Любовь по контракту, или Игра ума - Тихонова Карина
– Хорошо. Я куплю тебе такие же ботинки. Только не одевай их на свидания.
– Почему?
– Потому, что легче умереть, чем их расшнуровать.
– Ну и не расшнуровывал бы, – заметила она непоследовательно. Засмеялась и упала на кровать. – Даже сексуальней. Ты «Плейбой» смотришь? Так девочек и фотографируют. В ботинках.
– И без штанов, – напомнил я. – Без ботинок с тебя джинсы не слезали. Я, что, и их должен был порвать?
Она снова засмеялась.
– Я не представляла себе, что ты такой тигр.
– Я тоже, – ответил я сконфуженно.
– Не ври!
Я промолчал, хотя сказал чистую правду. За сегодняшний вечер я узнал о себе больше, чем за всю благопристойную предыдущую жизнь. И то, что я узнал, меня напугало.
– У тебя есть кто-нибудь? – снова спросила она шепотом.
– Ничего постоянного, если ты об этом. А у тебя?
– Ничего постоянного, если ты об этом.
Один-один. Я снова пошарил по тумбочке и включил лампу.
– Ты чего?
– Ничего. Просто хочу на тебя посмотреть.
Она не ответила. Я приподнялся на локте и повернулся к Марине. Стащил с нее одеяло и медленно провел рукой по гладкому молодому телу. Таких женщин во времена моей юности называли девушка-гитара. Узкая талия и красиво расширенные бедра. Стройные сильные ноги, выточенные природой до умопомрачительного совершенства.
– Тебе не холодно?
– Нет.
Я снова поднял ладонь вверх, к молодой твердой груди с маленькими упругими сосками. Погладил прямые плечи, высокую шею... Она, как кошка, задрала подбородок, вздохнула и закрыла глаза. Я откинул волосы с гладкого лба, наклонился и осторожно коснулся его губами. Марина открыла глаза и серьезно посмотрела на меня. Прежнее недоверчивое выражение исчезло из ее глаз и мне это понравилось.
– Ты так на меня смотришь...
– Как? – спросил я.
– Как волк на своего детеныша. Как будто вылизать хочешь. Или съесть.
– Я тебя не съем, – пообещал я. И добавил:
– Ты такая красивая...
– Ты сейчас тоже хорошо выглядишь, – милостиво похвалила Маринка.
– А обычно?
– Обычно – как елка.
– Такой зеленый?
– Такой колючий!
Я со смущением потрогал подбородок. Действительно, как елка.
– Я тебя поцарапал?
Она рассмеялась:
– Да не в этом смысле!
Я выключил свет и снова откинулся на подушку. Она, наверное, решила, что я обиделся. Придвинулась ближе и обхватила меня одной рукой.
– Извини...
– Господи, за что?
Марина не ответила. Я упорно просунул руку под ее голову. Мне все время хотелось ощущать ее тело в кольце собственных рук. Не в наручниках, а в нательниках. Господи, ну и романтические аналогии! Профессиональная болезнь, наверное.
Так мы и лежали в полудреме, тесно прижимаясь друг к другу. Пришло счастье и остановило время.
Вдруг она завозилась, оттолкнула меня и приподнялась.
– Что случилось?
– Мне пора.
– Что?!
Я снова включил лампу и сел на кровати. Марина быстро подбирала с пола разбросанную одежду. Она упорно избегала моего взгляда, а я не мог ничего сказать, потому что не понимал, что происходит. Все так же, не глядя, она собрала свои вещи и исчезла в ванной. Послышался шум воды. Марина смывала с себя все, что связывало нас несколько коротких часов. Я горько рассмеялся и с силой стукнул себя кулаком по голове.
А ты чего ждал, дубина? Раскис, размяк, разнежился... А у девочки просто было романтическое настроение, вот ты под руку и подвернулся. И следующему мужчине она наверняка скажет то, что и тебе. Ничего постоянного....
«Нет, неправда. Она не притворялась, – строго заявил внутри голос, которого я прежде не слышал. Адвокат, так сказать. – Так притворяться невозможно».
«Все возможно, – насмешливо откликнулся второй, циничный собеседник. – Она ведь женщина».
Я стиснул виски двумя руками. Кажется, меня можно поздравить с раздвоением личности.
Щелкнула задвижка в ванной, и Марина появилась на пороге. Одетая, причесанная, очень приличная.
Я опустил руки и посмотрел на нее.
– Я пойду, – сказала она полувопросительно, полуутвердительно. На мгновение взглянула мне в лицо и тут же отвела взгляд.
Я промолчал. Поднял с пола полотенце и завернулся в него. Нагота, такая естественная пять минут назад, теперь меня тяготила.
Гостья открыла дверь и вышла из спальни. Я шел следом, как потерявшаяся собака.
– Как ты доедешь? – спросил я хрипло.
– Как – нибудь...
– Это опасно. Давай вызовем такси.
Она пожала плечами, глядя в пол. Я достал блокнот, сверился с записями и набрал нужный номер. Поговорил с диспетчером и проинформировал:
– Машина придет через десять минут.
– Спасибо.
Не ответив, я ушел в ванную и надел халат. Немного постоял перед зеркалом, разглядывая свое отражение, и отвернулся. Мне было стыдно за себя.
Вот все и кончилось. Как говорит Дэн, трахнулись и отряхнулись. Только такой идиот, как я, мог парить над облаками от случайно привалившего счастья, одноразового, как презерватив. Что ж, по крайней мере, у меня не осталось никаких иллюзий. Лучше уж так, чем по-другому.
Скрипнула дверь ванной, и я оглянулся. Марина стояла рядом и смотрела на меня с каким-то побитым, несчастным выражением.
– Пришла машина? – спросил я спокойно.
Она помотала головой.
– Чай, кофе? – предложил я любезно. – Кажется, есть сок...
Она, без слов, дернула за пояс халата, и я чуть не упал, поскользнувшись на влажном полу. Судорожно ухватился за нее, и Маринка крепко прижалась ко мне всем телом. Я осторожно положил руки ей на плечи и отодвинул от себя. Приподнял подбородок и попытался заглянуть в виноватые опущенные глаза. Что-что, а играть с собой я не позволю. По крайней мере, на это моей гордости хватит.
– Я что-то сделал не так? – тихо спросил я.
– Нет.
– Тогда в чем дело?
Марина молча смотрела на меня. Она выглядела такой несчастной, что мне немедленно захотелось ее обнять. Но я себе этого не позволил.
– Дело не в тебе. Дело во мне.
– Тебя кто-то ждет?
Она насмешливо фыркнула:
– Ни о чем другом мужчины думать не в состоянии!
– Не обобщай.
– Прости.
Время начало набирать обороты. Сейчас раздастся звонок таксиста, а я так ничего и не понял.
– Мы больше не увидимся? – спросил я с мучительно дающимся спокойствием. И уточнил:
– Как сегодня.
– Я позвоню тебе, – ответила Марина сразу.
– А мне нельзя тебе звонить?
– Пока не надо.
И добавила:
– Я не играю с тобой. Просто не могу всего объяснить. Обними меня, пожалуйста.
Я притянул ее к себе и вздохнул. Почему женщины так любят создавать сложности на пустом месте? Им, что, мало имеющихся?
– Мне было так хорошо...
Ее голос уходил в толстую ткань халата, как под воду. Я чувствовал теплое дыхание на своем плече, когда она говорила. Мне стало немного легче, но обида по-прежнему сидела занозой в сердце. Я молча погладил ее волосы и осторожно поцеловал теплую макушку. От Маринки пахло детским чистым запахом, как от сына.
Зазвонил телефон, и мы вздрогнули.
– Это таксист...
– Да.
Она побежала в комнату и сняла трубку. Я снова пошел за ней, как болонка.
– Он внизу, – сказала Марина, положив трубку.
– Позволь мне довезти тебя до дома, – попросил я. – Заходить не буду.
– Не надо. Я позвоню.
Марина быстро влезла в ботинки с порванными шнурками, которые торчали на ногах широкими неряшливыми раструбами. Мне снова стало стыдно.
– Прости за обувь. Я куплю тебе новую, если, конечно, ты позволишь.
Она ничего не ответила и достала из шкафа куртку. Влезла в нее и повернулась ко мне. Я подошел. Марина без колебаний обняла меня и поцеловала в губы долгим, рвущим душу поцелуем.
– Вернись, – не удержался я, проклиная собственную слабость. – Хотя бы за ботинками.
Она кивнула, открыла дверь и побежала по лестнице вниз. Я еще немного постоял за дверью, цепляясь слухом за удаляющиеся шаги. Почему-то мне казалось, что я их слышу в последний раз.
