Ошибка сценария - Алейников Дмитрий Александрович

Про второй фронт, книгу мемуаров и прочую стратегию молодой человек додумывал уже пешком.

Глава 13

Сергей пересчитал деньги, аккуратно перекладывая иностранные купюры. От пересчета больше их не стало. Три дня назад эти бумажки едва не потеряли своей спорной ценности, потом счастливым образом вернулись из глубокой задницы, обретя свою привычную стоимость. А теперь их снова нужно отдавать, и снова жалко. Такие вот русские горки: то яма, то пик.

Программист посидел немного над разложенными по столу стодолларовыми банкнотами, обводя их печальным взором, как фотографии умерших родных. Подумав, он выбрал пять купюр поновей и «понастоящей» и убрал в стол. Оставшиеся десять сложил тонкой стопочкой и завернул в бумажку. Эти десять он передаст сегодня Ирине. Объяснит, что покупатель взял небольшой тайм-аут, что это пока все, что есть. Если ничего не дать — это плохо. А тысяча долларов — просто лучше, чем ничего. Тысяча долларов — это та же тонна баксов или штука грина. Вряд ли Ирина, получив живые деньги побежит закладывать Сергея. Скорее всего, она согласится еще немного подождать. Сергей выиграет еще немного времени. Для чего? Непонятно для чего. Но в любом случае, купить немного времени за тысячу долларов — лучше, чем приобрести тот же товар за пять тысяч.

Глава 14

Сергей открыл глаза и прислушался к своим ощущениям.

В левой половине головы подозрительно холодило, будто кто-то сидел в изголовье кровати и дул ему в висок, вытянув губы в тонкую струйку. Нельзя сказать точно, что это ощущение — предвестник приступа, но по совету врача программист решил понаблюдать за своим состоянием, попытаться определить те симптомы, по которым можно предугадать подкрадывающуюся боль. Если знать наверняка, то можно встретить приступ во всеоружии, наглотавшись пилюль и приняв удобное положение для просмотра вещих галлюцинаций. Можно даже приготовить диктофон или карандашик для записи видений.

Висок похолодило, похолодило, но никакого развития этого состояния не последовало. Невидимый любитель дуть, сложив губы трубочкой, отвалил, позволив голове прогреться, как и положено, равномерно.

Сергей сел на кровати, мельком глянул на часы и подпрыгнул. На сей раз похолодело все, кроме лба. С перепугу. На часах значилось три минуты восьмого утра. Выходит, он заснул накануне вечером, так и не дождавшись звонка от Ирины. А она звонила? Не так уж крепко спит программист, привычный к разного рода звукам и электронным позывным, уж свой-то телефон должен был услышать. Так что, скорее всего, шантажистка просто не позвонила…

Тогда второй вопрос: почему? Почему она не позвонила? Варианты «проснулась совесть» и «попала под электричку» отпадают как слишком счастливые. Неплох вариант, что ее пришиб все тот же Витек, но не сболтнула ли проститутка перед смертью чего-нибудь лишнего?

Сергей встал, проворно оделся, не переставая думать.

Не надо было дожидаться очередного вещего сна, чтобы понять, как рискованно сейчас сидеть дома. Полная неопределенность. Даже непонятно, откуда и какой силы ждать удара. Так что лучше побыстрее убраться из центра мишени и понаблюдать за развитием событий из какого-нибудь укрытия.

Сергей натянул джинсы, толстовку. Рассовал в разные карманы деньги, документы, ключи. Схватил со стола сумку с ценными дисками и плеером. Жаль оставлять тут верный «комп», но не таскаться же с ним? Да и некогда паковаться, некогда.

Окинув прощальным взглядом свою квартиру, компьютерщик повернулся к двери и нагнулся за кроссовками.

За спиной заверещал телефон.

Брать или не брать?

С одной стороны, это могут быть злые и страшные убийцы. С другой стороны, это может быть Ирина. В такую рань звонить больше некому. Разве только кто-то спросонья не смог правильно набрать номер. Убийцы, если звонят по телефону, то, скорее всего, уже из подъезда. А вот если это Ирина, то и бежать никуда не надо, даже позавтракать можно.

— Алло?

— Привет, компьютерный гений, — нельзя было понять, какая интонация у следователя Поршева. Но к черту интонации, если этот мнимый союзник звонит в такой час, даже не нагружая глобальную сеть. Что-то случилось. Не иначе, высадка в Нормандии. Второй фронт. Сюда! Come on! Спасайте рядового Неровкина!

— Здравствуйте, мастер сыска, — стараясь не выдать своего восторга, ответил Сергей.

— Однако! — хмыкнул Поршев. — Гений сыска прозвучало бы лучше.

— Так вы нарываетесь на комплиме…

— Короче, — перебил следователь, — через пятнадцать минут окажись возле своего подъезда, я за тобой заеду. Можешь не завтракать, у меня открыт неограниченный кредит в одной шашлычной.

Никаких сомнений: второй фронт открыт. Следователь сам приглашает на переговоры да еще с бесплатным шашлыком. Только не поздно ли?

— Я бы предпочел бы отвалить прямо сейчас, — сказал Сергей. — Я уже в дверях. Ирина вчера не перезвонила…

— И не перезвонит. Она у меня в обезьяннике сидит. И просидит еще две недели. Сегодня ей нарисуют пятнадцать суток, и мой хороший друг лично проследит, чтобы у твоей пассии не осталось времени ни на что, кроме мытья полов в дежурке. Так что расслабься. Она никому ничего не расскажет. Пока, во всяком случае. Значит, через пятнадцать минут?

Жестковато и не слишком ароматно. Ничего иного от уличного шашлыка, да еще и отпущенного в «неограниченный кредит», ждать не приходится. В лучшем случае мясо было приготовлено накануне вечером, а теперь лишь разогрето для ранних посетителей. Сергей жевал, избегая погружать зубы в попадающиеся сплетения жил, и старался не сплевывать, предпочитая риск подавиться этому жесту явного неуважения. Поршев же упорно делал вид, что кушает нечто очень вкусное, свежее и приготовленное из мяса копытных животных.

— Так с чего это вы заинтересовались моими видениями? — Сергей удавом заглотил очередной облитый разбавленным кетчупом кусок.

— Я тебе отвечу, — кивнул следователь. — Отвечу, потому что считаю так: ты и сам знаешь, в чем дело. Так что тайны следствия я не нарушу, а время сэкономлю. Наш ананас убит сегодня ночью.

Сергей прекрасно понял, о каком ананасе речь, но не удержался от того, чтобы переспросить.

— Не надо трепать фамилий, ладно? — оглянувшись на мангальщика, зло шикнул Поршев.

— Ладно. Но это его убили?

— Его, его.

— И я так понимаю, что убили его именно в том самом доме, тем самым способом? — Сергей не удержался от иронии. Всегда приятно ощущать, как ситуация переходит под твой контроль.

— Примерно так, — признал опер. — И если бы не некоторые расхождения, и не мое обещание нашей общей знакомой, я бы взял тебя за жабры и… — Последовал красноречивый жест, содержащий в себе, как минимум, угрозу физической расправы.

Сергей выдержал паузу, во время которой тщательно разминал между крепких челюстей жареные на огне останки пожилого млекопитающего неопознанной породы. Потом он медленно, брезгливо поджимая губы, вытолкнул из себя недожеванный кусок. Кусок шлепнулся на бумажную тарелочку.

— Очень хотел поблагодарить, — сказал Сергей с усмешкой, — но не вижу повода. Мне почему-то кажется, вы не берете меня по той простой причине, что тогда придется вам признать свой промах.

— Промах?

— А как же? У вас был источник, сообщивший в живописных деталях как и где будет убит важный хрен. Вы прослюнявили эту информацию и дотянули до того счастливого момента, пока не произошло убийство. Теперь ищете крайнего и рассматриваете мою кандидатуру, но я не очень подхожу, пока вы не разнюхали, каким образом я узнал о покушении. И вот вы крутите, вертите, плетете вокруг меня кренделя, то пугаете, то подмазываетесь…

Стремительным движением следователь выбросил вперед руку, схватил компьютерщика за ворот и притянул к себе, едва не опрокинув пластиковый стол.

От резкого перемещения в непривычном ракурсе Сергей не успел сгруппироваться, голова его запрокинулась так, что щелкнули шейные позвонки. От основания затылка проскочила к макушке искорка боли, озарив сознание мимолетным неразборчивым видением. Ничего конкретного, ерунда какая-то: брызги крови, глазные яблоки, скользящие по асфальту. Промелькнула эта дрянь и исчезла. Вместо тошнотворного натюрморта программист увидел прямо перед собой налитое кровью лицо следователя. В круглых от ярости глазах читалось нехорошее.