Татьяна Полякова - Невинные дамские шалости
— Что случилось? — спросила она в полном замешательстве.
— Газом отравились, — сообщила я.
— Что за глупость? — возмутилась Тамара. — Я всегда проверяю газ перед тем, как лечь спать. Все было в порядке. Кто же это мог? — удивилась она и уставилась на меня.
Я вздохнула и направилась к телефону, решив, несмотря на неурочное время, позвонить Михаилу.
Голос у него был сонный, и он не сразу сообразил, что я пытаюсь ему втолковать.
— Отравили газом? — переспросил он.
— Пытались, — поправила я.
— Что за чушь… извини. Может быть…
— Миша, духовка была открыта, газ включен, двери распахнуты Я проснулась по чистой случайности: не переношу кошачьих воплей. Если бы не соседская кошка, утром в квартире было бы три трупа.
— В милицию звонила?
— Нет еще.
— Звони. У меня с утра дела, встретимся часа в три. Куда за тобой заехать?
— Домой. Думаю, нет смысла жить у чужих людей: безопасностью и не пахнет, а хлопотно.
Простившись с Мишей, я позвонила в милицию и некоторое время препиралась с дежурным. Тамара с Витькой были на лоджии, и я сочла за благо присоединиться к ним.
Витькина сестра смотрела на меня с откровенным подозрением.
— Кто-то решил разделаться с вами, — поучала она Витьку профессорским тоном, точно читала лекцию. — Сначала исчезла Алечка, а потом решили расправиться с тобой. Уезжай к Свете (Света, младшая Витькина сестра и моя подруга, уже лет пять жила в Петрозаводске), находиться здесь тебе опасно. Ты должен понять: тебя только что пытались убить.
Витька потерянно смотрел попеременно то на сестру, то на серое небо над головой и вздыхал.
Встревать в их разговор я не стала, хотя и имела свое мнение по поводу происшедшего. Спальня находилась прямо напротив кухни, окно в спальне было закрыто, и получалось, что именно у нас, то есть у меня и Тамары, был твердый шанс покинуть бренный мир, а вот Витьке умирать вовсе не обязательно, поскольку окно у него было открыто. В общем, меня уже трижды пытались укокошить. Типы, которые этим занимались, либо растяпы, либо хронические неудачники, тьфу, тьфу, не сглазить бы!
Мои невеселые мысли прервало появление милиции. Нас допросили, осмотрели замок и, обнаружив на нем какие-то царапины, пришли к выводу, что его открыли отмычкой, после чего преступник включил газ и спокойненько скрылся. Так как Тамара говорила очень много, а я только когда меня спрашивали и то неохотно, милиционеры тоже склонялись к выводу, что причина чьей-то немилости к нам кроется в Витькином бизнесе: исчезновение жены, неудачное покушение… Милиции виднее, но наш предполагаемый киллер тип занятный: не палит из пушки, бомбы не подкладывает, а тихо-мирно травит жертву газом.
Ответив на вопросы, заданные мне с некоторой настороженностью и сопровождаемые пронзительными взглядами, я выпила три таблетки от головной боли и попросила разрешения уехать. Его дали с неохотой. Чувствовалось, что я на большом подозрении у милиции. Однако тот факт, что именно я разбудила хозяев и выволокла их на лоджию, сбивал с толку, и меня в конце концов отпустили.
Оказавшись на улице, я пешком преодолела несколько кварталов и устроилась на скамейке в парке. Мне хотелось обдумать в тишине сложившуюся ситуацию. Если Сережа действительно был связан с бандитами и погиб, а они из-за своей жадности устроили охоту на меня (делать им, видно, нечего), это дурацкое отравление выглядело совершенно нелепо. Газ — это не по-бандитски. Куда проще огреть меня чем-то по голове или сбить машиной… Господи, спаси! «Сплошная чепуха и неразбериха, — пожаловалась я. — К тому же, если это все-таки бандиты, логичнее было бы сначала побеседовать со мной, если их интересует пакетик, который вез Сережа, а меня просто берут и травят газом. Выходит, убийцы Сережи обо мне понятия не имеют. А кто же тогда спешит со мной разделаться? И по какой причине? Что же я умудрилась узнать такое, о чем знать не должна? Гадай теперь, где и что?»
Тут я подумала о Мише. Парень он неплохой, но его появление и дальнейшие действия рождали в душе беспокойство. Он служит в милиции и, по моему мнению, должен был уговорить меня отправиться к следователю, а не затевать эту игру в сыщики. Я еще немного поразмышляла. Конечно, он блондин, красавец и мне нравится, и ничего подозрительного я в нем до сих пор не усмотрела, но… К примеру, Алька моя лучшая подруга, однако много чего от меня утаила, да еще в дорогу отправила с неведомой целью. Верь людям после этого… Но на дачу Алька точно приезжала… Вопрос: на свидание или были у нее другие планы, о которых мне опять же ничего не известно. Ко всему прочему, ее любовник, я имею в виду Александра Георгиевича, тоже мог соврать, а на самом деле все-таки был с Алькой в среду на даче.
Я взглянула на часы и пошла искать телефон-автомат. Мишу застала дома.
— Слушай, ты не узнал, чем занимался в среду Алькин приятель — Самохин Александр Георгиевич? В самом деле торчал на работе или отлучался?
— Займусь, — ответил Миша, и мы вновь простились до трех часов, а я вернулась на скамейку и еще немного посидела. Сомнения меня не оставили, их даже прибавилось. В конце концов я решила нанести визит в некое учреждение, где, если он тот, за кого себя выдает, трудится Михаил.
— Время самое подходящее, — сказала я себе и отправилась туда.
Учреждение встретило меня внушительной вывеской, серыми стенами, высоченными потолками и общим духом какой-то неприютности — обычное впечатление от всех казенных помещений. Из холла лучами расходились коридоры, а за высокой стойкой сидел дежурный и, судя по всему, скучал. Трое мужчин стояли возле доски объявлений, на которой скотчем была приклеена газета, и что-то громко обсуждали. Взглянув на эту газету, я заинтересовалась и подошла ближе. Газета была губернская, на первой странице броский заголовок и фотография: двое мужчин, выглядевших очень решительно. Михаила я узнала сразу, хотя фотография похвастать качеством не могла. Я быстро прочитала заметку и устыдилась своих недавних черных мыслей.
— Орел! — проронил мой сосед слева. — А Мишка-то… Рэмбо, да и только…
— Нет, этот, с хвостом, который все кулаками машет…
— С мужиков причитается, — хмыкнул один из них.
— Мишка на больничном.
— А чего с ним?
— Простуда.
— Да ерунда это… с братом его что-то случилось…
Тут, совершенно некстати, дежурный обратил на меня внимание, приподнялся и спросил:
— Девушка, что вы хотели?
Я хотела убедиться, что Михаил — тот человек, за которого себя выдает. Читай я губернские газеты, тащиться бы сюда не пришлось. Но газеты я никогда не читала.
— Я хотела бы поговорить с Михаилом Алексеевичем Корниловым. Могу я его увидеть?
— А вы по какому вопросу?
— У меня к нему личное дело.
— По личному делу надо обращаться в другое место, — наставительно заметил дежурный, я с сожалением посмотрела на него и вышла на улицу.
Вроде бы я должна была успокоиться, но что-то внутри томило, и беспокойство не отпускало. Домой я отправилась пешком и всю дорогу пыталась понять причины этого самого томления. До причин не докопалась, зато нагуляла отменный аппетит. Приготовила себе обед, тут и Миша подъехал и составил мне компанию. «Все-таки он очень симпатичный, — призналась я себе. — Оттого и беспокойство». С симпатичными мне всегда не везло. Вечно с ними что-нибудь не так. Один оказался злостным алиментщиком, другой выдавал себя за капитана дальнего плавания, а в действительности с трудом закончил среднюю школу и работал грузчиком, третий просто был женат уже лет пять до встречи со мной, а четвертый… про этого даже вспоминать не хотелось. Конечно, положительных мужчин в моей жизни было больше, слов нет, но среди них — ни одного симпатичного. И вот… Конечно, работа у Миши нервная, дома бывает редко, но зримые достоинства перевешивали возможные неудобства, по крайней мере, пока. А у меня полно знакомых, среди них есть влиятельные люди, человека с Мишиными данными непременно заметят. Я разлила чай и спросила:
— Как семья отнеслась к твоему расследованию или ты все держишь в секрете?
— Ты имеешь в виду маму?
— Да… то есть… я имела в виду… жену, детей?
— Я не женат.
Я с заметным облегчением вздохнула и поинтересовалась:
— Почему?
— Так сразу и не объяснишь. Работа, дома бываю редко, вызвать могут в любую минуту. Не каждая женщина это выдержит.
— Но в милиции тоже работают женщины, — хитро предположила я.
— Ну уж нет, — засмеялся Миша. — Только милиционерши в доме мне и не хватало…
Я тоже вежливо хохотнула, и мы стали пить чай.
— Узнал что-нибудь о Самохине? — спросила я.
— На первый взгляд все, как он тебе и рассказал: весь день был в банке, по крайней мере, несколько служащих это подтверждают. С большим усердием, кстати сказать. А вот один из водителей видел, как в 10.30 Самохин уселся в свой «Форд» и покинул стоянку. Во сколько тот вернулся, не знает: уехал почти вслед за ним, но в 14.30, когда привез шефа с обеда, «Форд» уже был на своем месте. Уборщица видела Самохина в коридоре что-то около двенадцати, точно не помнит. Говорит, выглядел сердитым.
