Александр Ли - Вышибала
Только сейчас я понимаю, почему он двигался так ровно. Водителя в кабине нет. Скорее всего, он выскочил по дороге, сразу после наезда.
Я опустошен и раздавлен. Вилли был единственным, кто заботился обо мне все эти годы, настоящим другом, преданным до конца. Я сжимаю кулаки от злости. Малыш Люк, вероломный гаденыш, ты мне еще заплатишь!
11
Я захожу в громадный зал пресвитерианской церкви и вижу, что он битком заполнен людьми, точнее сказать – бандитами самых разных мастей. В левой части места заняли остатки банды Хирурга, справа – люди покойного Сатаниста Джека. Сзади устроилась шушера помельче. О ней и говорить не стоит.
Если не знать этих громил в лицо, то ни за что не отличить, кто к какой группировке принадлежит. Все они угрюмы, невежественны, бездушны и растеряны.
Я поднимаюсь на кафедру и делаю знак рукой, чтобы все затихли. Вскоре гул голосов смолкает. Передо мной сидит около трех сотен отъявленных головорезов, превративших город в сущий ад. Теперь от меня зависит, что будет с Бейсин-сити дальше. Я окидываю взглядом ряды, замечаю через окно, как вокруг церкви, оцепленной полицейскими, толпится любопытствующая публика.
Свое обращение я начинаю с небольшого экскурса в недавнее прошлое. Напоминаю присутствующим о былом непререкаемом авторитете синдиката. О своей прежней роли в жизни города. После чего перехожу к главной цели собрания. Я призываю всех, пока не поздно, объединиться и возродить синдикат – со строгими правилами, системой наказаний, кодексом чести. Создать общий орган, который следил бы за дисциплиной и порядком в наших рядах.
– Иначе нам всем скоро придет конец, – отмечаю я с сильным нажимом. – Посмотрите, во что превратилось это место. Масштаб убийств, насилия и грабежей таков, что недалек тот день, когда обычных граждан станет меньше, чем нас самих. Если исчезнут овцы, мы, волки, умрем от голода. А в другой лес нас никто не пустит. Там орудуют свои стаи.
Естественно, этих бандитов интересует выгода. Я по пунктам, словно школьный учитель, перечисляю им все плюсы моего предложения. Самое главное в том, что объединение группировок в единый синдикат положит конец внутренним распрям. Под моим началом мы приобретем былую мощь и влияние. Я прошу пресвитера, сидящего в первом ряду, подтвердить наличие у меня достаточного авторитета и права возглавить синдикат.
Сил Маккормак уверяет публику в моей опытности и профессионализме.
Из разных концов зала доносятся крики:
– Я согласен с Тони Денди!
– Народ, голосуем за общий синдикат, да побыстрее. Меня в кровати ждет пара цыпочек!
– Гарри, ты и так уже полгорода заразил своим сифилисом!
– Пацаны, Тони дело говорит!
Я дожидаюсь, когда все замолчат, и продолжаю. Подробно расписываю свои предложения по контролю за районами, увеличению наркотрафика, созданию спокойной атмосферы для жителей города. Все внимательно слушают, кое-кто согласно кивает, шепча что-то своему соседу на ухо. Я убеждаю их со всем красноречием, на какое способен. Вбиваю в головы тезисы, как патроны в обойму.
Одновременно краем глаза я вылавливаю в толпе лицо шерифа Люка Лучано. Он предельно спокоен и невозмутим, периодически согласно кивает в ответ на мои реплики. Хитер, лис. Ведет себя как ни в чем не бывало.
Что ж, я знаю эту непроницаемую маску, под которой может скрываться все, что угодно. Нужно не упускать его из вида. Если Вилли имел в виду именно его и шериф готовит что-то против меня, то мне следует постоянно быть начеку.
В какой-то момент я замечаю, как руку тянет один из громил Пита Хирурга.
– Рэнди, ты хочешь о чем-то спросить?
– Ага. У меня вопрос насчет Психа с бритвой, который тут орудует. Как ты думаешь его найти? Мы весь город перерыли и не заметили абсолютно ничего, за что можно было бы зацепиться.
– Хороший вопрос. Обещаю, что ни Псих, ни его бритва больше никого не побеспокоят в Бейсин-сити. Он исчезнет навсегда, и скоро вы о нем благополучно забудете.
– Ты предлагаешь нам просто тебе поверить? – с ухмылкой спрашивает Рэнди.
– Нет, я вам предлагаю начать работать вместе со мной и сделать из этого города источник прибыли, а не проблем. Больше ни у кого нет вопросов?
Неожиданно со своего места поднимается Сил Маккормак, легко взбегает ко мне и становится рядом с кафедрой:
– Тони, позволь сказать пару слов.
– Да, конечно, пресвитер.
Сил благодарит всех собравшихся за то, что они пришли сюда. Говорит, что полностью согласен со всеми моими предложениями. Мол, за десять лет город изменился до неузнаваемости.
– Раньше церковь была куда более скромной. Люди грешили меньше, соответственно, автоматы по отпущению грехов зачастую простаивали без дела. А теперь глядите, какой внушительный храм. Все оплачено вашими деньгами. Это шикарное здание – живое свидетельство того, как низко мы пали.
Пресвитер достает из кармана небольшую Библию и зачитывает несколько отрывков про Содом и Гоморру, прочие ужасы, уготованные Господом человечеству за нарушение Его заповедей. Он сеет ужас в головах слушателей, рисует страшные картины будущего, если они по-прежнему продолжат творить на улицах свои бесчинства.
Пресвитер призывает обуздать темные силы в своих душах. Нет, не отказаться от всего окончательно, но выработать определенные принципы приличия и чести. Не стрелять в спину, не терроризировать население, не торговать наркотой среди молодежи. Это простые правила, которые всем позволят избежать Божьего гнева.
Пресвитер также добавляет и про Психа с бритвой.
– Тони Денди человек слова, гангстер старых традиций. Раз он пообещал, значит, так и будет. Для него это не составит особого труда. И я даже знаю почему, – говорит друг моего детства.
– Почему? Как? – загудел зал.
– Все очень просто, – с блеском в глазах гремит пресвитер в микрофон. – Потому что Тони и есть тот самый псих! – Маккормак достает из внутреннего пиджака бритву и поднимает ее над головой. – Этот инструмент найден шерифом Лучано в ванной мистера Тернера. На его рукоятке сделано двадцать зарубок. Ровно столько людей погибло от рук маньяка, взбудоражившего наш город.
Сказать, что я ошеломлен поступком Сила, – не сказать ничего. Публика в церкви притихла, переваривая услышанное.
– Тоже мне доказательство, – прозвучал чей-то голос из задних рядов. – Я таких бритв могу мешок принести.
Пресвитер не произносит в ответ ни слова, лишь достает из кармана диктофон и подносит к микрофону. Он сообщает, что эта запись сделана пару дней назад, и нажимает на кнопку. Несколько сотен головорезов, затаив дыхание, вслушиваются в каждое слово…
Подлый предательский удар в спину со стороны пресвитера оказывается для меня полной неожиданностью. Я ждал выпада от шерифа, был почти уверен в этом. Оказывается, опасность поджидала совсем с другой стороны.
Пару дней назад я и в самом деле зашел к нему в исповедальню. Мне нужен был союзник, поэтому я выложил Силу свой план. Теперь моя тайна раскрыта и, как говорится, выставлена на всеобщее обозрение.
Все время, что я на свободе, Маккормак казался мне искренним христианином, ратующим за очищение города от скверны. Помощь сирым и убогим, утешение слабых, поддержка павших духом – в этом ему нет равных. Я не раз убеждался в его бескорыстии и готовности подставить свое плечо каждому, кто попросит поддержки. Все это уверило меня в чистоте помыслов пресвитера.
Кроме того, он всегда оставался верен тайне исповеди, никогда не болтал лишнего, не раскрывал чужих секретов. Люди открывают своему священнику душу в уверенности, что тот заберет их откровения с собой в могилу. Что ж, я ошибся в пресвитере. Его душа не устояла перед соблазном, Бог ему судья.
Разговор в исповедальне, звучащий в зале церкви, касается не только убийств. Я предлагаю пресвитеру поддержать мою идею возрождения синдиката. Признаюсь ему в убийстве самых влиятельных и харизматичных лидеров банд. Но все это ради благого дела.
Маккормак удивлен подобным признанием. Он интересуется, нельзя ли было договориться обо всем мирным путем. Наивный! Эти люди не умеют заключать соглашения. Единственный способ положить конец хаосу – обескровить бандитов, деморализовать, посеять страх, после чего навязать им свою власть.
Когда запись заканчивается, в церкви некоторое время царит гробовая тишина.
– Повесить его! Смерть Денди! – звучат крики, полные ненависти и злобы. – Месть! Он ответит за всех – Джека, Пита, остальных парней! Скормить его псам!..
– Тихо! – успокаивающим тоном произносит Сил. – Это мы всегда успеем.
Пресвитер делает знак. Ко мне подбегают несколько громил, заковывают в наручники и остаются рядом, направив на меня стволы пистолетов.
– Тони, может, ты хочешь что-нибудь сказать напоследок?
Я подхожу к микрофону и признаюсь во всех убийствах. Смысла отпираться нет. Они только что слышали все. Я не оправдываюсь и не молю о милости. Настоящий джентльмен должен сохранять лицо в любой ситуации, даже перед смертью. Теперь моя жизнь полностью в их руках. Нет никаких сомнений в том, что пресвитер воспользуется ситуацией и возьмет город в свои руки. У меня единственный вопрос: зачем было убивать Счастливчика?
