Дон Уинслоу - Конвоиры зари
— Вы и так знаете ответ на этот вопрос, — пожал плечами Живчик. Девочка тщательно подготовилась к работе, подумал он. Выяснила про Буна все что только можно.
— И почему же он ушел? — задала следующий вопрос Петра.
— А с чего вы взяли, что вас это вообще касается? — поинтересовался Живчик.
— Да нет, я не хотела… — забормотала девушка.
Живчик даже оторвал взгляд от счетной машинки — впервые за время их знакомства эта дамочка выглядела смущенной.
— Я имел в виду, интересуетесь вы этим как клиент или как друг? — уточнил он. Разница была существенной.
— Не как клиент, — ответила Петра.
— Бун сам ушел, — объяснил Живчик. — Его не выгоняли из полиции. То есть он не присвоил себе чужие деньги и не совершил ничего в том же роде.
— Да я и не сомневалась, — отозвалась Петра. Она заметила, как смотрели друг на друга Бун и тот детектив из мотеля. Что тот сказал Буну, она не расслышала, но поняла, что Дэниелсу лучше не крутиться рядом с копами. Обстановка там была довольно напряженной.
— Похоже, деньги для него вообще не особенно важны, — проговорила она.
— То есть вы считаете, что он слишком ленив, чтобы красть?
— Я ничего такого не имела в виду. Просто предположила.
— Там все дело было в одной девчонке, — выпалил вдруг Живчик.
Ну конечно, подумала Петра. Разумеется, дело в женщине. Она взглянула на Живчика, как бы говоря: «Давай, расскажи мне все», но тот молчал.
Она, конечно, вроде неплохая девочка, но пока еще рано.
Некоторые истории нужно заслужить.
Глава 29
Рэйн Суини было шесть, когда она пропала со двора родного дома.
Вот так, просто взяла и пропала.
Ее мама собралась с дочкой на прогулку, услышала телефонный звонок и вернулась в дом за трубкой. Всего на одну минуту, всхлипывая, объясняла она позже на бесконечных пресс-конференциях. Стоял чудесный летний день, девочка играла у себя во дворе в приличном районе среднего класса в Мира-Месе, а затем…
Случилась трагедия.
Копы быстро вышли на след преступника. На той же улице снимал комнату некто Расс Расмуссен, дважды судимый неудачник-извращенец. Когда детективы нагрянули к нему домой, там было пусто. Соседи рассказали, что не видели зеленую «тойоту» Расса с того дня, как пропала Рэйн.
Может, это и было совпадением, но в такие совпадения в полиции давно никто не верит.
Ориентировку на Расса Расмуссена разослали по всем постам.
Бун к тому времени служил в полиции уже три года. Ему нравилась эта работа. Очень нравилась. Она идеально ему подходила — активная и нескучная, она заставляла его держать себя в форме и каждый день преподносила сюрпризы. После смены он отправлялся прямиком на пляж, чтобы успеть на сбор конвоиров зари, потом завтракал в «Вечерней рюмке» и, наконец, шел в свою квартирку и заваливался спать.
Потом просыпался и начинал весь цикл заново.
Просто идеально.
У него была работа, у него была Санни, у него был океан.
Никогда не поворачивайся спиной к океану — именно это всегда говорил Буну отец: никогда не расслабляйся и не отворачивайся от океана, потому что, не успеешь ты отвернуться, откуда ни возьмись придет волна и расшибет тебя в лепешку.
Через неделю после похищения Рэйн Суини Бун со своим напарником, Стивом Харрингтоном, патрулировал город. Его партнер только недавно сдал экзамены и собирался перевестись в детективный отдел. Ночь стояла тихая. Машина скользила по восточной части округа Гэслэмп — там располагались склады, в которые так любили вламываться воришки. Вдруг они заметили зеленую «тойоту» выпуска восемьдесят шестого года, припаркованную в переулке.
— Видишь? — спросил Бун у Харрингтона.
— Вижу что? — не понял тот.
Бун показал на машину.
Харрингтон подъехал к переулку и осветил фонариком номера «тойоты».
— Вот дерьмо, — прошептал он.
Это была машина Расмуссена.
На переднем сиденье тихо спал мужчина.
— А я-то думал, он уже где-нибудь на Аляске, — пробормотал Харрингтон.
— Вызовем подмогу? — спросил Бун.
— К черту, — отмахнулся Стив. Выбравшись из патрульной машины, он проверил оружие и подкрался к «тойоте». Бун шел сзади, прикрывая напарника. Харрингтон вытащил пистолет из кобуры, резко открыл дверь машины и выбросил оттуда Расмуссена. Прежде чем мужчина успел проснуться и закричать, Харрингтон встал коленом ему на горло, скрутил руки и защелкнул наручники.
Бун убрал свой пистолет в кобуру. Харрингтон поставил Расмуссена на ноги и потащил прочь от «тойоты». Расмуссен был крупным мужчиной, но казалось, в руках Харрингтона не стокилограммовый детина, а невесомая пушинка. Адреналин так и пер из Харрингтона.
Как и из самого Буна, пока он шел обратно к патрульной машине.
— Не смей трогать радио, — бросил Харрингтон Буну.
Бун замер.
— Помоги лучше его в машину втащить, — добавил Стив.
Бун подхватил Расмуссена под локоть, и, пригибая тому голову, они засунули его в салон. Харрингтон с силой захлопнул дверь и взглянул на Буна.
— Чего? — рыкнул он.
— Да ничего, — ответил Бун. — Поехали в участок.
— В участок мы не поедем, — отрезал Стив.
— Но ведь по правилам…
— Знаю я все твои правила, — прервал его Харрингтон. — И знаю, что под ними подразумевается на самом деле. Нельзя привозить его в участок, пока ублюдок не скажет, что сделал с девочкой.
— Не знаю, Стив… — пробормотал Бун.
— Зато я знаю. Послушай, Бун, если мы отвезем его в отделение, он тут же вызовет адвоката, и мы никогда не узнаем, где девочка.
— Значит…
— Значит, отвезем его к водичке, — продолжал Стив, — и подержим под ней его головушку, пока не расскажет, где ребенок. Ни шрамов, ни следов не будет.
— Нельзя же вот так взять и пытать его, — возразил Бун.
— Тебе, может, и нельзя. А мне можно.
— Господи, Стив… — в ужасе прошептал Бун.
— Господь тут ни при чем, Бун. Что, если девочка еще жива? Что, если этот урод похоронил ее где-нибудь заживо и у нее медленно кончается воздух? Ты что, и в таком случае будешь придерживаться протокола, а, Бун? Мне что-то не кажется, что у малышки есть время на твои муки совести. Залезай в гребаную машину, едем на пляж.
Бун забрался в автомобиль.
Он молчал, пока Харрингтон вел машину к океану и прессовал Расмуссена:
— Если не хочешь страдать, касатик, скажи нам прямо сейчас — что ты сделал с девчонкой.
— Я вообще не понимаю, о чем вы.
— Давай-давай, — ухмыльнулся Стив, — вешай нам лапшу на уши. Зли нас.
— Ни про какую девочку я ничего не знаю, — повторил Расмуссен.
Бун оглянулся, чтобы посмотреть на него. Мужчина был в ужасе — его била дрожь, глаза, казалось, вылезли из орбит, а со лба ручьем тек пот.
— А знаешь, что мы тебе припасли? — продолжал Харрингтон, поглядывая в зеркало заднего вида. — Знаешь, каково это — тонуть? Когда мы вытащим тебя после пары минуток в воде, ты будешь нам ноги лизать, лишь бы мы разрешили тебе все рассказать. Что ты с ней сделал, а? Она еще жива? Или ты ее уже убил?
— Я не знаю…
— Ладно, — кивнул Стив, нажимая на педаль газа. — Отправим тебя плавать к рыбкам.
Расмуссена начало трясти. Его колени непроизвольно стукались друг о друга.
— Обмочишь штаны у меня в машине, — предупредил Стив, — я так разозлюсь, Расс, что тебе будет очень-очень больно.
Расмуссен закричал и начал пинать ногой дверь машины.
Харрингтон рассмеялся. Какая разница, что делает этот урод — никуда он от них не денется, а уж услышать его тут и подавно никто не сможет. Через пару минут Расс замолчал, вжался в сиденье и начал тихонько всхлипывать.
Буну казалось, что его сейчас вывернет.
— Расслабься, сёрфер ты наш, — улыбнулся ему Харрингтон.
— Так нельзя, — заговорил Бун.
— Тут ведь ребенок замешан. Потерпишь.
Вскоре они добрались до пляжа. Харрингтон припарковался у пирса, оглянулся на Расмуссена и произнес:
— Твой последний шанс.
Расмуссен затряс головой.
— Ладненько, — кивнул Стив, открыл дверь и начал вылезать из машины.
Бун быстро схватил рацию.
— Говорит 9152. У нас подозреваемый Рассел Расмуссен. Скоро будем в участке.
— Ах ты гондон, — прошипел Харрингтон. — Слабак и гондон…
Расмуссен так никогда и не рассказал, что он сделал с той девочкой.
Полиция продержала его в тюрьме весь возможный срок, но никаких доказательств его вины не было, так что в конце концов Расса отпустили. Каждый коп из их города на протяжении недель искал труп девочки, но постепенно все сдались.
Расмуссен куда-то исчез.
А для Буна наступили черные дни.
Он стал изгоем среди копов.
Харрингтона перевели в отделение детективов, а нового напарника Буну так и не нашли. Никто не хотел работать с ним в смене. А те, кому было наплевать, были такими же изгоями, как он, — пьяницы, неудачники, отрабатывающие свои последние дни в полиции. Ни один из напарников не задерживался дольше, чем на пару недель.
