Владимир Колычев - Дорога дальняя, казенный дом
Второй месяц он уже в армии. Тяжело в учении, но все это цветочки, ягодки впереди, в строевой роте. Присяга уже не за горами, а после нее последует распределение — тогда прощай, «карантин», с его уставным порядком, и здравствуйте, «дедушки», с их дебильными заморочками…
Долгая изнуряющая зарядка закончилась победой новобранцев. Никто не умер, никто никого не подвел, так что штрафных санкций со стороны сержанта не последовало. А это значило, что ночью можно будет спать спокойно. Если, конечно, кто-нибудь что-нибудь в течение дня не натворит…
Водные процедуры под жидким льдом, утренний осмотр, поход на завтрак… Солдатскую кашу Вадим не жаловал. Но когда есть хочется, так любая каша в радость. А есть хотелось всегда…
После завтрака занятия. Сначала строевая подготовка, чтобы жирок не завязался, затем физподготовка — сегодня по плану рукопашный бой. Не самое бестолковое занятие, надо сказать. И даже полезное… Вадим хорошо помнил, как легко расправился с ним Толик. Он даже защититься не смог, не то что ответный удар нанести. А вот Корбут драться умел. Потому что в спецназе служил. Потому что его учили, как вести рукопашный бой с противником. Потому и досталось Толику на орехи…
После физической подготовки новобранцам предоставили отдых — полтора часа занятий по уставам. Лафа. Голову немного загружаешь, зато задница в тепле и покое. А там и обед…
Построение на обед. Самое волнующее событие. Жрать охота — спасу нет. Тарелка с дымящимся супом перед глазами, а нос уже улавливает запах хлебной котлеты. И компот из сухофруктов — сла-адкий…
На пороге казармы появляется сержант. Засунул большие пальцы обеих рук за ремень, зевнул для приличия. Сейчас он подаст команду, и расстояние до столовой начнет стремительно сокращаться…
— Зуев, к командиру! — неожиданно выдал он.
Вадим закусил губу, вынырнул из строя и бегом направился в канцелярию… Никто не имел права лишить его обеда. Но это согласно уставу. А в жизни всякое могло быть… Но вряд ли он совершил что-то такое, за что его могли бы наказать. Он, конечно, не примерный солдат, но ведет себя тише воды ниже травы. А иначе здесь вести себя и нельзя. Пока хотя бы «черпаком» не станешь…
Командир роты лежал на койке в своей канцелярии. В одежде поверх одеяла. Ну да, командиру можно делать то, чего не дозволяется подчиненному.
— Товарищ старший лейтенант, рядовой Зуев по вашему…
— Оставь, — поднимаясь с койки, небрежно махнул рукой ротный. — Давай дуй на КПП, там к тебе приехали…
— Кто?
— А тебе не все равно?.. Давай, беги, пока я добрый…
Вадим не очень-то хотел злить командира. Тем более что на КПП его могла ждать мама…
Но мама должна была приехать на присягу, а это будет лишь через неделю… А что если Анжела приехала? Узнала его адрес и отправилась к нему… Маловероятно. Восемьсот километров с гаком — это не шутка. А если еще и тайком от мужа… Нет, это не Анжела. Хотя она и способна на такой подвиг. Ведь она любит его. Хоть и за другим замужем, но любит… И он ее любит. И раскаивается в том, что променял ее на Олимпию.
— Ну, чего задумался, Зуев? Бегом! — подхлестнул его ротный.
И Вадим пулей помчался на КПП. Там Вадим наткнулся на прапорщика, возглавлявшего суточный наряд. Молодой, щеголеватый.
— Куда несешься, боец? — насмешливо и грозно спросил он.
— Старший лейтенант Белобоков сказал, что меня ждут…
— Фамилия?
— Не знаю…
— Не знаешь свою фамилию?! — очумело вытаращился на него прапорщик.
— Нет, свою знаю. А кто меня ждет, не знаю… Зуев моя фамилия…
— А-а, Зуев! Ну-ну!
Прапорщик заговорщицки подмигнул ему и показал на комнату для посетителей.
Вадим зашел в помещение, но никого не увидел. Только большая сумка на стуле возле стола. И запах французских духов. «Шанель номер пять»… Черт!
Он услышал легкий шорох за спиной, уловил движение, и тут же чьи-то руки нежно обвили его шею… Он уже знал, чьи это руки.
— Уйди!
Вадим вырвался из объятий, отпрянул в сторону. Рванул было к двери, но Олимпия уже прижалась спиной к двери. Путь к отступлению отрезан.
— Вадим, ты должен меня выслушать, — виновато опустила она глаза.
— Не о чем мне с тобой говорить! — выпалил он.
Можно было оторвать ее от двери, выбежать из комнаты. Но он не мог оторвать от нее взгляд. Красивая она, чертовски красивая и сексуальная. В белой норковой шубке нараспашку, в дорогущих сапогах на высоком каблуке. Прическа, которая ему всегда нравилась…
— А ты все-таки меня послушай… Я виновата перед тобой…
— Виновата, — кивнул он. — Ты виновата в том, что оставляешь меня без обеда. У нас обед сейчас по распорядку…
— Ну что ты такое говоришь? — нежно улыбнулась она. — Я столько тебе всего вкусного привезла, на всю роту хватит… У вас же принято делиться, да?
— Здесь принято. Но не женами. И не с отцами… Чего приехала?
— Прощения у тебя просить.
— Я тебя простил. Что дальше?
— То есть как это простил? — опешила она.
— Да очень просто. Взял да простил… А теперь убирайся.
— Вадим, так нельзя!
— А спать с Алтыновым можно?
— Ну вот, а говоришь, простил…
— Простил. Но не забыл. И никогда не забуду. Никогда!.. Все, мне уже пора…
Но Лима и не думала освобождать ему путь. А оттолкнуть он ее не мог. Он же не варвар в конце концов.
— Пойми, так получилось… Я сама во всем виновата. Твой отец здесь ни при чем…
— Какой он мне, к черту, отец?
— Нельзя так говорить. Он так много для тебя сделал…
— Он тебя сделал!
— Да, но его вины в том нет. Я сама соблазнила его…
— Вот и поезжай к нему, соблазняй его дальше…
— Вадим, я еще раз тебе говорю, что Иван Александрович ни в чем не виноват…
— Да что ты заладила: не виноват, не виноват. Мне все равно, виноват он или нет…
— Не все равно! Если было бы все равно, ты бы не сбежал от него… от нас в армию…
— Сбежал?!.. В армию не сбегают, в армию уходят… Я исполняю свой конституционный и патриотический долг, по собственной воле. Так что ни от кого и никуда я не убегал… Еще вопросы?
— Тебя могут отправить в Чечню, это правда? — обеспокоенно спросила Лима.
— Кто тебе такое сказал?
— Иван Александрович… Он узнал, где ты служишь, навел справки. Десантников бросают в Чечню в первую очередь…
— На то и существуют воздушно-десантные войска, чтобы они были на переднем краю! — с гордостью за себя и за своих товарищей отозвался Вадим.
— Не дури! В Чечне убивают!
— Ну, станешь вдовой… Кстати, это даже хорошо, что ты здесь. Сейчас напишем заявление, ты отвезешь его в наш загс… А то я еще стану героем. Будешь тогда вдовой героя. Шиш тебе!.. Разводиться будем…
— Тогда, может, лучше тебе не становиться героем…
— А развестись все равно надо. А то как тебя Алтынов замуж возьмет? — саркастически усмехнулся Вадим.
— Не возьмет он меня замуж… Потому что очень переживает. Из-за того, что с тобой в конфликте… Поверь, он очень хочет, чтобы ты простил его… Он хочет, чтобы ты учился. Он хочет, чтобы ты в будущем занял его место…
— Где место? В постели?! С тобой?! Ни в будущем, ни в настоящем… Как там заявление пишется, не знаешь? Форма какая?..
— Давай не будем торопиться с этим. Ты успокоишься, придешь в себя… Ведь я люблю тебя. И если ты простишь меня… по-настоящему простишь… Я никогда больше не буду тебе изменять. Никогда! Поверь мне!
— Не верю!.. И не хочу верить…
— Вадим, хочешь, я перед тобой на колени стану!
— Только давай без этого!
— Вадим, ну что мне сделать, чтобы ты простил меня?
— Исчезнуть из моей жизни. Навсегда!
— Вадим, но ты же любишь меня!
— Уже нет!
— Это в тебе обида говорит!.. Давай попробуем вернуть то, что у нас было. Не прогоняй меня!
Олимпия чуть не плакала. Или она в самом деле так сильно переживает, или у нее актерский дар… Скорее последнее… Не мог Вадим верить ей. Да и как верить, если она сама соблазняла Алтынова. Сама! И понятно зачем. Он же хозяин жизни, а Вадим так себе — сбоку припека…
Он промолчал. И Олимпия восприняла это как первый шаг с его стороны на пути к примирению.
— Я знаю, ты еще не принял присягу, тебе нельзя в увольнение. Но у меня есть деньги, думаю, что смогу договориться с твоим командиром. Тебя отпустят на ночь, ко мне. Я остановилась в гостинице, там так здорово. Сначала мы с тобой попаримся в сауне, потом отправимся ужинать в ресторан, а затем… Это будет яркая ночь любви. Ты не пожалеешь!
Лима била не в бровь, а в глаз. Как будто ей кто-то подсказал, где находятся слабые места у солдата. Банька, девочка, ужин в ресторане… В нынешнем положении Вадим мог об этом только мечтать. И эта мечта так близка к исполнению. Командир у него не святой, за сто-двести долларов запросто в увольнение отпустит. Вадим бы мог оказаться с Лимой в жаркой сауне. В раю… Только скажи «да»…
