Татьяна Полякова - Невинные дамские шалости
— Что думаешь? — закончив допрос, обратился он к мужчине за моей спиной.
— Ничего, — проворчал тот. — Это ты должен думать. Твоя была идея, вот теперь и ломай голову. И советую поспешить.
— Ладно, не заводись, — отмахнулся хриплый. — Не в первый раз Серегу посылали, и всегда все было путем. Выходит, кто-то подложил нам свинью… знать бы кто. Может, этот придурок кому проболтался, а? Думаю, девка правду сказала, все сходится… И мент с его следствием вполне может нам пригодиться.
— Это твои проблемы! — ответил тип за моей спиной, возвышая голос, но неожиданно замолчал, однако хриплый, судя по всему, его понял.
— Этих шустрячков в масках найдем, не переживай.
— А я не переживаю, — сурово одернул тот.
Я запечалилась: вот сейчас начнут ругаться, а зло сорвут на мне. Так всегда бывает: кто не может дать сдачи, тому и достается.
— Я вам все как есть рассказала, — осторожно напомнила я о себе. — А вы обещали, что ничего плохого мне не сделаете, если я правду скажу. Ребята, отпустите меня, пожалуйста. Мне и так досталось. Я больше ничего не знаю. Честно. Отпустите, ребята, — заканючила я.
— Заткнись, — рявкнул хриплый, подался вперед, резко выбросил руку и ударил меня.
Я охнула и отключилась.
Очнулась я на скамейке. Было раннее утро, я сидела в парке, а напротив стояли двое мужичков с маетой на лицах, лохматые, чумазые и страдающие с перепоя. Они таращили на меня глаза и, видно, гадали, откуда меня черт принес.
— Ты живая? — с некоторой обидой спросил один, заметив, что я разлепила глаза.
Я что-то промычала в ответ и начала соображать: сижу в каком-то парке, босиком, в одной футболке, а рядом два диких мужика.
— Где я? — спросила испуганно, чем повергла их в уныние.
— Вроде в Комсомольском сквере, — подсказал один, второй его поправил:
— В парке Гоголя, он теперь так называется, статую видишь?
Бюст Гоголя возвышался над клумбой, классик взирал на нас с укором.
— Где ж ты так набралась? — изумился первый, продолжая меня разглядывать. — Думали, покойница.
— Они теперь колются, — влез другой, осуждающе покачал головой и добавил: — Совсем обалдели.
— А который час? — продолжила я этот самый бредовый в своей жизни разговор. Один из чумазых взглянул на небо, перевел взгляд на свои ноги и сказал:
— Часов пять, может, поболе. Мы сами только-только проснулись…
«Ничего себе компания», — подумала я, поднялась и метнулась по аллее, забыв сказать новым знакомым «до свидания».
Впрочем, они не обиделись и тут же заняли скамейку, привычно устроившись голова к голове.
Я выскочила из парка и закружилась в поисках телефона, с намерением звонить в милицию. Парк располагался неподалеку от центра, но телефоны здесь почему-то не водились. Свернув в переулок, я торопливо зашагала в сторону своего дома, продолжая высматривать телефон. Таковой точно имелся на проспекте, возле гостиницы «Заря», кварталах в четырех отсюда, но идти по проспекту в одной футболке я не рискнула. Парковые бомжи оказались на редкость миролюбивы, но шпаны в городе достаточно, да и в милицию чего доброго могут забрать за бродяжничество в неприличном виде. В милицию лучше идти одетой, но и домой возвращаться страшновато… Тут я наконец-то заметила телефон и устремилась к нему. Услуга эта в нашем городе бесплатная, чему я в настоящий момент порадовалась от всей души. Телефон работал, я вздохнула, посмотрев на свои голые ноги, и решительно набрала номер Михаила.
— В чем дело? — спросил он, стало ясно: человек спал, и звонок его не обрадовал.
— Миша, — жалобно позвала я и заревела: то ли вспомнив пережитое, то ли от обиды. Заревев, остановиться уже не могла и здорово его напугала.
— Таня? — всполошился он. — Что случилось?
С легким заиканием я попыталась объяснить, получилось неважно: Миша ничего не понял, но испугался еще больше.
— Ты дома? — спросил он.
— Нет, они оставили меня в парке.
— Кто они?
— Я не знаю. Про Сережу спрашивали. Хотели мне пальцы сломать.
Это произвело впечатление: Мишин голос дрогнул.
— Где ты? — спросил он.
— Сейчас соображу… возле сберкассы на улице Ворошилова, тут еще гастроном рядом…
— Я сейчас подъеду, — заверил он. — Не отходи от телефона, если что, звони 02…
Я сползла на асфальт, прижалась спиной к шершавой стене дома и заревела горше прежнего, так мне стало жалко себя.
Не успела я нареветься досыта, как из переулка вылетела Мишина «девятка», а через секунду из нее выскочил он сам, при этом выглядел не лучше меня: в шортах, какой-то немыслимой футболке с двумя жирафами на животе и в комнатных тапках.
— Таня! — крикнул он и бросился ко мне, я попробовала подняться ему навстречу, но не успела. Он подхватил меня, поднял и прижал к себе. Я повисла на его шее, уткнулась носом в грудь и замерла в абсолютном блаженстве. Даже в тапках на босу ногу, растрепанный и в жирафах, Миша выглядел сокрушительно. Я еще немного поплакала, но особенно не усердствовала: не хватало только, чтобы распухли глаза, и забеспокоилась, как я выгляжу? Футболка меня не волновала, она сейчас, наоборот, очень даже кстати, а вот лицо… А вдруг у меня синяк? И что там с прической, я же не видела себя в зеркале…
Миша гладил мои волосы, прижимал все крепче и крепче и несколько раз поцеловал в висок, видимо, машинально, но все равно было приятно.
— Господи, ты босиком, — сказал он тихо и добавил: — Идем в машину.
Хоть он и сказал «идем», но не дал мне ступить и шагу, подхватил на руки и отнес в машину. Между тем три с половиной метра пройти я была в состоянии. Усадил рядом с собой и опять обнял. Я исправно дрожала, всхлипывала и жалась к нему.
— Ты озябла… — забеспокоился он, пошарил глазами в поисках куртки или пиджака, ничего не обнаружил и обнял меня крепче.
— Я не озябла, — покачала я головой. — Просто испугалась. Меня на скамейке какие-то пьяницы нашли: ночевали по соседству.
— Сейчас мы приедем ко мне, ты успокоишься и все расскажешь.
Я кивнула, сжалась в комок на переднем сиденье, а Миша завел мотор, тревожно поглядывая на меня.
Через несколько минут мы тормозили возле его дома. Поднялись на девятый этаж и вошли в квартиру, попутно выяснив, что Миша так спешил, что забыл запереть дверь. Я сразу же отправилась в ванную, пустила воду погорячее и блаженно вытянулась.
Крючка на двери не было, Миша легонько стукнул и вошел с чашкой чая в руке. Охать и смущаться я не стала, тем более что в мыльной пене разглядеть ничего невозможно, а над пеной возвышалась только моя голова.
— Выпей чаю, — предложил он, усаживаясь на край ванны. — С лимоном… — и добавил тише: — Как ты?
«Великолепно», — хотелось ответить мне честно, но женщине в беде говорить такое неразумно, и я, скромно потупив глазки, сказала, пожав плечиком:
— Нормально…
— Вот и отлично. — Он наклонился, откинул волосы с моего лба и осторожно коснулся его губами. Ночным придуркам следовало сказать «спасибо», благодаря им наши отношения приняли ярко выраженный сексуальный характер. — Возьми мой халат. Полотенце я сейчас принесу.
Миша вышел, я с улыбкой потянулась и немного подрыгала ногой, сбивая пену.
Минут через двадцать мы сидели на кухне. Я куталась в Мишин купальный халат, соорудив на голове тюрбан из полотенца, и была чрезвычайно довольна, потому что успела разглядеть себя в зеркало. Никаких синяков, лицо немного бледное и испуганное, но это ничуть его не портит, в Мишином пушистом халате я выглядела очень эротично, а красный тюрбан шел мне необыкновенно. «Чем у тебя голова занята?» — мысленно попробовала я устыдить себя и махнула на это рукой, тоже мысленно. После чего выпила чашку кофе и рассказала о похищении.
Миша слушал внимательно, про свой кофе забыл, спросил:
— Ничего, если я закурю?
— Пожалуйста… — ответила я, и мы продолжили: я рассказывать, а он внимательно слушать.
Теперь, на кухне, ночное происшествие не выглядело слишком ужасным, и мне вдруг стало обидно. Поэтому я надула губы и тяжело вздохнула. Миша посмотрел как-то странно, поерзал, отвел глаза и сказал виновато:
— Вчера так не хотелось оставлять тебя одну, точно чувствовал… — Он опять отвел взгляд и спросил: — Они… тебя… все было, как ты рассказываешь, или еще что-то?
Тут до меня дошло, что он имеет в виду, я густо покраснела и отчаянно замотала головой, а Миша вздохнул с облегчением. Чтобы избавиться от неожиданно возникшей неловкости, я резко сменила тему:
— Ты не мог бы съездить ко мне домой, привезти одежду?.. Ой, а как ты в квартиру войдешь? — сообразила я. — Неужели придется ехать к маме за ключом?
— В квартиру я войду, — заверил он. — Это не проблема. Что тебе привезти?
Тут я затосковала: как объяснить что? То есть в каких выражениях? Мы едва знакомы, а человек будет рыться в моем белье.
— Сейчас еще довольно рано, — пролепетала я. — На улице почти никого. Может, ты дашь мне что-нибудь из своих вещей и поедем вместе? Если честно, оставаться одной не хочется.
