Татьяна Полякова - Бочка но-шпы и ложка яда
— Значит, я не ошибся и ты кого-то видела. Ты сможешь с уверенностью назвать этого человека?
— Нет, — усмехнулась я.
— Тогда не вздумай говорить о нем милиции.
Я и сама не собиралась, но теперь насторожилась.
— Почему?
— Потому что это, скорее всего, убийца. И ему не понравится, что есть свидетель. Далее объяснять?
— Обойдусь. Но если я промолчу, как они его найдут?
— Будем надеяться, что Хоботов утонул сам, — вздохнул Павел. — Во всяком случае, ты должна придерживаться этой версии.
— Вы прекратите мне тыкать, или вас еще раз подушкой огреть?
— Это я от волнения. А вот и милиция. Идем.
И помни: ты просто прогуливалась в саду. К реке не спускалась. Не спускалась?
— Нет.
— Вот и отлично. Чем меньше ты им расскажешь, тем лучше.
* * *После этого разговора я решила, что дело для меня, вне всякого сомнения, закончится тюрьмой.
Но черт оказался не так страшен, как успел изобразить его Павел, что, кстати, сразу же вызвало у меня подозрения. Он пытался заинтриговать меня или в самом деле чего-то боялся (не за меня, за себя)? Так вот, господа из милиции особенно деятельными не были, скорее наоборот. Труп им, конечно, не понравился, но в основном потому, что прибавлял хлопот.
Дольше всех они разговаривали с Натальей и Розой, именно те видели Хоботова утром еще живым. Потом расспросили меня и Павла. Я рассказала, как нашла труп, а Павел — как помог его вытащить. После этого милиционеры удалились, оставив нас в некотором недоумении. Слова «убийство» я не услышала, и это было уже хорошо.
С гибелью Аглаи это происшествие вроде бы никак не связали. У меня сложилось впечатление, что прибывшие милиционеры о гибели Аглаи даже не знали. Наконец они уехали. Я пила валерьянку в кухне, когда там появилась Софья.
— Поеду в милицию, — заявила она.
— Зачем? — испугалась я.
— Должны же мы знать… О господи, как все некстати, — буркнула она и поспешно меня покинула.
Я пошла на веранду, где собрались все гости, и мы занялись гаданием, иначе нашу пустопорожнюю болтовню никак не назовешь. Конечно, и здесь слово «убийство» никто не произнес, но всеобщая нервозность ощущалась, во взглядах появилась настороженность и даже подозрительность, словно, каждый в отдельности прикидывал шансы остальных: мог ли он быть убийцей или все-таки нет?
— Наталья сказала, что Хоботов отправился купаться, когда еще семи не было, — хмуро заметил Макс. — Довольно странное время для купания.
— Почему же, — пожал плечами Алексей. — Некоторые обожают утренние купания.
— Вода ужасно холодная, — заметила я.
— Зато тишина, утренняя прохлада…
— Но что могло случиться? — заволновалась Скворцова. — Почему он утонул?
— Нырнул и за что-нибудь зацепился, — пожал плечами Игорь. — Такое бывает.
— Какая разница, — поморщилась Крыся. — Главное, что он сам утонул. В воду уж точно полез сам.
Вещички аккуратно сложены… Чего вы смотрите?
Я, в отличие от вас, говорю, что думаю. Если выяснится, что дядьке кто-то помог…
— Прекрати, — перебила ее Скворцова. — Как тебе такое в голову пришло. Это несчастный случай.
— Надеюсь, — скривилась Крыся. — Кому же хочется быть замешанным в убийстве. — Роковое слово все же было произнесено, и лица у всех непроизвольно вытянулись. — Я этого дядьку знать не знала, хоть он и болтал что-то о том, что когда-то держал меня на коленях. Так что убивать его мне ни к чему Я проснулась в восемь, а в половине девятого мы с Игорем уехали подавать заявление. А вы чем занимались, Марина Федоровна?
Скворцова возмущенно перевела взгляд с Крыси на меня. Я пожала плечами, а Скворцова изрекла:
— Это что, допрос?
— Нет, разумеется, — сладко пропела Крыся. — Просто вы вчера сказали, что с удовольствием бы придушили Хоботова. Вот я и подумала, может, передумали и утопили?
— Ты глупая, злобная дрянь, — чуть ли не по слогам произнесла Скворцова. В общем-то, я была с ней согласна, но предпочла соблюдать нейтралитет.
— Я проснулся без пятнадцати восемь и вышел в сад, — неожиданно заговорил Павел. — Минут через пять я увидел, как в сад вышла Лариса Сергеевна. Мы с ней немного прогулялись и вернулись в дом. — Он обвел присутствующих взглядом, как бы предлагая продолжить, а я задумалась: любопытно, он меня спасает или все-таки себя? То есть кому из нас нужно алиби?
— Меня разбудила Ольга, — сказал Макс, пожимая плечами. — Она зашла в мою комнату предупредить, что ненадолго уедет в город.
— А меня разбудила Наталья, — отозвалась Ольга. — Я слышала, как она стучится в комнату Кристины.
— Мы с Игорем выпили кофе в моей комнате и уехали, — кивнула Крыся удовлетворенно.
— Вы провели ночь вместе? — спросил Макс, вроде бы удивленно, а я вспомнила, что он говорил:
Кристина предпочла спать в одиночестве.
— Разумеется, — хмыкнула Крыся. — Мы уже большие детки и спим в одной постели.
Либо Макс что-то напутал, либо Крыся нагло врет. Почему-то я склонялась ко второму, однако тут заговорил Игорь:
— Сначала мы собирались лечь врозь. Кристина решила, что занимать одну комнату как-то неприлично, раз мы еще не женаты. — Все, как один, при этих словах скривились. Чтобы Крыся утруждала себя подобными условностями? Такое объяснение никуда не годилось. Впрочем, это вовсе не значит, что Игорь лжет. Крыся в самом деле могла брякнуть такое, чтобы объяснить свое желание остаться одной. А одна она хотела остаться для того, чтобы беспрепятственно бродить по дому, разумеется, если Макс прав и надпись на двери кабинета отца действительно ее рук дело. — Но потом.., после ссоры я чувствовал себя так неуверенно… В общем, я пошел к Кристине.
— То есть у вас есть алиби, — усмехнулась Валентина.
— Такое алиби, — перебила Скворцова, — гроша ломаного не стоит.
— А у вас оно есть? — ядовито спросила Крыся.
Я решила вмешаться, пока страсти не накалились до критической точки.
— Давайте предоставим все это милиции, — сказала я. — И избавим друг друга от взаимных оскорблений.
— Зачем ты вообще пригласила Хоботова? — не унималась Скворцова.
— Он старый друг Бориса. По крайней мере, он утверждал это.
— Все-таки довольно странно приглашать в дом человека, которого ты до той поры в глаза не видела.
Тут дискуссию пришлось прервать, потому что на веранде появилась Софья. Она села в кресло, вытянула ноги и обвела присутствующих суровым взглядом. Все дружно замолчали, вроде бы готовясь к чему-то.
— Ужасное несчастье, — медленно произнесла она. В ту минуту очень хотелось придушить ее: то болтает без умолку, то слова из нее не вытянешь. — В милиции считают, что произошло следующее: Хоботов решил искупаться, вошел в воду.., возможно, из-за холодной воды или по иной причине.., короче, ему стало плохо с сердцем. Он потерял сознание и утонул.
— То есть это несчастный случай? — первой пришла в себя Скворцова.
— Конечно, — удивилась Софья. — А вы чего ждали? — Все принялись глупо улыбаться, поглядывая друг на друга с некоторым смущением. — Если бы кто-то оказался поблизости, — продолжила Софья, — Хоботова могли бы спасти. Но рядом никого не было. — Она скорбно кивнула, точно готовясь разреветься, а я, воспользовавшись тем, что все внимание было сосредоточено на Софье, поспешила выскользнуть за дверь.
В коридоре Наталья пылесосила ковер. Увидев меня, она выключила пылесос и нерешительно позвала:
— Лариса Сергеевна…
— Да?
— Сегодня милиционер спрашивал, не было ли чего с утра странного.., ну, подозрительного, что ли…
— Так. И что?
— Ну вот я хожу и думаю, было или нет? Можно считать машинку подозрительной?
— Какую машинку? — не поняла я, но уже насторожилась.
— Стиральную. Кто-то ее включил.
— Зачем?
— Не знаю. Должно быть, стирал что-то.
— Идемте. — Я взяла ее за руку и направилась в свою комнату. Усадила Наталью в кресло и попросила:
— А теперь, пожалуйста, поподробнее. Так что там с машинкой?
В этот момент вошла Софья, увидев Наталью, она нахмурилась:
— Секретничаете?
— Тебе тоже полезно послушать, — кивнула я. — Рассказывайте, Наташа.
— Значит, так. Вышел дядька, Хоботов этот. Ни свет ни заря, у нас так рано никто не встает. Мы с Розой кофе пили. Он нас спросил: «Все спят?» Мы говорим «спят», а он на часы посмотрел и ушел. Купаться, говорит. Очень, говорит, полезно по утрам.
Довольный такой…
— Довольный? — уточнила Софья.
— Да. Я бы сказала, очень довольный, вроде как подарка ждал. Когда милиционер меня расспрашивал, он тоже интересовался, мол, не боялся ли чего Хоботов. Так вот. Он просто светился от счастья.
Ушел он, значит; Роза опять кофе поставила и блинчики стала жарить: придет с реки, захочет позавтракать. А его все нет. Кофе остыл, Роза рассердилась: куда его черти уволокли? Иди, говорит, посмотри, может, к себе вернулся и спит. Я пошла, вроде как кровать застелить. В комнате пусто, я кровать застелила и вчерашнее полотенце забрала, а когда в прачечную спустилась, полотенце в корзину бросить, слышу: машинка работает. Но тут Роза меня звать стала. Аглая проснулась, надо было кофе подавать, я и пошла. Но про машинку помнила, потому что сама я ее не включала, а Роза технику не любит, говорит, ненароком сломаешь чего, а деньги сумасшедшие, так что Роза точно машинку не включала.
