Алексей Иванников - Хорёк
Лучшие места для нашего бизнеса – сборища людей, незнакомых друг с другом, и не знающих, кто с тобой рядом. Думаешь, что твой единомышленник, футбольный какой-нибудь фанат или поклонник рока: а на самом деле совсем другой у него интерес, не к предстоящему матчу или концерту, а к твоему карману с тугим плотным кошельком. Хотя против матча я тоже не возражал, так же как и против музыки: интересы проявлялись потом, просто главное было – обтяпать свои делишки. Стибришь пару кошельков – и можно расслабиться, предварительно выпотрошив их подчистую и переложив деньги в свои карманы, выполнив так сказать план по отжатию бабла у лохов.
В-общем, договорился я с Романом, что едем мы в небольшую поездку на пару недель, причём места он уже хорошо знал и обещал всему научить и показать. Роман – он ведь был совсем нежадный, такой же голодранец как и я, только из маленького городка, где-то под Тулой или Калугой, не помню точно. Ну и так же как и я жил с матерью, регулярно отправляясь на заработки, то в Москву, то в другие места, куда мы через несколько дней и поехали.
Он дал хорошую идею: я ведь привык, что всё само, можно сказать, приходит ко мне в руки, и надо только подойти и взять. Но для него ведь всё было не так: чего бы он достиг в своём голодранском городке своей голодранской области, если бы действовал по той же методике?! И ему пришлось хорошо так поколесить, осваивая новые пространства. Так что в первой поездке я узнал много для себя нового и интересного: как прокатиться зайцем в поезде; где лучше хранить заработанное; и что делать, если тебя поймали и готовы вот-вот побить, не гнушаясь никакими средствами, включая ноги с грубыми тяжёлыми кирзовыми сапогами.
Нет, я понимаю, что в моей работе есть такой неизбежный нерадостный момент, к которому всегда надо быть готовым, только вот одно дело, когда тебя хватает тётка и зовёт милицию, и совсем другое – куча злобных мужиков. Тупых и наглых одновременно, у одного из которых ты только что вытащил кошелёк или барсетку, наполненную деньгами – всё его достояние – потому что он, тупица такая, привык именно так хранить свои деньги и убьёт каждого, кто на них захочет покуситься.
Так вот: один раз Роман уже оказывался в такой ситуации и не хотел бы оказаться ещё. Продемонстрированные выбитые зубы – два сверху и один внизу – ясно показывали, как легко я отделывался до сих пор. Но кроме порушенной челюсти тот случай имел и другие последствия: три года он получил именно после той истории, так что с тех пор Роман старался не связываться с большими компаниями, тем более состоящими из каких-нибудь фанатов или рокеров, разгорячённых обычно ещё и спиртным. «Они ведь, когда нажрутся, просто в скотов превращаются!» Окучивать, как он сказал, лучше неосторожных одиночек или влюблённые парочки, скидывая напарнику добычу в случае серьёзного улова. Так что приглашая в поездку, он рассчитывал на меня именно в таком качестве. Ну и вдвоём было просто надёжнее.
Для начала мы отправились на рок-фестиваль. Вы наверно слышали, проводят у нас иногда такие мероприятия, когда собирается в одном месте пара десятков групп, и потом несколько дней подряд устраивает концерты. Вы знаете, я их потом даже полюбил: огромные скопления тысяч, десятков тысяч человек, собирающихся на каком-нибудь поле, огороженном со всех сторон. Лохматые создания одно за другим выскакивают на сцену – построенную в одном углу, а все уже визжат и ревут, выражают бурные эмоции, под прикрытием которых я и приступаю к работе.
Вытащить кошелёк из заднего кармана, вскрыть обычно надёжно охраняемую сумку: не было ничего проще в таких условиях, так что я только и бороздил бурный океан, время от времени приставая к берегу, чтобы в укромном уголке разобраться с уловом и спрятать его в надёжном месте. Мы снимали с Романом, как правило двухместную палатку, под которой обычно и устраивали тайник. Деньги, золотые и серебряные побрякушки, особо ценные предметы, какие-нибудь элитные часы, зажигалки или дорогие мобильники, легко реализуемые за приличные деньги: всё это мы набивали в целлофановые пакеты, зарывая под землёй. Ямки же мы копали изнутри палатки, так что заметить нашу бурную деятельность было совсем непросто: ну только если бы кто-то влез к нам в самый ответственный момент, чего мы, разумеется, не допускали, наглухо закрываясь изнутри.
Первый же заезд получился сверхудачным: за пять дней мы набили полностью предварительно захваченные с собою рюкзаки, благоразумно отчалив в предпоследний день фестиваля. Слух об умелых и расторопных карманниках успел расползтись по широким массам, так что пару раз мы чуть не вляпались. Обдолбанные паразиты начали подозревать нас! Я говорю о соседях из ближних палаток, каких-то жирных мужиках и их не менее жирных спутницах откуда-то с юга, тоже, по всей видимости, от кого-то пострадавших. Но это были не мы: мы бы не стали потрошить тех, кто селился рядом, элементарная осторожность заставляла соблюдать негласные правила, и она же заставила нас отчалить за день до конца сборища, под вечер, неожиданно для всех, когда большинство торчало от каких-то очередных роковых знаменитостей.
Ну, торчали они не только от знаменитостей: характерный запашок, вперемешку с запахом говна, пота и мочи витал над забитым народом полем, делая болванов ещё глупее и беззащитнее. Остекленелый взгляд, блаженная улыбка, разболтанные бессмысленные телодвижения: вот уж насмотрелся я там такого, что даже жалко иногда становилось обдолбаных идиотов, не понимающих, что они сами губят свои жизни. Не мне, может, говорить такие вещи, но я-то вляпался сюда случайно, из-за неудачного стечения обстоятельств, которые могли двинуться совсем в другую сторону. Эти же бараны… ну они точно были самые настоящие бараны, хочешь – режь их, хочешь – потроши! В-общем, на том фестивале мы нагрузились так, что появились большие сомнения – стоит ли продолжать? Попадаться с такой добычей было и глупо, и опасно, так что мы временно расстались. То есть я поехал к себе, в Москву, а он – тоже к себе, договорившись созвониться попозже. Ну и после двухдневного отдыха отправились на другой фестиваль: проходивший в маленьком городке на Волге, куда тоже так рвались и стремились с самых дальних концов страны.
Там всё происходило немного по-другому: но вы же наверняка слышали про известный бардовский конкурс, собирающийся уже многие годы и десятилетия. Совсем не так интересно закончилось для нас это новое мероприятие: терпил оказалось намного меньше, и совсем не такими богатыми были приехавшие на берега Волги туристы, ну и музычка была так себе, так что, перекантовавшись пару дней, мы отправились уже на какой-то спортивный турнир, на что-то автомобильно-мотоциклетное, что происходило уже неподалёку от столицы.
И вот тут, совершенно неожиданно для меня, случилось то, что могло перевернуть жизнь, и, собственно, почти её перевернуло, вот только не хватило у меня сил и способностей удержать в руках неожиданно свалившееся на голову.
Начали мы с Романом, как и прежде, неспешно и с расстановкой: нашли пристанище, договорились – как лохов потрошить будем, и уже было начали. И сразу вляпались. То есть я вляпался, когда укладывал приличный такой лопатник – только что вытащенный – во внутренний карман куртки.
Когда меня дёрнули за шкирняк, я подумал, что всё: бить будут. Но сильный рослый мужик, державший одной рукой за воротник, в другой руке сжимал мобилу и кому-то что-то рассказывал, явно связанное со мною. Затем он поволок меня: он мог бы просто приподнять моё тельце и понести, но действовал он достаточно вежливо и аккуратно, так что я не стал сопротивляться. Мы ввалились в помещение: в тёмную закрытую от света комнату, где мужик меня поставил и приказал ждать. И затем появился тот, кто чуть было не вывел меня в люди. То есть дал шанс это сделать.
Вспоминая теперь иногда свою биографию – а что мне ещё тут делать? – я могу назвать несколько человек, оказавших на неё огромное влияние. Ну Блыдник – понятно, эта сволочь мне всю жизнь поломала, но после него – на втором наверно месте – был тот человек, с которым я впервые встретился именно тогда. Обстоятельства – сами понимаете, хуже некуда, меня ловят практически за руку, чей-то кошелёк, только что спёртый, жжёт ляжку, а в комнату не спеша входит мужик – совсем нестарый ещё, лет пятидесяти – и пристально меня рассматривает.
Если бы он был мент: я бы сразу это понял, но явно не из мусоров происходил он, так же как и его могучий напарник, стороживший меня. «А ты кармашки-то выверни!» Приказ прозвучал то ли мне, то ли громиле, но я и сам не стал выкобениваться и выложил на стол кошелёк. Мужик исследовал содержимое и заржал, увидев пару тысяч. «И ради такой-то мелочи ты свободой рискуешь?» Отвечать как-то не хотелось, но меня не били и даже не третировали, так что я ответил. «Да это так, на пробу». – «А основные дела мы потом, значит, делаем, когда всё выясним?» Разумеется, не собирался я откровенничать с ним; но что-то ему требовалось. «А вы, собственно, кто? И что вам надо?» Он даже обрадовался. «Ну вот, вижу сразу серьёзного делового человека. А ты, парень, давно бизнесом занимаешься?» Что я мог ответить на такой наглый прямой вопрос, на такую провокацию, неизвестно к каким последствиям приведущую? Я набычился и зло посмотрел на него. «Ладно-ладно, не отвечай, и так вижу, что давно. И на зоне тоже, небось, пришлось потрубить?» – «Не ваше дело». – «Как это не моё? Я ведь с этим кошелёчком, если отдам его кому надо, могу тебя и снова туда отправить. Так что не хами мне тут». – «И чего вы хотите?» – «А это другой разговор!» В-общем выяснилось, что ему – серьёзному деловому человеку и владельцу нескольких фирм – требуется человек для особых поручений. Ну, когда без ловкости рук никак не обойтись, так же как и без цепкого хорошего ума и сообразительности. И если я докажу, что обладаю и тем, и другим, он – Владимир Семёнович – готов предложить мне сотрудничество на постоянной основе, со включением в штат и выплатой официальной зарплаты.
