Ошибка сценария - Алейников Дмитрий Александрович

Удивительно, как в экстремальных ситуациях проясняется голова, начиная соображать на порядок быстрее любого «пня» [5]!

— Свидетелей многовато, — прохрипел Сергей, опережая воплощение кровожадных идей следователя.

Поршев недовольно оглянулся на застывших у мангала кавказцев, потом повернулся в сторону улицы, где также сбавили шаг несколько любопытствующих. Нехотя разжал пальцы, опустился на стул.

— Так я не договорил, — продолжал компьютерщик, также присаживаясь и отодвигая прочь свою тарелку. — Вы не найдете никаких связей между мной и трупами. Потому что ее нет. Есть только то, что я вам рассказываю. Мои сны. Или галлюцинации, если хотите. Я ВИЖУ эти преступления. И, как оказалось, вижу их заранее. Я не знаю, почему я их вижу, почему не видел раньше, увижу ли еще. Но! Так получается, что мы оба заинтересованы в том, чтобы понять этот механизм. Не полезем в биологию, психиатрию или черную магию, некогда. Но в любом процессе существует своя статистика, своя логика и свои закономерности. Если мы поймем их достаточно быстро, то мне, возможно, не снесут голову, а вам не снесут звезду с погон. Может получиться, что мы предупредим еще одно убийство. Или два. Вам премию выпишут. Ставки, конечно, не равные, но и риск у нас не сопоставим. Скажите мне, что вы узнали по этим двум убийствам, и я попытаюсь понять, в чем тут ключ, где система. Вы мне не верите, но я вас уверяю, я вам клянусь, что говорю правду. Что вы теряете, поверив мне? Все равно ничего не узнаете. А так есть шанс. Мне-то вообще выбирать не из чего: или ваш департамент меня прикрывает, или я прыгаю в электричку, скажем, Горьковского направления и на перекладных отправляюсь к восточным границам. Жить-то хочется.

Поршев думал долго, аж шашлык успел остыть, а кетчуп подсох и достиг нормальной кетчупной консистенции.

— Допустим, — хмуро пробурчал он, когда Сергей уже собрался уходить, чтобы успеть до перерыва на владимирскую электричку. — Допустим, я тебе условно поверю.

— Мудрая мысль, — подбодрил следователя программист.

— Допустим. Как я смогу проконтролировать, рассказываешь ты мне все, что видишь в своих видениях, или просто врешь с три короба?

— Разумные опасения. Но врать мне не резон. Нам ведь главное понять, как на основе моих предсказаний предотвращать реальные преступления. Кроме того, я и сам не знаю, что со своими предсказаниями делать. Я ведь только случайно увидел в новостях этого Бояршинова. А так сидел бы при своем интересе дома. Так же с… с ананасом. Это ведь вы мне сообщили, что он на самом деле убит…

— Думаю, сегодня это будет новостью номер один, — мрачно заметил следователь.

— Возможно. Но с остальными моими видениями все гораздо прозаичнее, и только ваша статистика может помочь расшифровать их. Как знать, может быть, мой «глюк» происходит ровно за сутки до преступления. Или за двое. Тогда у нас появится недостающий фактор: время. Мы будем знать время, место и мишень, здорово?

Поршев недовольно поморщился.

— Сказки все это детские.

— Сколько же мокрых дел я должен предсказать, пока вы поверите в очевидное? — вспылил Сергей. — Я, собственно, могу просто позвонить какому-нибудь другому менту или разведчику, который с большим интересом выслушает мои сказки.

Еще минута раздумий породила следующее решение.

— Я тебе условно поверю, Нострадамус хренов. Но если только запахнет каким-нибудь фокусом с твоей стороны…

— Не тратьте время на речи, вы же баллотируетесь. Я все понял. Можете также не брать с меня слово о неразглашении тайны следствия, я его и так дам. Даю, — Сергей вскинул руку в пионерском салюте. — Теперь расскажите мне про последний час нашего ананаса. Его кокнули по тому самому адресу?

— Точно, — сказал после паузы Поршев. Паузы удавались следователю без натуги, чего не скажешь о произносимом вслух.

— Его застрелили на пороге? — горя от нетерпения узнать подробности, компьютерщик начал помогать наводящими вопросами.

— Нет.

— Дверь открыла бабушка с шиньоном?

Губы следователя неприязненно изогнулись.

— Он вообще не открывал дверь. Она была открыта.

— Открыта?

— Да. Я уже говорил тебе, что это дорогой бордель. Так вот наш овощ… Ананас это ведь овощ? Так вот этот овощ приехал по указанному адресу, прошел в квартиру, принял ванну и разлегся на кровати. Девочки должны были подъехать чуть позже, и он просто не запер дверь, чтобы они могли войти сами. Они вошли. Только клиент имел вместо головы фигню всякую. Киллер прошел в спальню и засадил две пули в голову голому придурку. К моменту появления шлюх киллер, понятно, уже ушел. Мы задержали одну из этих девиц…

— Не понял?

— Что ты не понял? — ощетинился следователь.

— Как это вам удалось задержать одну из девиц? Они что, вызвали наряд?

— Наряд они не вызывали, но завизжали так, что наряд вызвала соседка снизу. Сам понимаешь, Садовое кольцо не МКАД, приехали через полторы минуты. Так вот одну из девиц задержали и подробно расспросили. К утру она начала давать показания… Что ты скалишься?

— Я? — Сергей сделал невинное лицо.

— Ты, ты! Думаешь, ее долбасили телефонным справочником? Ошибаешься! Есть гораздо более законные и действенные средства.

— Как то?

— Как то протокол задержания ее сестры, у которой было изъято восемь грамм героина, расфасованного в фольгу. Настоящий протокол с настоящего задержания!

— Понятно, понятно. И что она показала?

— Показала, что работает на этой хате уже полтора года, что ананас приехал туда впервые. Обычно шишки не рискуют развлекаться в сомнительных местах. Все теперь бояться, что про них кино снимут.

— Понятно. Что еще интересного?

— Собственно, все. Если не считать того, что ее сутенер как раз тот тип, которого ты так боишься и просишь арестовать под любым предлогом. Как видишь, сценарий не совсем тот, но если бы убитый был не так ленив и открыл дверь, то получил бы свою порцию аккурат на пороге.

— Интересное «если бы».

— Вот и интересуйся на здоровье, — кивнул следователь, выкладывая на стол потрепанный блокнот. — А теперь давай по порядку все свои видения. Дату, место, словесный портрет жертвы, способ убийства, твои комментарии.

Вот ведь как просто поставить мир обратно на ноги. Всего несколько часов назад Сергей пребывал в полном отчаянье и не умер со страху только потому, что был не в силах поверить в реальность происходящего: он, скромный, тихий парень, со всего размаху вляпался в криминальную историю, его шантажируют, его «раскручивает» следователь, его ищут кровожадные бандиты. Куда бежать, что делать и на что надеяться — было совершенно непонятно. Почти конец света.

И — бац! — счастливое избавление! Ирина сидит в кутузке, что разом решает все проблемы. Не нужно никуда бежать, не нужно отдавать кровные денежки, не нужно искать защиты и просить заступничества. Конечно, это лишь отсрочка, через две недели шантажистка окажется на свободе, и тогда история закрутится по новой, может, еще хлеще, чем теперь, но думать об этом сейчас неохота. Главное, что не сей момент, не завтра оборвется тот растерявший керамиды волосок, на котором подвешена Серегина молодая жизнь. Две недели — это четырнадцать дней или триста тридцать шесть часов, или двадцать с гаком тысяч минут… и так далее! Вечность! Уйма времени, чтобы найти выход. Или для того, чтобы выход нашелся сам. Мало ли что бывает!

Разум почти взрослого человека подсказывал Сергею, что рассчитывать на авось — глупо, по-детски наивно и не на шутку опасно, но сегодня компьютерщик Нерон не желал ему внимать. Примерно так же радовался он когда-то перенесенному диктанту или отложенному визиту к стоматологу — понятно, что не миновать испытания, а радостно! Некоторые, напротив, сами лезут на рожон, чтобы побыстрее — пан или пропал — отмучиться. Считают себя смелыми, отчего всегда искушают тихонь и слабаков порадоваться их неудачам.