Татьяна Полякова - Список донжуанов
Но и эта мысль меня занимала недолго, очень хотелось знать, кто бултыхается по соседству. Я повернула голову и обнаружила Георгия, совершенно данному обстоятельству не удивляясь. Он не спеша двигал к берегу и тянул меня за собой, точно на буксире.
Нащупав дно ногами, я встала и вновь откашлялась, откинула с лица мокрые волосы и взглянула на своего спасителя. Не знаю, как выглядела я, а он смотрелся героем. Улыбался и даже подмигнул мне, но на большую благодарность он рассчитывал зря. Я вышла на берег, игнорируя его, он тоже выбрался, снял ботинки и вылил из них воду.
– Как дела? – спросил он ласково.
– Скверно. Я сама с моста свалилась или вы помогли?
– Не я. Очень юркий паренек, что вертелся рядом с тобой. Надеюсь, Витя его перехватит, и мы с ним побеседуем.
– Чего это вы мне тыкаете? – скривилась я.
– Извини, – широко улыбнулся он.
Я устроилась на зеленой травке. Неподалеку проходило шоссе, и граждане, проезжающие мимо, увлеченно разглядывали нас. Надеюсь, мы украсили собой пейзаж.
Георгий тоже устроился рядом. Я молчала, и он молчал. Очень хотелось встать и убраться восвояси, но сил на это не было.
– Детка, – изрек он по прошествии некоторого времени, – я понимаю, что сейчас не самое лучшее время, но… по-моему, нам есть о чем поговорить.
– Я тебе не детка, и вообще, катись отсюда.
– Грубо, – с притворной обидой поморщился он. – Ты нуждаешься в друзьях, это очевидно.
– И ты, конечно, друг?
– Разве не похож? – заметил он с печалью.
– Не-а. Откуда мне знать, может, ты меня с моста и скинул, а теперь дурака валяешь.
Я легла и закрыла глаза. На меня вдруг накатило странное безразличие, даже мысль о том, что меня действительно пытались убить, особенно не занимала меня. Солнце жарило вовсю, а я все никак не могла согреться и зябко ежилась.
– Здесь неподалеку моя машина, – напомнил о себе Георгий. – Я бы хотел показать тебя врачу. К тому же ты озябла.
– Ты еще здесь? – спросила в ответ я.
– Чем я тебе так упорно не нравлюсь? – разозлился он.
– На этот счет я уже высказалась и повторяться не буду. Оставь меня в покое, не то я закричу.
Тут одна из проезжающих машин остановилась, и в поле нашего зрения возник морячок.
– Ушел, гад, – сообщил он, досадливо морщась. – Двор оказался проходным.
– Как жаль, – усмехнулась я, а морячок вдруг обиделся.
– Между прочим, я в этом городе чуть больше недели и все ваши подворотни знать не обязан. Его кто-то на тачке ждал, не то бы я его перехватил.
Георгий поднялся и сделал попытку взять меня на руки.
– Оставьте меня в покое! – перешла я на крик.
– Это нервное, – пожал плечами Георгий, точно извиняясь за меня, и вдруг заявил: – Марш в машину, быстро.
– Нашел дуру, – фыркнула я, почувствовав себя гораздо лучше, потому что заметила милицейскую машину, она плавно тормозила рядом с той, на которой приехал морячок, неприметной обшарпанной «девяткой». Между прочим, с местными номерами.
– Разберись, – кивнул морячку Георгий, и тот направился к милиционерам, которые как раз выходили из машины. Георгий взял меня за руку и повел к «девятке».
– Отстанешь ты наконец? – разгневалась я.
– Сейчас довыпендриваешься и угодишь в психушку, – заявил он. – Самоубийцы обожают прыгать с моста, особенно если несчастная любовь или разводятся с мужем.
Это подействовало. Я покорно села в машину, Георгий устроился рядом. Минут через десять вернулся морячок.
– Порядок, – весело доложил он и сел за руль.
Через некоторое время мы оказались возле дома, в котором снимали квартиру Георгий с морячком. Я бы предпочла собственную квартиру, но к тому моменту основные чувства ко мне уже вернулись, и теперь меня одолевало любопытство, требовалось срочно его удовлетворить. Георгий взял мою сумку (он спас не только меня, но и ее), нахально открыл и протянул ключи от моей машины Виктору.
– Перегони к ней во двор.
Тот кивнул и исчез, а мы поднялись в квартиру.
Я сразу же направилась в душ, надеясь тем самым привести нервную систему в порядок. В дверь постучали, после чего она приоткрылась и в образовавшейся щели появился халат и чистое полотенце.
– Спасибо, – крикнула я.
Халат был дорогим и приятным на ощупь, пахло от него тоже приятно. Я пожала плечами и встала под душ.
– Вещи можно повесить на балконе, – предложил Георгий, когда я вышла из ванной.
Сам он суетился на кухне; через пять минут я сидела в кресле, закутанная в плед, пила чай с лимоном и поглядывала на своего спасителя. Он тоже успел переодеться и теперь выглядел так, точно уже получил орден за свой подвиг. То есть ужасно самодовольным. Явно пороки были ему свойственны, как всем нам, грешным, и это радовало. Теперь я не чувствовала себя так скверно, как в день знакомства.
– Рассказывайте, – выпив чай и отодвинув чашку, предложила я.
– О чем?
– Откуда вас черт принес, и что вам от меня надо. Ведь что-то надо?
– Ничего, – с улыбкой покачал головой Георгий. – Скорее наоборот.
– И долго вы собираетесь говорить загадками?
– Возле моста мы вроде бы перешли на «ты»? – удивился он.
– Это нервное.
– Девочка моя…
– Меня сейчас стошнит, – предупредила я. – Прекратите вести себя как придурок. Напускаете на себя дурацкую таинственность, и вообще…
Он засмеялся, потом потер нос с озорством во взгляде и заговорил:
– Я старый друг твоего отца, так что обращение «девочка моя» вполне уместно.
– Вы с ним вместе в школе учились? – серьезно спросила я. Он опять засмеялся.
– Маловероятно. Мне тридцать пять.
– Слава богу, я думала мои глаза меня обманывают, а может, вы из породы бессмертных, что-нибудь вроде Горца. Нет? Жаль. Тот тоже всех спасал и между делом болтал глупости.
– Насчет отца не глупость. Мы познакомились двенадцать лет назад и действительно были друзьями.
– Проехали, – фыркнула я, – мой папа умер гораздо раньше.
– Ты имеешь в виду человека, фамилию которого носишь? – посерьезнел он.
– А вы кого имеете в виду?
– Твоего отца, разумеется. Настоящего отца.
– Очень интересно. И что там папа? Отчего он сам не приехал?
– Он умер.
– Грустно. А вы зачем приперлись? Горевать с вами о папе я не могу, раз не была даже знакома с ним, и вообще, с вашей стороны прямо-таки жестоко так со мной поступать: не успела я найти папу, и вдруг он сразу умер.
– Ты считаешь, я все это выдумал? – проницательно глядя на меня, спросил Георгий.
– Нет, конечно, нет. Что вы. У вас такое честное лицо. Простите, а как мне вас называть? Дядя Жора?
Он засмеялся.
– Дядя, пожалуй, все-таки слишком, хотя я, конечно, намного старше тебя, но быть тебе дядей совершенно не хочется. Лучше просто Жора.
– У вас и фамилия есть? – ухмылялась я.
– Есть. Шувалов Георгий Степанович.
– Очень приятно. А как звали моего папу?
– Логинов Роман Викторович.
– Никогда о таком не слышала.
– Как видно, твоя мама решила, что… Ну, в общем, у нее наверняка были свои причины ничего тебе не рассказывать.
– Наверняка, – охотно согласилась я. – И вы не вздумайте рассказывать, потому что я слушать не буду, терпеть не могу мексиканские сериалы, а такие глупости случаются только в них.
Теперь Жора взирал на меня серьезно. Он поднялся, подошел к шкафу и достал листок бумаги, после чего протянул его мне. Это была копия свидетельства о смерти Радужинского Вячеслава Ивановича, то есть моего папули. Если верить этой бумаге, скончался он аккурат за одиннадцать месяцев до моего рождения. Я вздохнула и вернула бумагу Георгию.
– Ну и что?
– Ты вроде бы не очень удивилась? – спросил он.
– Я совсем не удивилась, – кивнула я.
Знал бы он, что это уже второй папа на этой неделе, сам бы удивляться начал.
– Значит, твоя мама что-то тебе рассказывала?
– Дядя Жора, – вздохнула я, – ваша девочка, как вы изволили выразиться, успела заметно подрасти и даже побывать замужем. И соображать, не скажу что чересчур хорошо, но вполне здраво, тоже научилась. Моя мама родила меня поздно, в сорок два года. Ее брак, скорее всего, был неудачным, а маме хотелось ребенка. Может, для того, чтобы не чувствовать себя одинокой. Главное, что ей этого хотелось. Думаю, в такой ситуации, кто отец ребенка, не так уж важно. Мама часто путалась, рассказывая о папе, в детстве это меня смущало, а потом уже нет. Примерно лет в пятнадцать я все поняла и прекратила приставать к маме с глупостями. Вот такая история. А теперь мне бы очень хотелось послушать вашу, то есть ту ее часть, которая касается меня. Что вам от меня надо?
– Ничего, – улыбнулся дядя Жора. – Твой отец был очень одиноким человеком, у него даже друзей не было, не считая меня. Если честно, дружить с ним было непросто. К старости люди видят некоторые вещи иначе. Еще восемнадцать лет назад он начал активно интересоваться тобой. Скорее всего так, на всякий случай. А когда врачи обнаружили у него рак легких, рассказал обо всем мне. Я обещал, что после его смерти непременно разыщу тебя.
