Владимир Царицын - Осенний лист, или Зачем бомжу деньги
— Нет. Не помню, — честно признался Альфред. — Я Окрошке кричал, чтобы он не стрелял. Пуля ведь в нас могла отрикошетить.
— Могла. Хорошо, если бы в Окрошкину глупую башку. — Бирюк положил автомат в ящик, — не надо бы никому рассказывать о нашей находке. Не ровен час…
— Не надо, — согласился Альфред.
— А Ляксеичу? — подал голос Окрошка.
— Что, слух вернулся? — Бирюк насмешливо посмотрел на одноногого бомжа, с которого немного спала спесь, выглядел он, как контуженный, — Сидорову расскажем, конечно. Ему об этом по должности знать положено. А больше никому. Ты меня понял, беженец?
— Я чё, не понимаю, — угрюмо буркнул Окрошка.
— Язык у тебя, как помело. Не держится ничего.
— Глаз завистливый, язык — помело. За что ты на меня, Бирюк, взъелся? Я что, жить тебе мешаю, дорогу тебе перешёл? Может, думаешь, я на тебя Ляксеичу стучу?
— Может, и стучишь. Откуда я знаю?
— А не знаешь, так и не… Короче, с этим кубриком всё ясно. Дальше пошли.
К Окрошке, по-видимому, возвращались его прежние самоуверенность и гонор.
— Осталось необследованным одно помещение. Может, в нём найдём продукты питания. А автоматы, кстати, тоже можно продать.
— А от моих друзей-приятелей чем обороняться будешь? — подковырнул Бирюк, но Окрошка ничего не ответил, только молча кивнул старику на выход из кубрика, мол, давай, пошевеливайся, бандитская рожа!
Последняя дверь была совершенно такой же, как и остальные в этом коридоре. Однако это был не кубрик, а довольно большой узкий зал, похожий на тир. Вдоль одной длинной стены тянулся ряд дверей, на этот раз не закрытых на замок. Это были двери в помещения, где располагались системы жизнеобеспечения бомбоубежища и санитарно-бытовые комнаты — туалеты, душевые, и прочие, о назначении которых можно было только догадываться.
Возможно, они предназначались для дезактивации и дегазации, а может, в них должно было размещаться какое-то медицинское оборудование, которого здесь не было, но к которому были подведены какие-то трубы с узкими наконечниками, снабжёнными вентильками, и множество электрических розеток и кнопок.
В одном из помещений, в самом большом, в котором, по-видимому, должна была разместиться столовая или кухня, Окрошка нашёл-таки, что искал: высокий широкий и глубокий металлический шкаф, на дверце которого краснела трафаретная надпись: «ПРОДУКТЫ». На проушинах, приваренных к дверцам шкафа, висел могучий замок-калач. Окрошка подёргал его руками, казалось, что без тяжёлой кувалды или ломика здесь не обойтись.
— Эй, Бирюк! Альф! — позвал Окрошка, пританцовывая от нетерпения на одной ноге и двух костылях рядом с продуктовым шкафом, — Идите сюда, скорей! Я нашёл! Я нашёл, что мы искали!
Бирюк подошёл, и, поковырявшись в замочной скважине, легко ударил по калачу маленьким молоточком из котомки. Секундная пауза, и тяжёлый замок оказался у старого медвежатника в руках. Альфред не мог скрыть улыбки, наблюдая, как в глазах Окрошки сначала вспыхнули огоньки несказанной радости, и как потом, когда он распахнул дверки шкафа, вытянулось его лицо от полного и окончательного разочарования. Полки шкафа оказались пустыми. На них не было ничего, кроме ровного слоя пыли.
— Это… почему? Куда делось? Кто взял? — недоумённо спрашивал Окрошка, в его глазах появились слёзы. Даже Бирюку стало его жалко.
— Не горюй, Окрошка, — принялся он успокаивать товарища по несчастью. — Знаешь, сколько стоит на чёрном рынке автомат Калашникова с боекомплектом? Пятьсот долларов. А там их штук двадцать, калашей, не меньше. Двадцать на пятьсот — это десять тысяч долларов! А за десятку можно неплохую подержанную иномарку взять. Или новый жигуль.
— Да на фиг он мне нужен? На фиг мне машина, если у меня одна нога? Как я на ней ездить буду? Разве что запорожец-инвалидку с ручным управлением?
— Ну, это я так, для примера. На эти бабки можно штук шесть новых инвалидок купить, а консервов, так вообще — целую фуру. Мясных — фуру, а рыбных — две. До конца твоего века хватит.
— А ты почём знаешь, каков мой век? — Окрошка склонил голову набок и с прищуром взглянул на Бирюка. — Что это ты меня хоронишь?
— Да ничего я тебя не хороню, — в сердцах сплюнул Бирюк. — Живи хоть два века! Хоть целую вечность живи.
— И проживу!
— Ну и живи!
Окрошка потерял всякий интерес к дальнейшим поискам.
— Пошли, мужики, домой. Под землёй хорошо, а на втором этаже лучше. Что-то замёрз я.
— Пошли, — согласился Альфред. — Только сейф попробуем открыть, и уйдём.
— Какой такой сейф? — заинтересованно спросил Окрошка.
— В дальней комнате стоит. Когда ты нас сюда позвал, я там был. Большой сейф, закрытый.
— Ну-ка, ну-ка, — сказал Бирюк. — Сейфы потрошить я люблю. Пошли, посмотрим, что за сейф такой…
Сейф, на деле, оказался обыкновенным металлическим шкафом, наподобие того, который нашёл Окрошка в помещении, похожем на столовую. Разве что замка было два, и оба врезные. На этот раз Бирюк колдовал над замками минуты две-три.
— Может, там бабло? — переминаясь с ноги на костыли, предположил Окрошка. — Или драгоценности?
— Откуда в этом железном ящике драгоценностям взяться? — с грустью в голосе отозвался Бирюк, позвякивая инструментарием. — У советских руководителей среднего звена драгоценностей не было никогда. Начальник цеха, даже директор завода, — это тебе не товаровед из ювелирного магазина.
— А что? — начал спорить Окрошка, — Почему бы там драгоценностям не лежать? Коррупция, она, Бирюк, всегда была. И при советской власти, и потом. Что, если начальник этого взрывного цеха левые заказы выполнял, а с ним драгоценностями рассчитывались? Очень даже может быть.
— Ну да, — усмехнулся Бирюк, — а потом напрочь забыл, что и куда спрятал. Очень даже может быть.
— Не забыл, а умер скоропостижно. Такое бывает. Вот у меня как-то…
— Слушай, Окрошка, заткнись, пожалуйста, — попросил Бирюк, — ты мне, ёшкин кот, работать мешаешь.
Окрошка замолчал, но ненадолго. Запретить себе мечтать и не рассказывать о мечтах и предположениях окружающим, было выше его сил и не соответствовало выработанному за долгие годы стилю поведения и сложившемуся имиджу.
— Ну, если не драгоценности, так деньги. Деньги — тоже хорошо.
— Боюсь тебя расстроить, Окрошка, но если там деньги, то сгодятся они нам разве что на растопку буржуек, — тихо, чтобы не мешать Бирюку, сказал Альфред.
— Почему это?
— Да потому, что на купюрах тогдашних красовался наш великий вождь и учитель, товарищ Ленин, — ответил за Альфреда Бирюк, поднимаясь с коленок, — а такие деньги нынче не в ходу… Ну, я закончил. Смотрите.
В сейфе было два отделения. В верхнем лежало три связки ключей с прикреплёнными к ним номерками, а в нижнем — одна довольно толстая папка, серая, с чёрным коленкоровым корешком и красными тесёмками. Бирюк протянул папку Альфреду и достал ключи.
— А ключики-то, верняк, от всех тутошних дверей. Не надо теперь отмычки использовать, — сказал он и стал перебирать ключи. — Вот этот, большой, от входа. Вот эти…
— И чё? Больше нет ничего, что ли? — совершенно расстроился Окрошка, и, оттолкнув Бирюка, сунул голову в железное нутро сейфа, — Да-а-а, — разочарованно произнёс он, — хило…
— Ну, — начал Бирюк, — не такие уж наши находки и хилые, господин заместитель директора завода. Их просто сожрать нельзя сразу. Это не консервы, конечно, но находки не хилые, это точно.
— Так! — жёстко сказал Окрошка, окрылённый словами Бирюка о том, что он — заместитель директора завода и к тому же господин. — Всем, на фиг, покинуть помещение. Исследованный нами объект относится к разряду секретных и имеет исключительную, блин, важность для дальнейшего проживания на территории завода всех членов нашего вольного братства.
— Ёшкин кот! — изумился Бирюк, — Даже не думал, что ты так красиво изъясняться умеешь. Удивил, господин Окрошка!
— Отставить разговоры, господа бомжи! Шибко много говорите не по делу. О том, что мы здесь надыбали, трепаться запрещаю. Придёт Ляксеич, то есть господин Сидоров, я сам ему обо всём доложу. Пошли. Двери за собой закрывать на замки, электрическую энергию отключать. Не фиг её понапрасну тратить. Всем ясно?.. Тогда вперёд.
— Папку с собой взять можно? — спросил Альфред, — Хочу, не спеша, разобраться в документах.
— Папку? А, бери, — махнул рукой Окрошка. — нахрен она кому нужна.
Когда шедший последним Бирюк закрыл за собой входную дверь в бомбоубежище, Окрошка ключи у него реквизировал, и, первым выбравшись из подвала, огляделся и сказал:
— Ну что за бардак! Всё разбросано, как попало. Придут наши из поиска, могут заподозрить, что здесь что-то найти хотели, а может быть, и нашли. Сами полезут, дверь найдут. Вопросы начнутся. Весь этот бардак надо прибрать, Альф. Чтобы всё, как раньше, было, но так, чтоб Ляксеич пройти бы смог, когда вернётся. Аккуратненько. Вдоль стеночек всё расставь. И мусор потом подмети.
