоже не хило… Если ему повезло, он сейчас обливается кровью, точно свинья на бойне… Макс сидел в луже крови, и тот парень, Женя. Разве я могла подумать? Господи, какие гады, зачем им понадобилась я? Понадобилась… — Я поднялась, вздохнула, посмотрела на звезды и сказала:
— Вам хорошо.
Хорошо или плохо, они не ответили, а я зашагала назад, к даче. Сначала медленно, едва плелась, потом быстрее, а под конец уже бежала. Свет в кухне горел, а дверь была открыта. Я вошла, хмурясь, готовая взвыть от отчаяния. Полифем сидел за столом, и, используя полотенце вместо бинта, перевязывал плечо, работая левой рукой и зубами. Услышав, что я вошла, поднял голову и уставился на меня. Взгляд был удивленным.
— Эй, ты, — храбрясь, сказала я. — Если дашь слово, что меня не тронешь, я помогу.
— А ты мне поверишь? — хмыкнул он, головой покачал и продолжал возню с полотенцем.
Постояв немного, я не выдержала и спросила:
— Я к тебе обращаюсь, придурок. — Он пожал плечом:
— Валяй, подходи.
Тут я вспомнила про пистолет и вернулась в прихожую. Его не было. Зато на полу появилось несколько капель крови.
— Где он? — спросила я, вернувшись.
— В моем кармане, — ответил Полифем.
— Если я тебе не помогу, ты скорее всего сдохнешь, — сообщила я.
— Я живучий, — хмыкнул он.
Я сделала несколько шагов по направлению к нему. Он был бледен.
— Ты сдохнешь, — сказала я зло.
— Ты вернулась, чтобы посмотреть на это? — удивился он. Мне стало стыдно, он вдруг улыбнулся и сказал:
— Дела… Подходи ближе, не кусаюсь.
Я подошла, развязала полотенце.
— Рубашку снять сможешь? У меня сумка в спальне, я сейчас. — Я взлетела по лестнице на второй этаж, схватила сумку и бегом вернулась к нему. Рубашку он стянул, она валялась на полу.
