Дмитрий Линчевский - В капкане
— Кто? — неожиданно уточнила Вишнякова.
— Я! — повторил он уверенно. — Метр восемьдесят — ровно.
— А мне кажется, что ты себя несколько превозносишь.
Полынцев незаметно выпрямил спину.
— Крестись, если кажется.
Она спрыгнула со стула, от чего небольшая приятной округлости грудь колыхнулась под легким бежевым платьицем, бросила на стол пачку чистых протоколов и, вытянувшись в струнку, подбоченилась.
— Ну?!
— Что, ну? — недоуменно спросил он, видя свое отражение в карих девичьих глаза, сверкающих под пышной каштановой челкой.
— У нас с тобой плечи на одном уровне — видишь?
— И что с того?
— А во мне — метр семьдесят, ровно.
— Прибавь к ним каблуки.
— Невысокие. Заметил?
Разумеется, он заметил, только не совсем понял: девушка проявляла к нему определенный интерес или попросту издевалась? Это нужно было немедленно выяснить.
— Инна, — нерешительно переступил он с ноги на ногу. — Ты со мной типа заигрываешь, или издеваешься?
— Хороший мальчик, прямой, как рельса, — кивнула она, опускаясь на стул, — С чем пожаловал, загадочный ты наш?
— О Зотове узнать. Возбудила или нет?
— Зотова, кажется, возбудила. Чуть в любви на допросе не признался.
— Ничего удивительного. Он недавно из армии вернулся, на юбки еще не насмотрелся. После службы кровь в жилах бурлит. Я его понимаю.
— А я нет, потому как в армиях не служила и на юбки не смотрела. Но, думаю, что за трое суток бурлящая кровь слегка поостынет.
— Неужели задержала?
— Естественно. А что с ним церемонится.
— Зря. Дело-то плевое. Можно было бы и подпиской обойтись.
Инна свела к тонкой переносице черные стрелочки-брови.
— Ты сюда пришел указания мне давать?!
Зная болезненное отношение следователей к своей процессуальной независимости, он быстро замазал образовавшуюся трещину.
— Я из профессионального интереса — сессия на носу.
В юридическом институте, где ему предстояло сдавать экзамены, преподаватели нередко интересовались делами из следственно-оперативной практики. Зачастую, грамотно построенный рассказ помогал вытянуть и теоретическую часть билета. Полынцев учился, в целом, неплохо, но, заметив, что с профессором можно спорить, прикрываясь личным опытом, он к концу второго курса, без малого, стал отличником. Спасительная фраза «А практика идет по другому пути», — не раз помогала ему в нелегких учебных баталиях. Не всегда, но в семи случаях из десяти, эта уловка срабатывала.
— По-хорошему, можно было и не задерживать, — смягчив тон, согласилась Инна. — Но я не переношу, когда подследственные клеятся прямо в кабинете. Я следователь, а не девочка с улицы.
Полынцев, сняв фуражку, взъерошил примявшийся бобрик.
— И почему все красивые девушки такие злые?
— Потому что в зеркало надо смотреться, прежде чем красавиц клеить.
Он бросил взгляд в зеркало, висевшее у вешалки перед выходом.
— Э-хе-хе. Может, ты и права.
— Посмотрелся? — ехидно уточнила красавица.
— Ну, — вздохнул он невесело.
— Тогда иди своей дорогой, не трать время попусту.
Теперь все встало на свои места. Она не только над ним издевалась, но и ясно давала понять: кто есть кто. Последнее было вовсе необязательно. Ему самому претила навязчивость, с чьей бы стороны она не исходила.
Когда-то в школе за ним бегала по пятам девочка из параллельного класса. Ничего себе девочка, вполне симпатичная и отнюдь не глупая. Веди она себя поскромнее, все сложилось бы как-то иначе. Но ничто не ценится так дешево, как то, что достается даром. Она сама взяла его за руку, сама призналась в симпатии, сама назначила первое свидание. Оно же было последним. Интерес к ней в одночасье испарился. Потом она писала ему любовные записки, караулила после уроков, устраивала слезные скандалы. Но это лишь усугубляло ситуацию, заставляя его хитрить и всячески изворачиваться.
Спустя пару месяцев, страсти успокоились. У нее появился новый кавалер из соседней школы: плечистый парень, занимавшийся то ли борьбой, то ли боксом. Видимо, умная девочка при случае ему поплакалась, потому что однажды он встретил Полынцева на улице и живописно разукрасил его физиономию (желтые и нежно-сливовые круги целый месяц сияли под заплывшими глазами).
На этом любовный роман будущего лейтенанта милиции, едва начавшись, окончился. На душе осталась лишь горькая досада (оттого что сам не занимался ни борьбой, ни боксом) и стойкая неприязнь к любому проявлению навязчивости.
— А, пожалуй, что и пойду, — согласился он, надев фуражку. — Действительно: гусь свинье не товарищ.
— Кто свинья? — на всякий случай спросила Инна.
— Я, конечно, — признался он без кокетства.
— А я тогда кто — гусь, что ли?! — прошипела она возмущенно.
— Ну, хорошо, пусть ты свинья, — уступил он по-джентельменски.
— Ну, и хамло ты, Полынцев! А ну, брысь отсюда живо!
— Почему, брысь? Гусям говорят — кыш.
— Потому, что глаза у тебя зеленые, кошачьи.
— Ты заметила?
— В темноте не светятся? — вопросом на вопрос ответила Инна.
— Не знаю… А давай сегодня ночью проверим.
— Брысь! — звонко пискнула она, запустив в него красный карандаш.
Но остро заточенный грифель воткнулся уже в закрывавшиеся двери. Отменная реакция позволяла Полынцеву уходить от нападений куда более серьезных и, уж точно, не менее резких. Надвинув на глаза фуражку, он пружинисто зашагал в сторону дежурной части…
Сегодня здесь было на удивление спокойно. Дородный капитан, сидевший за стеклом с надписью «МИЛИЦИЯ», встретил коллегу деловито и сухо.
— Чего хотел, Андрюха?
— Обстановкой поинтересоваться.
— Нормальная пока обстановка.
— Журнал вызовов полистать.
— Листай.
— Давай.
— Бери, — взгляд капитана упал на стопку лежавших на столе документов.
Полынцев отыскал среди них «Журнал учета информации», торопливо зашуршал страницами.
Итак: сегодня ничего… Вчера… Тоже… Позавчера. В колонках сообщений о происшествиях мелькнула запись: «Слышны выстрелы на пляже». Он быстро пробежал глазами по строчкам. Это был его участок.
ВРЕМЯ — 01–30.
МЕСТО — городской пляж.
СУТЬ ИНФОРМАЦИИ — слышны выстрелы.
ОТ КОГО ПОЛУЧЕНА — сообщил неизвестный по телефону.
ПРИНЯТЫЕ МЕРЫ — направлен наряд ППС.
ОТВЕТСТВЕННЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬ — ст. наряда с-нт Забелин.
РЕЗУЛЬТАТЫ ПРОВЕРКИ — информация не подтвердилась.
Андрей захлопнул журнал и в задумчивости наморщил лоб.
— Оказывается, у меня по ночам постреливают, а я даже не в курсе.
— Возьми на заметку, — кивнул капитан. — Я, к примеру, когда был участковым, каждый день выписывал из книги свои адреса. А потом…
Но Полынцев не стал дослушивать рассказ бывалого, потому что от крыльца РУВД отъезжала машина вневедомственной охраны.
— Побегу, может, в мою сторону едут, — заторопился он, возвращая журнал. — Не хочу на троллейбусе тащиться.
Вневедомственная охрана — самое быстрое подразделение в Органах внутренних дел. От срабатывания пультового сигнала до прибытия группы на тревожный объект проходят буквально считанные минуты. Полынцев отлично это знал и поэтому даже не шелохнулся, когда машина пролетела мимо его участка на полной скорости — каждая секунда на вес золота…
Едва «уазик» остановился во дворе панельного дома, группа стремительно выскочила из кабины и, приготовив оружие, скрылась за подъездной дверью.
После небольшой паузы милиционер-водитель искушенно заключил.
— Ложное срабатывание. Тишина.
— Да, наверное, — согласился Полынцев, выбираясь из салона. — Тогда побегу я, спасибо за доставку.
— Если есть время, подожди, на обратном пути завезем.
— Да мне тут два шага сделать. Счастливо.
Попрощавшись с водителем, он отправился в опорный пункт, дорога к которому проходила через пляж.
Погода в начале лета стояла прохладная, поэтому городское начальство не спешило с открытием купального сезона, хотя для этого все было давно приготовлено. Уже работали медицинские пункты и спасательные станции, вдоль набережной сверкали яркими красками деревянные грибки и веранды, над водой высились сетчатые ограды детских бассейнов-«лягушатников».
Проходя мимо кабинок для переодевания, Полынцев заметил на дверце одной из них маленькие бурые пятнышки. Возможно, маляр неудачно махнул кистью, стряхивая лишнюю краску, а возможно… Вспомнилось сообщение о ночной перестрелке на пляже. Не кровь ли? Андрей тщательно осмотрел пятна, присев на корточки. Да, похоже, что она. Рядом стоял ядовито-желтый грибок, на ножке которого тоже виднелись буроватые брызги. Вряд ли маляр освящал пляжные строения, подобно церковному батюшке. По всей вероятности, это были следы от ранений. Если учесть, что в последние время сообщений из больниц не поступало, то потерпевший к медикам не обращался. Или? Или, уже не мог обратиться.
