Татьяна Полякова - Как бы не так!
— Да? — попыталась я изобразить удивление.
— Да, — кивнул он и посуровел еще больше.
— Может, это как-то связано с тем случаем исчезновения больного? — предположила я. Тот случай начальство не любило.
— Не знаю, Марина Сергеевна, но все это более чем странно.
Я вздохнула и сказала:
— Нельзя ли мне продлить отпуск, без содержания, разумеется?
— Интересно, кто будет работать? — хмыкнул шеф. — Кстати, час назад заходил какой-то тип совершенно немыслимого вида и интересовался датой вашего выхода на работу.
— Это благодарные пациенты, — пояснила я, но испугалась. — И что вы ответили?
— Сказал, что ждем вас завтра, а сегодня вы должны заехать, уточнить свой график.
— Я вам очень благодарна, — без иронии сказала я. — Так что с отпуском?
— Идите, Марина Сергеевна, сегодня у вас еще есть время отдохнуть.
— Хорошо, — кивнула я, схватила два листа бумаги и быстро написала заявление. Шеф взирал неодобрительно, но несколько растерянно. — Вот, — сказала я. — На выбор: одно на отпуск, другое на увольнение.
— Месяц отработки, — быстро сказал он.
— Придется вам уволить меня за прогулы.
Я пошла к дверям, и тут шеф меня несказанно удивил.
— Марина, — позвал он, и голос звучал странно, никаких тебе начальственных интонаций. Я повернулась к нему, он из-за стола поднялся и подошел ко мне. — Плохи дела? — спросил тихо. Что я могла ему ответить? — Ясно, — сказал он. — Тот тип, что тебя спрашивал, до сих пор крутится здесь. Вот, посмотри.
Мы подошли к окну. В тенечке, за невысоким заборчиком, прогуливался подручный Беспалого, на днях поразивший меня своей невероятной шириной. С высоты второго этажа он казался похожим на пивную бочку. Широкий неумолимо приближался к стоянке, еще несколько минут, и он заметит мою машину. Это понял и мой шеф.
— Туда тебе нельзя, — сказал он, голос звучал хрипло.
— Нельзя, — согласилась я и пошла к двери.
— Моя машина у бокового входа. Стекла тонированные, он тебя не заметит. — Я слегка растерялась, а шеф протянул мне ключи. — Давай. О работе не беспокойся.
Я подумала и решилась.
— Павел Степанович, — сказала, — у меня в машине под передним сиденьем пистолет… — По моему мнению, глаза у него должны были вылезти на лоб.
— Ты хочешь, чтобы я его принес? — спокойно спросил он, а я улыбнулась:
— Я хотела бы, чтобы вы его спрятали…
— Но он тебе нужен?
Тут я вздохнула:
— Мне с ним спокойнее.
— Хорошо, давай ключи. — Он зашагал к выходу.
Из окна я видела, как Павел Степанович не спеша подошел к моей машине, открыл ее, завел, и совершенно не обращая внимания на засуетившуюся пивную бочку, отогнал на стоянку для служебного транспорта, запер дверь и крикнул в никуда, но довольно громко:
— Володя, присмотри за машиной, Марина Сергеевна попросила оставить на пару дней, — и зашагал к приемному покою, держа руки в карманах.
Широкий стал проявлять активность, метнулся в одну сторону, потом в другую, но охватить здание больницы взглядом при всем желании не мог. Радовалась я рано. Широкий извлек из кармана пиджака телефон и стал с кем-то объясняться, жестикулируя так, что непременно должен был уронить его, но не уронил. Тут я заприметила сразу несколько стриженых мальчиков, они шли от стоянки очень быстро, а потом рассредоточились: значит, будут пастись у каждого выхода. Не страшно. Больницу я знаю гораздо лучше, чем они, и уж как-нибудь выберусь.
Вернулся Павел Степанович, протянул мне пистолет недрогнувшей рукой и заявил:
— Этот тип не один. — Я кивнула, сунула оружие в карман куртки и застегнула «молнию». — Ты ведь не собираешься им воспользоваться?
— Надеюсь, что нет. — Я пошла к двери. — Я оставлю машину на стоянке вашего дома. Ключ брошу в почтовый ящик. — И добавила:
— Если вы, конечно, не передумали.
— Я не передумал. Вопрос, сможешь ли ты добраться до машины.
— Смогу.
— Через автоклав?
— Конечно.
— Не знаю, что говорят в таких случаях. Удачи тебе.
— А вы авантюрист, — улыбнулась я. — Ни за что бы не подумала.
Автоклав помещался в подвале. Я добралась туда совершенно спокойно. Парни не решались искать меня в огромном здании, понимая всю бесперспективность подобного шага, и сосредоточились на выходах. Я прошла подвал, толкнула металлическую дверь и оказалась на улице.
Машина шефа стояла метрах в двадцати, подержанный «Опель», но крепкий. Я попробовала не бояться и не паниковать. Первая пара шагов далась с трудом. Подъехала «Скорая помощь», под ее прикрытием я вполне могу пройти, но с тем же успехом не смогу вовремя заметить своих преследователей. Мысленно махнув рукой, я подошла к машине Павла Степановича, открыла ее, села и дверь захлопнула, почувствовав себя почти в безопасности. Сестра-хозяйка смотрела на меня из окна первого этажа, и глаза у нее были величиной с консервную банку. Разговоров хватит на целую смену, но сейчас мне было не до этого. Я торопилась убраться отсюда. Мне пришлось объехать больницу и покинуть территорию через центральные ворота. Слева от ворот пристроилась темная «БМВ», парень с телефоном в руке пасся по соседству и проводил меня тревожным взглядом. Я наплевала на близость инспекторов ГАИ и постаралась выжать из «Опеля» все возможное.
На посту машину шефа знали не хуже моей, сержант покачал головой, но тормозить не стал. «БМВ» сзади не было, видно, парень все еще получал инструкции. Когда они опомнятся, мне несдобровать. В общем, я неслась как угорелая, то и дело посматривая в зеркало заднего обзора. Ничего похожего на погоню. Такой удаче приходилось только удивляться.
Шеф жил в самом центре, напротив планетария. Место красивое, а главное, людное. Чуть дальше по улице здание, где размещалось Управление внутренних дел. Тикая близость вызывала оптимизм. Бандитам здесь просто нечего делать.
Я была в гостях у шефа только однажды, на юбилее. Как водится, он собрал весь коллектив, и мы славненько погуляли в ресторане. Павел Степанович выпил лишнего и в душевном порыве потащил нас домой, где супруга приняла подгулявшую компанию с кислым видом, а на нас с Наташкой смотрела едва ли не с отвращением. Как я уже говорила, женщины мы заметные. Расположение квартиры я помнила, а вот номер забыла. Аккуратно пристроив «Опель» на стоянке, я вошла в подъезд. Сначала мне пришлось подняться на третий этаж, а уж потом вернуться к почтовым ящикам. Я просунула ключи в узкую щель и, спустившись на первый этаж, толкнула дверь подъезда. Кто-то очень деловито взял меня за локоть и сказал:
— Приехали.
В первую секунду я просто вздрогнула от неожиданности, не успев как следует испугаться. Повернула голову и увидела рядом с собой не Широкого, как логично было бы предположить, я приятного молодого парня в джинсах и белой футболке. Он смотрел на меня с любопытством и почти ласково, чем сбивал с толку.
— Может, отпустишь мой локоть? — предложила я вежливо, но настойчиво.
— Пойдем, рыжая.
— Я блондинка, — внесла я ясность.
— Ага. А я папа римский. — Он зашагал уверенно и быстро, держа меня под локоть; мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Тут мое внимание привлек лимузин, стоявший во дворе, точно эсминец на рейде. Шагали мы, безусловно, к нему. Дверь открылась, и парень, подтолкнув меня, сказал:
— Залазь.
Машина была шикарной, внутри даже лучше, чем снаружи. Кресла располагались так, что сзади можно было сидеть лицом друг к другу. Я оказалась лицом к пожилому дядьке, одетому в белые брюки и яркую рубашку. Миллионер на отдыхе. Если для того, чтобы оторвать мне голову, решили использовать такую машину, мне следовала сказать спасибо. Я вздохнула, но благодарить не стала, а поздоровалась.
— Здравствуй, — сказал дядька, лицо его было смутно знакомым, наверняка один из гостей дяди Юры.
— Шикарная машина, — заметила я. — Никогда такой не видела. Наверное, очень дорогая.
— Недешевая, — усмехнулся дядька, я продолжала оглядываться. Мой конвоир куда-то исчез, в машине нас было трое: дядька, я и шофер.
Я опять вздохнула, потерла нос и на него посмотрела. Он закинул ногу на ногу и меня разглядывал.
— Где деньги, я не знаю, — честно сказала я. — Вы можете не поверить, но я никогда бы их не взяла. — «Если бы дядя Юра не считал меня круглой дурой», — мысленно добавила я.
— Я верю, — неожиданно серьезно сказал дядька и кивнул. — Меня интересует Старик.
— Юрий Петрович? Полифем говорит, что он умер.
— Кто этот Полифем?
— Наверное, его охранник, или это по-другому как-то называется, например, доверенное лицо. Такой здоровый и глупый.
— Коля… — подсказал дядька и улыбнулся. — Только он не глупый.
— Глупый, — не согласилась я. — Он считает, что деньги у меня, а это глупость. Их не может у меня быть, потому что никто и никогда мне бы их не доверил. Правильно?
— Правильно, — теперь он даже засмеялся, — если ты не такая дурочка, как хочешь казаться, и не прихватила их сама.
