Валерий Ильичёв - Перстень с печаткой
Через пятнадцать минут, на террасе второго этажа в правом крыле здания. Пианиста нет.
Не привлекая к себе внимания, Ильин направился к выходу. Он должен был страховать Бородина во время встречи и ведения переговоров. Он не сомневался, что Пименов именно там, на террасе, сосредоточил свои силы.
Выйдя из зала, Ильин с облегчением сорвал с головы шляпу-котелок и поспешил в противоположный конец коридора, рисуя в уме схему здания и основные подходы к террасе.
Эта большая полуовальная площадка как нелепый отросток на голом стволе могучего дерева. Зачем архитектору понадобилось пристраивать эту террасу? Что здесь было задумано устроить: летнее кафе или обзорную площадку с видом на парк? Вид с неё и в самом деле живописный. И клумба под ней как узорный ковер.
Ильин, приоткрыв стеклянную дверь, заглянул на террасу. Она была пуста. Справа над каменной оградой нависала ветка высокого дерева.
Его можно использовать как наблюдательный пункт, решил Ильин. Бросив вниз мешающую ему шляпу-котелок, он, разбежавшись, подпрыгнул и ухватился за ветку. Перебирая руками, стал передвигаться к стволу. Добравшись до него, оседлал толстое основание ветки, устроился поудобнее и, переведя дух, сообщил в микрофон:
Первый, я Второй. Нахожусь на месте встречи. Веду наблюдение с дерева. Объект пока не появился.
Ильин огляделся. Терраса находилась довольно высоко над землей. Прыгнуть с неё обычному человеку, а не каскадеру, вряд ли было возможно.
Этот пианист сам загнал себя в западню, назначив здесь свидание. Наверное, главным для него было выбрать безлюдное место, хорошо просматриваемое, чтобы не угодить в засаду, и убедиться, что владелец перстня с фазанами пришел на встречу один. Дилетанты дальше одного хода не видят.
На террасе появилась какая-то нечетко различимая в густых южных сумерках фигура и, достигнув центра полуовальной площадки, остановилась. Человек при ходьбе немного приподнимал правое плечо и скашивал голову влево.
Бородин пожаловал первым, узнал напарника Ильин. Меня он не видит, и потому думает, что он один, без прикрытия, и его неуверенность вполне естественна.
Бородин, держащий в руке «дипломат, действительно чувствовал себя, находясь в центре открытой п» лощадки, как под прицелом. Он сделал ещё несколько шагов и остановился в метрах трех от белых столбиков террасы, напротив открытой настежь стеклянной двери, видимо, для того, чтобы Сочнев мог убедиться в соблюдении им предварительных условий встречи.
Ловушка была готова захлопнуться в любой момент. Осталось только дождаться прилета дичи.
Глава X. Захват
Ильин взглянул на часы: с того момента, как скрипачка назначила свидание Бородину, прошло семнадцать минут.
В дверном проеме появился мужчина со спортивной сумкой. Убедившись, что Старик один, направился к нему. На голове мужчины был черный чулок с прорезями для глаз, а на руках черные перчатки.
Непрофессиональные преступники уделяют много внимания именно этому маскам, перчаткам, забывая о существенных деталях. Дилетант скрыл свою внешность под чулком, но не снял концертный костюм, не подумал изменить свою странную, как на шарнирах, походку… Но сейчас главное, принес ли пианист документы и не выкинет ли он какой-нибудь фокус?
Ильин взял пистолет на изготовку, направив ствол на Сочнева, который остановился в нескольких шагах от Бородина, повернувшись чуть боком к дверям на террасу, чтобы избежать внезапного нападения сзади.
Как неудачно он встал: на одной линии между мной и Бородиным, с досадой подумал Ильин. Если я промахнусь, то могу попасть в Старика. Может, перебраться на другую ветку?
Но, поразмыслив, решил не делать этого, опасаясь произвести шум. Да и не вечно же они будут так стоять!
До него долетели первые фразы пианиста:
Вы молодец, пришли на встречу один, как и договаривались. Где деньги?
Бородин, как хороший актер, выдержал паузу, прежде чем сказать:
Сначала я должен убедиться, что вы тот самый человек, который мне нужен, и что бумаги при вас.
Вот, смотрите, они здесь. Сочнев достал из спортивной сумки пластмассовую папку с бумагами, помахал ею и снова убрал.
С таким же успехом он мог показать прошлогоднюю канцелярскую папку с газетами, подумал Ильин. Не исключено, что Сочнев перестраховался и пришел без бумаг. Видимо, это понимает и Пименов и пока не вмешивается.
А теперь вы покажите баксы! потребовал пианист.
Бородин, поколебавшись, наклонился, поставил дипломат на согнутое колено и, открыв, развернул его так, чтобы Сочневу были видны пачки сложенных рядами долларовых купюр. Пианист мгновенно выхватил из сумки ружье для подводной охоты, заряженное гарпуном, и наставил его на Бородина.
Закрой дипломат! Быстро! Положи его на пол и отойди на пять шагов в сторону. Иди медленно и вытянув вперед руки…
Я недооценил Дилетанта, а он рассчитал все правильно и застал Бородина врасплох, когда у того обе руки были заняты «дипломатом». Но зато теперь я могу стрелять в него без опаски задеть Бородина.
А старый сыщик, давая понять Пименову, что происходит на террасе, заговорил:
Не надо пугать меня подводным ружьем. Нетрудно догадаться, что я здесь не один. Меня страхуют друзья, и вам не удастся далеко уйти. Лучше договоримся: я вам доллары, а вы мне ненужные вам документы. А потом разбежимся: вы меня не знаете, я вас никогда не видел. К тому же, убив меня, вы подпишите себе смертный приговор. Вы не сможете уйти отсюда, если я через пару минут не подам сигнал своим людям, что все завершилось благополучно.
Он говорит достаточно убедительно. Но в расчете на нормального человека и спокойную обстановку. А этот тип взвинчен до предела, и любая оплошность Бородина может толкнуть его на роковой выстрел. Я стрелять в пианиста не могу: если бумаг при нем не окажется, вся операция пойдет насмарку. Но, с другой стороны, он в любой момент может прибить старика.
Пианист сделал три шага и поднял с пола чемоданчик.
Настал критический момент: если Сочнев заранее решил убить человека, которому назначил встречу, то он сделает это сейчас, когда доллары у него: более благоприятного момента у него не будет.
Решив не подвергать жизнь напарника опасности, Ильин прицелился и собрался было окликнуть Сочнева, чтобы отвлечь его внимание на себя, как на террасу ворвались трое крепких парней. Их мощные торсы и мускулистые руки никак не сочетались с масками веселых поросят. Они угрожающе двинулись на Сочнева. Тот, мгновенно осознав, что главная опасность исходит от них, навскидку пустил стрелу в того, кто был посередине. Боевик упал на спину со стрелой, торчащей из груди. Воспользовавшись замешательством нападающих, Сочнев метнулся к краю террасы и, не обращая внимания на окрик и предупредительный выстрел Ильина, сбросил вниз чемодан с долларами и перебрался через ограду на узкий наружный карниз.
Он же разобьется! Там метров семь, подумал Ильин. Но, к его удивлению, пианист, низко пригнувшись, вдруг исчез из поля зрения.
Ильин передал сообщение:
Пианист убил одного из боевиков Буга и скрылся с «дипломатом», спустившись за ограду террасы в сторону парка. Пименов, не дай ему уйти! Не дай ему уйти!
Ильин произвел ещё один предупредительный выстрел вверх и крикнул:
Терраса блокирована! Бросай оружие и ложись вниз лицом!
Бандиты соображали, откуда приказ, лишь какое-то мгновение. Бросившись в сторону друг от друга и достав на ходу оружие, они открыли стрельбу по дереву.
В схватку включился Бородин, произведя два выстрела в сторону боевиков. Он был плохим стрелком и вряд ли надеялся попасть в кого-нибудь из них. Но ему удалось отвлечь внимание на себя. Буквально в тот же момент Ильин произвел прицельный выстрел и ранил одного из бандитов. Вскрикнув, тот упал и стал кататься по каменным плитам террасы, завывая от боли. Третий боевик, пригнувшись, бросился к выходу с террасы. У дверей он столкнулся с двумя омоновцами, переодетыми в запорожских казаков.
В какой-то момент Ильину показалось, что он смотрит спектакль по произведению Гоголя, в котором украинские парубки ловят свинью, залезшую в чужой огород. Но то был не спектакль, и настала пора Ильину вмешаться в схватку, тем более что начали сгущаться сумерки, и он со своего наблюдательного пункта мало что мог увидеть.
Засунув пистолет в кобуру, он начал передвигаться по ветке в сторону террасы. Через минуту он спрыгнул на нее. При прыжке подвернул ногу и упал, но боль смягчила радость, что правильно рассчитал и не угодил за ограду террасы на клумбу, тогда бы точно костей не собрать. Поднявшись, он осмотрелся: омоновцы, ряженные в казацкие костюмы, уже справились с боевиком, прижав его к кафельному полу, и теперь отдыхали, тяжело дыша. Запорожские папахи, оброненные в процессе борьбы, валялись в нескольких метрах от них.
