Татьяна Полякова - Невинные дамские шалости
— Не хочется. И я не верю, что она, хладнокровно все обдумав, отправила меня на эту самую дорогу. Нет и еще раз нет! В чем-то мы ошиблись, и все происходило совсем не так.
На самом деле я отлично знала, что никаких денег в «Ауди» не было и Альке пускаться в бега не резон. Говорить это Мише я само собой не стала, но выражением лица демонстрировала свое несогласие с его версией.
— То, что твоя подруга вдруг исчезла, подтверждает мои догадки, — упрямо гнул свое Миша. — Деньги у нее, и она с ними уехала, надеясь где-то затеряться, потому и нет от нее никаких известий.
— Что ты намерен делать дальше? — спросила я, не желая продолжать разговор в том же духе: Михаил думал так, я по-другому, и каждый считал, что он прав. Михаил пожал плечами.
— Попробую распутать это дело. Найти убийц. Хоть Серега и не был ангелом, но он мой брат. Будем искать твою подругу, наверняка ей многое известно.
Я молча кивнула и поднялась, он расплатился, и мы покинули бар. На улице уже стемнело.
— Куда тебя отвезти? — спросил он. — Одной тебе оставаться не стоит.
Немного подумав, я дала Витькин адрес.
Дверь открыла его сестра Тамара, виделись мы с ней до сего момента дважды: на свадьбе Витьки с Алькой и на Светкиной свадьбе (Светка — ее младшая сестра и моя школьная подруга), поэтому она узнала меня не сразу. Пока я объяснялась, за ее спиной возник Витька и сказал:
— Проходи.
Я прошла, и мы сели в кухне. Тамара заварила кофе, но к нему так никто и не притронулся.
Витька выглядел хуже не бывает, подозреваю, что со среды он практически не спал. Сидел ссутулившись, точно больной старик.
— Меня сегодня хотели убить, — дождавшись, когда Тамара выйдет, сообщила я.
Витька взглянул без особого интереса, скорее с недоумением: соображал он с трудом.
— Зачем? — спросил тупо.
— Зачем хотят убить?
— Чепуха какая. Ты что, крупный политический деятель или финансовый магнат?
— Нет. Я теперь следователь.
В Витькиных глазах появилось любопытство, а я продолжила:
— И только я затеяла следствие, как меня решили укокошить. Причем уже дважды.
— За что?
— Кабы знать… Можно я у тебя ночую? Домой страшно.
— Ночуй… Я вот все думаю, когда же она уехала?
— Кто? — не сразу сообразила я.
— Алька, конечно. Мне в милиции сказали: фабрику она покинула после двух, где-то ближе к половине третьего. По дороге у нее сломалась машина, она заезжала на станцию техобслуживания. Машину починили, и она забрала ее. А дальше след теряется. Куда Алька могла деться? Я ждал ее в офисе в восемь часов, так мы договорились. Значит, что-то случилось после 15.30. До этого времени Алька точно была жива и здорова.
Я тяжело вздохнула, потосковала и наконец решилась:
— Нет.
— Что «нет»? — всполошился он.
— На фабрику ездила я. — Врать больше не было смысла: если Алька в бегах, значит, муж ей без надобности, а если она никуда не собиралась удирать с любовником, значит, случилась беда, как ни горько это признавать. Сомнений почти не осталось, следовательно, наши дамские тайны значения уже не имели.
— Почему ты? — нахмурился Витька.
Отводя глаза, я рассказала обо всем.
Он слушал, бездумно глядя куда-то за мое плечо, и машинально прихлебывал из чашки холодный кофе. Я замолчала, он посидел так еще немного и сказал:
— Ты почему не рассказала об этом в милиции?
— Как будто непонятно. Не хотела, чтобы узнали… ни ты, ни другие.
— Думаешь, ее уже нет?
Я съежилась, отвернулась и стала смотреть в окно. Мы сидели так довольно долго, может, пятнадцать минут, может, больше.
— Не говори никому, — вдруг попросил Витька. — Не хочу, чтобы о ней… болтали…
— Я понимаю, — робко начала я. — Но для следствия это, наверное, важно…
— Какая разница, — ответил он и вдруг заплакал, слезы катились по его лицу, а он смотрел на меня широко распахнутыми глазами.
— Витя, — прошептала я, вскочила, обняла его и, кажется, тоже заревела.
Через некоторое время мы немного успокоились, хотя Витька дрожал, поводил плечами, точно в ознобе, и вообще выглядел неважно, а я хлюпала носом и терла глаза.
Появилась Тамара, хмуро посмотрела на нас и заварила еще кофе, на этот раз мы его выпили.
— Зачем тебе эта фирма понадобилась? — неожиданно спросил Витька.
— «Дана»? Я же говорила: приятель работает. Что это за фирма?
— Левая. Я у своих ребят узнавал: говорят, туфта чистой воды. Продают по компьютеру в год, а катаются как сыр в масле. Кстати, хозяин ее последние дни сам не свой, у них какие-то неприятности. Конкретно, ни чем занимаются, ни тем более что за неприятности, узнать не удалось. Но есть мнение, что фирма имеет какое-то отношение к Илье Петровичу Сергееву, по кличке Мальчик.
— Это кто такой? — удивилась я.
Витька тоже удивился:
— Всю жизнь здесь живешь и ни разу не слышала?
— Нет. А должна была?
Витька хмыкнул и покачал головой.
— Счастливый ты человек… Мальчик — личность почти легендарная… удачливый, стервец… и очень опасный. Бандит, одним словом.
— Ясно. И мой знакомый работал у него. Что ж, кое-что всегда лучше, чем ничего.
— Это ты о чем?
— О расследовании. Тут такое дело… — Я вздохнула и покаялась: — Не хотела тебя лишний раз тревожить… В общем, когда я ехала с фабрики, то познакомилась с одним парнем: «Ауди» сломалась, а он остановился помочь. Потом этого парня убили, и я единственная свидетельница. Понимаешь? Его брат работает в милиции, хочет отыскать убийц, а я ему помогаю. Похоже, что Алькино исчезновение и убийство этого парня как-то связаны.
— Как? — не понял Витька, я решила, что сообщать ему еще об одном Алькином любовнике ни к чему, и туманно ответила:
— Есть кое-что…
Расспрашивать Витька не стал.
— Не совалась бы ты, — нахмурился он. — Толку мало, а опасность большая. Такими делами должна заниматься милиция.
— Он как раз из милиции.
— Вот и пусть ищет, а ты не суйся. Особенно в дело, где Мальчик свой интерес имеет. Слушай, а ты в милицию заявила? — догадался спросить он. — Про убийство это?
— Я звонила, — неохотно ответила я. — А потом все рассказала Мише. Говорю, он работает в милиции.
— Или бы уж вовсе молчала, или заявила как положено, — недовольно заметил Витька. — Чего ты вечно лезешь, куда не просят?
Это показалось обидным. Мы посидели еще некоторое время, уныло перебрасываясь словами, потом отправились спать.
Квартира у Альки, несмотря на богатство подруги, была самая что ни на есть обыкновенная, двухкомнатная. То есть квартир у них было две, но по привычке жили в этой и еще строили коттедж недалеко от центра. Строительство шло уже три года и продвигалось медленно: ни Алька, ни тем более Витька особенно не торопились. Дома они бывали редко, и двух комнат им за глаза хватало, торжественные даты предпочитали отмечать в ресторанах. Правда, квартира выглядела не чета моей, то есть роскошно. И мебели было много.
— Ты ляжешь в спальне? — спросила Витьку Тамара, тот поежился и сказал:
— Нет. В гостиной, на диване.
В спальне легли мы: Тамара на широченной хозяйской постели, а я на кресле, возле двери.
Ближе к часу ночи я вроде бы уснула, а проснулась из-за кошки. Алька жила на втором этаже, из кухни был выход на лоджию, которую уже давно почему-то облюбовала соседская кошка. Сейчас она сидела там и громкими воплями созывала всю кошачью братию, хотя весна давно кончилась, была середина лета и кошкам надлежало вести себя прилично.
Чертыхаясь, я приподняла голову и глухо простонала, голову разламывало, не иначе как от кошачьих воплей, я с трудом поднялась и шагнула из комнаты с намерением запустить в нахальную кошку что-нибудь тяжелое. Ноги были как ватные, и вообще я чувствовала себя прескверно.
Двери кухни и спальни были открыты настежь, чему я слегка удивилась, так как хорошо помнила, что сама эту самую дверь закрывала. Впрочем, Тамара могла выходить и забыла ее закрыть. Тут я повела носом, потом торопливо шагнула в кухню, сказала:
— Мать честна… — И выключила газ, затем торопливо распахнула дверь на лоджию и выскочила туда. Глотнув несколько раз опьяняющий воздух, я рванулась обратно в спальню и, словно куль муки, с трудом вытащила на лоджию бесчувственную Тамару. Вытаскивать Витьку из гостиной сил уже не оставалось, поэтому я просто начала лупить его.
— Чего?! — не понял он спросонок.
Тут я обратила внимание на окно гостиной: одна створка была открыта, и хотя дверь была открыта тоже, но, подумав, я решила, что человек, замысливший групповое самоубийство, не стал бы оставлять открытым окно в комнате.
— Как Тамара? — всполошился Витька, вскочил с дивана и схватился за виски: — Черт, голова раскалывается!
Он натянул халат, и мы вдвоем бросились на лоджию. К этому моменту Тамара пришла в себя и с изумлением оглядывалась по сторонам.
— Что случилось? — спросила она в полном замешательстве.
