Данил Корецкий - Кто не думает о последствиях…
Минуту подумав, сержант отошел на обочину и выбросил опасные номера в ближайшие кусты.
Тонированная «Приора» мчалась сквозь план «Перехват», и никто ее не перехватывал. Может, потому, что она не значилась в ориентировке, а может, по каким-то другим причинам. До «Золотого тельца» было двадцать минут езды. Минут пять они проехали в молчании, даже на заднем сиденье не мерялись авторучками — бойцы отходили от напряжения несостоявшейся стрельбы.
— Я не понял, Руслан, — спросил Муса, — а зачем мы машину меняли? У тебя же здесь все схвачено!
— Да не «схвачено», это просто уважение, — тихо сказал Оловянный. — С местными гаишниками проблем нет. А вот омоновцы да СОГовцы[17] — они совсем безбашенные, могут, чуть что, покрошить в капусту… И этих, из других регионов нагнали, от них тоже всего ожидать можно…
— А почему мы не постреляли этих шакалов, которые служат кафирам за миску похлебки? — мрачно поинтересовался Аваз.
— Ты что, сегодня еще не настрелялся? — буркнул Оловянный. — Подожди, сейчас, может, придется… Кстати, как у тебя дела с вербовкой новых бойцов? Как этот твой… Магомед?
— Нормально, — оскалился Абрикос. — Уже в лесу, подготовку проходит…
— Ну, ладно. Надо его в деле испытать.
— Испытаем!
«Приора» подъехала к «Золотому тельцу». Раньше это было известное казино, но потом азартные игры запретили, и его перепрофилировали в развлекательный комплекс. Вывеску поменяли, но в игорном зале ничего не изменилось: рулетка и карточные столы остались на своих местах, а игорных автоматов даже прибавилось. Еще пристроили гостиницу и ресторан. Запретный плод слаще разрешенного, поэтому доходы «Золотого тельца» выросли в два раза. Правда, платить за «крыши» тоже приходилось больше, но все равно хозяевам заведения, двум братьям-аварцам, жаловаться было грех — бизнес процветал.
Запарковавшись на расчерченной белыми линиями площадке, все четверо вышли из машины. Аваз и Бейбут сплюнули насвай на чистый асфальт. Автоматы они и не думали прятать, наоборот — держась за рукоятки, демонстративно положили на плечи стволами назад: и всем видно, и можно быстро открыть огонь. Муса автомат не демонстрировал, но подбрасывал на ладони гранату.
— Я один пойду. — Оловянный открутил глушитель от Стечкина, повертел в руках. — Так красивее! А вы будьте наготове, услышите выстрел — заходите!
Спрятав пистолет под курткой, он направился ко входу, над которым золотыми буквами сияла вывеска: «Развлекательный комплекс „Золотой телец“ — ресторан, гостиница, билльярдная». На ступеньках у входа стоял подтянутый охранник в черной сорочке с бейджиком, сообщавшим, что парня зовут Осман. Он говорил что-то в рацию, и когда Оловянный переступил порог заведения, у входа его уже встречал младший брат Мирза — низкорослый крепыш с круглым румяным лицом и круглыми, как у совы, глазами. Он был в новеньких джинсах, атласной красной рубахе и красных туфлях. Все это должно было дорого стоить: Мирза ездил за вещами в Милан и скупался в крутых бутиках, когда он называл цены, то товарищи только восхищенно качали головами. А Руслан был уверен, что либо он врет, либо его кидают — не могут обычные тряпки стоить таких денег!
Они были ровесниками и давно знали друг друга: когда-то по спорту, потом встречались на «стрелках», пересекались в общих компаниях. «Меня зовут Мирза, работать мне нельзя. Пускай работает тот, кого зовут Федот», — любил повторять тот. Но в казино у него, судя по результатам, все получалось неплохо. Если только старший брат Махач не служил для него тем «Федотом», который выполняет его работу!
Встреча прошла сухо: обменявшись обязательным приветствием, они этим и ограничились, хотя по традиции следовало расспросить друг друга о семье, здоровье, доме и прочих, никого из собеседников не интересующих бытовых делах. Сейчас все это было лишним. Мирза хорошо знал, кто такой Оловянный и зачем он пожаловал. Но, находясь на своей территории, под солидной «крышей», Мирза не предполагал всей серьезности этого визита и держался очень гордо.
— Пойдем в ресторан, Махач ждет там, — предложил Мирза.
Руслан пожал плечами.
— Мне без разницы! — холодно ответил он, отметив для себя, что в кабинет на втором этаже его не пригласили. Но для него действительно никакой разницы не было.
Пройдя по коридору, устеленному ковровым покрытием с пестрыми завитками узоров, они оказались в зале с занавешенными окнами, стенами красных тонов, красными скатертями на столиках и мягким освещением, льющимся из светильников подвесного потолка. У входной двери стоял молодой парень в черных брюках, белой рубахе и бордовом пиджаке. Он молча кивнул хозяину, но остался на своем месте. Пройдя через зал, Мирза зашел в кабинет, Оловянный последовал за ним. С кожаного дивана навстречу поднялся человек лет пятидесяти, с блестящими, расчесанными на пробор черными волосами и волевым лицом. Это и был старший брат — Махач. В отличие от Мирзы он носил строгую официальную одежду — серый костюм, небесно-голубую рубашку и синий в косую серую полоску галстук.
Снова сухая церемония знакомства, потом они сели за стол: Махач и Мирза с одной стороны стола, Оловянный с другой. Он положил руки на стол, и братья увидели на правом рукаве бурые пятна. Сомнений не было — это кровь. Они тревожно переглянулись. Только что знакомый из полиции сообщил им, что расстреляли Купца с Дибиром, шестерых охранников, а главное — взорвали «Бентли». К убийствам в республике привыкли, а к такому варварству — нет: уничтожить хорошую машину мог только полный отморозок, не признающий никаких ценностей!
— Слышал, что произошло на рынке, Руслан? — осторожно поинтересовался Махач.
Тот кивнул.
— Да, я только оттуда. Самсу покупал. Хорошая самса.
Оловянный замолчал. Он видел, как его собеседники меняются на глазах: уверенность и лоск слетают, как осенние листья под легким порывом ветра, и они превращаются из надменных и властных хозяев жизни в обычных испуганных людей. Ему нравилось наблюдать за этим удивительным превращением. И хотя он много раз видел подобные сцены, но они никогда ему не надоедали.
— Что тебе нужно, Руслан? — наконец спросил Махач.
— Вам с братом амир Дагестана Абу Хаджи обращение сделал, — своим тихим голосом произнес Оловянный. — Чтобы вы миллион долларов отдали…
— Так мы все разрулили, Руслан!
— Что «разрулили»? Мой двоюродный брат «Гюрза» и те, кто с ним рядом, обратились ко мне, чтобы я вам помог, — монотонно говорил Оловянный. — А оказывается, до меня они еще к «Абреку» обращались. «Абрек» от моего имени обратился к Абу Хаджи. А тот, из уважения ко мне, пятьсот тысяч долларов скинул, а я даже не в курсе был… Или вы такие хитрые, что всех перехитрить хотите? Половину Абу Хаджи скинул, вторую половину я, а вы остались при своих денежках?!
Махач развел руками.
— Абу Хаджи помог, тебя тоже попросили. Что здесь такого?
— Абу Хаджи — он мой брат, я за ним стою! Что я, что он — разницы нету, мы муджахеды! А вы кто?! Вы свой карман набиваете! — Руслан повысил голос и посмотрел прямо в глаза сначала старшему брату, потом младшему. На тех словно холодом могилы дохнуло. — По-любому — эти деньги надо дать! Если не дашь, лично я не оставлю. Если вы так говорите, что западло, не дадите, то вот эти пятьсот тысяч, которые из-за меня сняли… мы их опять добавим, и унизиться заставим, и убьем!
— Руслан, можно, я выйду позвоню? — спросил Махач.
— Здесь звони!
Махач набрал номер:
— Слушай, Расул, ко мне Руслан заехал, насчет того дела…
— Он нас слышит? — тревожно спросил Гюрза.
— Да, он у меня…
В трубке послышалось тяжелое дыхание.
— Послушай, ты меня подставляешь! Зачем ты меня с братом ссоришь? Звони Черному Прокурору, может, он…
Махач стал набирать другой номер.
— Шахбаз Джавадович, это я… Ко мне Руслан пришел насчет тех денег…
За те деньги, что он отдавал в прокуратуру, Черный Прокурор должен был, как Бэтман, немедленно прилететь в «Золотой телец» и вмиг сокрушить всех врагов! Но это был осторожный Бэтман.
— Слушай, Махач, ты что, не знаешь, чей это родственник? С ним я ничего не могу сделать… И вообще… Ты же знаешь… Я не хочу по телефону…
Прокурор отключился. Негнущимися руками Махач спрятал трубку в карман. Опасливо глянул на страшного гостя. Тот презрительно ухмылялся и рассматривал его прищуренными волчьими глазами.
— Я все понял, Руслан, — упавшим голосом сказал Махач. — Я отдам деньги. Спасибо, что снизил сумму.
— Хорошо, — одобрительно кивнул Оловянный. — Можешь начать отдавать прямо сейчас.
— Поднимемся в кабинет? Я там деньги возьму. Тысяч сто баксов сейчас найдется…
— Нет, Махач, — отвечал Оловянный. — Я в машине подожду, туда неси!
