Владимир Колычев - Прости, прощай
– Логично, – сухо согласился Ипполит.
– Говорила, что женщина с ним жила. Сказала, что в лицо ее знала, обещала прийти в отдел, субъективный потрет составить. Обещала, но не пришла. И о женщине больше ни слова. Как будто и не было ее...
– И в чем причина ее несговорчивости?
– Такое впечатление, будто ее кто-то сильно напугал...
– Кто?
– Боюсь, ваш вопрос так и останется вопросом.
– А другие соседи что-нибудь видели?
– Никто и ничего. Понимаете, дом новый, из четырех квартир на площадке две пустуют – ну, знаете, как это сейчас бывает, люди деньги в недвижимость вложили и ждут, когда цены еще больше поднимутся...
– Бывает такое.
– Так вот, только одна Варвара Ильинична и знает, с кем ее сосед жил... Вы бы поговорили с ней.
– Почему я? – удивленно повел бровью профессор Гарварт.
– Ну, мне кажется, вы бы смогли на нее повлиять...
– А вы?
– Милиции она не боится. А уговаривать ее бесполезно...
– Тем более я бессилен.
– Да, но Борщевика вы смогли разговорить, судмедэксперта нашего, а это, знаете ли, непосильный труд. Уж я-то знаю... Он сказал мне, что у вас взгляд опасный...
– Он вам сказал? – усмехнулся Гарварт. – Только что вы утверждали, что разговорить его – непосильный труд.
– Но вы же его разговорили, а он потом к начальнику моему пошел, жаловаться на вас...
– Жаловаться? – нахмурился Ипполит.
В сущности, он был не робкого десятка. Но под пунктом «Чего следует бояться» в его личном кредо стояло несколько подпунктов – и первый из них «обвинение в гипнотическом воздействии на психику людей». Воздействие это было незаконным, а оттого могло повлечь за собой большие неприятности. И жалоба на уровне начальника следственного отделения ОВД – не только серьезный прокол в работе, но возможные нежелательные последствия.
– Вас это смущает? – пристально посмотрел на него Чохов.
– Ничуть.
– Вы не боитесь неприятностей?
– Вы хотите, чтобы я разговорил вашу Варвару Ильиничну?
– Да.
– И тем самым подтвердить то, в чем обвиняет меня ваш Борщевик?
– И тем самым помочь следствию. А о неприятностях забудьте...
– Вы меня путаете.
– Вы должны помочь следствию. Тем более что это вы заварили кашу с убийством Крупнышевского...
– Заварил... – задумавшись, механически повторил профессор Гарварт.
– Вы сами должны понимать, что с нами лучше дружить.
– Это я понимаю... Хорошо, завтра я поговорю с вашей Варварой Ильиничной.
– Лучше сегодня.
– Но у меня заканчивается рабочий день.
– У нее тоже. Завтра она весь день будет на работе. А сегодня вечером вы можете с ней поговорить...
Ипполит уныло вздохнул. Больше всего на свете он не любил работать в неурочное время. И это при том, что ремесло сыщика предполагало ненормированный рабочий день. Конечно же, ему приходилось жертвовать своим личным временем в угоду делу, но делал он это крайне неохотно. Может, поэтому за семь лет сыскной деятельности не снискал себе особых лавров на этом поприще. Хотя мог бы. Если бы очень захотел...
* * *Стандартный семнадцатиэтажный дом на улице Плеханова, небольшой дворик, почти наполовину заставленный гаражами-пеналами, недавно посаженные деревца на подвязках, еще не совсем сломанная детская площадка, где для профессора Гарварта нашлось место на низенькой скамейке. Здесь в ожидании он провел без малого четыре часа, пока гражданка Калинович Варвара Ильинична не вернулась с работы. В лицо он ее не знал, поэтому время от времени поднимался на пятый этаж, звонил в дверь ее квартиры. Наконец свершилось...
Ипполит нервничал, но виду не подавал. И предстал перед ней с невозмутимо-флегматичным спокойствием на лице. Зато уставшая после работы женщина дала волю своим чувствам. Дверь в свою квартиру и рот она открыла одновременно.
– Твою мать! Катись к черту, козел недоделанный!..
Локоны волос шевелятся, как змеи на голове Медузы горгоны, глаза навыкате, рот обезображен гневной синусоидой, мыльные пузырьки в уголках губ. Ипполиту стоило усилий сохранить самообладание.
А Калинович продолжала бушевать, но уже по нисходящей, успокаиваясь.
– Достали уже! Сил больше нет! Сколько можно?!.
– Все сказали? – дождавшись паузы, спросил Ипполит.
– Нет! Еще раз появитесь здесь, я за себя не ручаюсь!..
– Может, вы меня не за того принимаете?
– За того!..
Варвара Ильинична придирчиво осмотрела его с головы до ног.
– Где книги, в портфеле?
– Какие книги?
– А разве вы не из секты?
– Нет.
– И мораль читать не будете?
– Нет.
– Тогда кто вы такой?
– Моя фамилия Гарварт. Ипполит Илларионович Гарварт. Частный детектив...
– Частный детектив? – настороженно сощурилась она.
Локоны на голове улеглись, рот распрямился, но атмосфера нервозности оставалась такой же густой и насыщенной.
– Да, меня интересует убийство Вильяма Крупнышевского.
– Если частный детектив, то и расследование частное...
– Совершенно верно.
– А не пошел ты бы на...
И снова Калинович открыла рот. Но Ипполит и не думал никуда уходить. Он дождался, когда схлынет волна бесконтрольного гнева.
– Напрасно вы так! – осуждающе покачал он головой. – Я хоть и частное лицо, но представляю закон. Дело в том, что...
Он поднял руку, раскрыл ладонь, указал на все пять пальцев.
– Смотрите сюда. Милиция – раз. Прокуратура – два. Суд – три...
Четвертой составляющей правоохранительной системы он мог бы назвать банду «Черная кошка» – Калинович все равно бы ему поверила. Движением первого пальца он привлек ее внимание, движением второго – успокоил, а затем и вовсе переключил ее сознание на себя. Женщина не утратила способности видеть его, говорить и рассуждать, но уже была целиком в его власти.
– Нельзя так хамски себя вести с представителем закона, – опуская руку, подытожил он.
– Нельзя. Извините. Я больше так не буду, – завороженно проговорила женщина.
Сейчас, когда она успокоилась, ее можно было бы назвать хорошенькой. Лет тридцать пять, симпатичное, еще не утратившее свежести лицо, аккуратный, слегка вздернутый носик, большой рот и пухленькие, четко очерченные губки, чуточку расплывшаяся, но еще стройная фигура. И глаза вдруг стали добрые-добрые. И в интонации голоса появилась сладкозвучная нежность...
– Понимаете, нервы. Весь день на работе, а сегодня еще и задержалась – клиент неугомонный попался, до восьми вечера его выслушивала. А потом эти пробки...
– Кем вы работаете?
– Психоаналитик я. Людей успокаиваю.
– Я почему-то так и подумал, – скрывая насмешку, кивнул Ипполит.
– Работа нервная, сама вся на нервах... А вас увидела, подумала, что вы из секты. Ну, знаете, брошюрки там всякие носят...
– Знаю. Было.
Однажды профессор Гарварт имел дело с представителями секты. С ним не церемонились, время на душеспасительные беседы не тратили. Видимо, у миссионеров был жесткий график, поэтому они с ходу объяснили ему, что Бог ненавидит владельцев собственного жилья, и, во избежание грядущих мучений в аду, настоятельно порекомендовали продать квартиру, а выручку отдать нищим, то есть представителям секты...
– Тогда вы меня должны понимать.
– Понимаю. Сам сегодня на работе задержался.
– Да, да... Что ж мы с вами на пороге-то разговариваем?
Подобревшая Варвара Ильинична провела Ипполита в квартиру, усадила на диван в гостиной, подала чай с печеньем.
Мужским духом в квартире не пахло. Судя по всему, Варвара Ильинична жила здесь одна.
– Муж когда с работы возвращается? – на всякий случай спросил Гарварт.
– Нет у меня мужа.
Ипполит не стал ломать голову над вопросом, что в ее случае первично – истеричность или отсутствие мужчины. То ли мужчины от нее бегут, потому что она такая психованная. То ли она бесится оттого, что нет мужчины, который мог бы ее утешить...
– Был муж, да ушел... К другой... Четыре года назад...
– Крупнышевского давно знаете?
– Да, он лет семь назад квартиру здесь себе купил. Первое время бывал, потом исчез, а затем снова появился...
– Говорят, он женщин к себе водил...
– Водил...
– Что вы о нем можете сказать?
– Несчастный человек. Первую свою жену любил...
– А что, была вторая?
– Да вроде бы. Он же и квартиру эту купил, чтобы от нее гулять. Гулял, пока не развелся... Он ее не любил, он ее терпел. А первую да, по первой сох...
– А она у него бывала, первая жена?
– Кто, жена? Нет. Она его знать не знала... Да и в разводе они... В разводе, а он все равно ее своей женой называл... Я ее даже ни разу не видела...
– А кого видели?
– Ну, многих... И черненькие были, и беленькие. И молоденьких водил, и ровесниц своих... Красавицы были... Последняя была, ну, помоложе, чем он, но уже за тридцать. Не скажу, что писаная красавица, но выглядит – на зависть многим. В том числе и мне. Ухоженная, шмотки от кутюр. На «Роллс-Ройсе» ездила... Ну, я понимала, что она не простая, но не думала, что настолько...
