Аркадий Адамов - Черная моль (сборник)
Допрос продолжался.
Вечером того же дня был арестован Горелов, высокий, плечистый парень с наглыми глазами и модной длинноволосой прической.
– Вам что, материал для фельетона нужен? – нахально улыбаясь, спросил он у Зотова. – Так поищите его в коктейль-холле на улице Горького, а не хватайте честных людей, да еще студентов.
– Сейчас разберемся, – спокойно ответил Зотов, просматривая бумаги.
– И разбираться тут нечего! – крикнул Горелов, сверкнув глазами. – Материала не получите.
– Вы обвиняетесь, – поднял голову Зотов, – в убийстве Любы Амосовой.
– Я такой не знаю, – вызывающе ответил Горелов. – Прекратите издеваться над человеком.
– Не знаете? – переспросил Зотов. – Вам нужны очные ставки или достаточно будет почитать допросы свидетелей?
Зотов назвал несколько фамилий.
Горелов беспокойно заерзал на стуле, потом неожиданно схватился за голову.
– Боже, что я говорю! Люба? До меня сразу и не дошло, так далек я был от этой мысли. Моя Люба убита? Этого не может быть. Я так люблю ее. Отпустите меня! – закричал он, вскакивая со стула. – Я сам найду убийц!
– Прекратите комедию, Горелов, – властно сказал Зотов, хлопнув тяжелой ладонью по столу. – Будете отвечать на вопросы?
– Не буду! – завизжал Горелов, растирая по лицу слезы. – О, я отомщу!… Я докажу!…
Зотов повернулся к Сергею.
– Вызовите конвой. Разговор с ним продолжим завтра. К тому времени одумается.
Но Горелов одумался только на третий день.
– Ничего не поделаешь – погорел, – со знакомой уже Сергею наглой улыбкой сказал он Зотову. – Валяйте пишите. Только сначала скажите, кто меня заложил? – и яростно скрипнул зубами. – Убью падлу.
Зотов в ответ усмехнулся и сурово сказал:
– Вас разоблачило много людей, Горелов. Честных людей. Теперь отвечайте на вопросы. За что судились в тысяча девятьсот сорок четвертом году?
– Докопались? – злобно процедил сквозь зубы Горелов и с деланной небрежностью добавил: – За карманку.
– Так. А теперь, значит, на убийство пошли? Назовите сообщников.
– Один дело сделал, один и пойду, – угрюмо ответил Горелов.
– Нет. Вы не могли сами решиться. Это вам не карманная кража. Зайчиков говорит, что вы были сильно пьяны. Верно это?
– Да!
– Вас кто-то напоил, Горелов. Вас кто-то толкнул на это убийство.
Горелов молчал.
– Вспомните, – продолжал Зотов. – Когда вы садились в машину Зайчикова, вы знали, что Люба Амосова дома?
– Я думал, что квартира пустая.
– Значит, вы затеяли кражу, а не убийство?
– Выходит, что так.
– Значит, решение убить Амосову, если она окажется дома, вы приняли позже?
Горелов молчал.
– Вы боялись уйти из квартиры с пустыми руками. Вы очень боялись, Горелов. Верно я говорю?
Горелов тревожно посмотрел на Зотова и, чуть побледнев, спросил:
– Вы куда клоните?
– Отвечайте на вопрос.
– Не буду отвечать. Не заставите.
– Как хотите. Но, по-моему, это в ваших интересах. Вы ведь поняли, куда я клоню.
Горелов не ответил.
– Ладно, – продолжал Зотов. – Теперь скажите, где и как познакомились с Любой Амосовой?
– На вечере. Сосед познакомил. Петька Гвоздев. Он с ее отцом на одном заводе работает. В их клубе заводском вечер был.
– Так. А кто принял у вас вещи?
– Барыга один залетный. Случайно познакомился с ним на вокзале.
– Скупщик краденого? Случайно? Так, так, – иронически проговорил Зотов. – А у нас есть сведения другого рода.
– Плевал я на ваши сведения, – самоуверенно ответил Горелов. – Я правду говорю.
– Допустим, – невозмутимо продолжал Зотов. – Скажите еще вот что. С вами в машине была девушка. Кто она? Где с вами встретилась? Зачем?
– Она не имеет отношения к делу, – поспешно возразил Горелов. – Она ехала кататься.
– Допустим. Но все-таки где вы с ней встретились?
– На улице. Могу показать место, – не задумываясь, ответил Горелов.
– Это точно?
– Будете приставать, так могу придумать что-нибудь позамысловатей.
– Нет, зачем же, – усмехнулся Зотов. – Придумывать не надо. Мне ваш ответ и так нравится.
Горелов метнул на него тревожный взгляд. Зотов невозмутимо курил и, казалось, ничего не заметил. Потом спокойно произнес:
– Вам привет от Папаши.
– Какого Папаши? – грубо переспросил Горелов. На его лице проступили красные пятна. – Какого Папаши? – крикнул он, подавшись вперед. – Я никого не знаю! Слышите?
– А вот он вас знает, – все так же спокойно заметил Зотов. – Знает даже, что вы обманули его, не все вещи отдали.
– Я его не обманывал!… Не обманывал!… Продать меня хотят!… Да?!
Горелов затравленно озирался по сторонам, руки его дрожали.
– Ну вот. Значит, вам известен этот человек, – сурово произнес Зотов. – Будете давать показания?
– Нет! – закричал Горелов, закрывая руками глаза. – Я его не видел!… Я его не знаю!… Прочь!… А-а!! – вдруг по-звериному завыл он.
Сергея всего передернуло от отвращения и гнева. «Откуда только берутся у нас такие?» – с ожесточением подумал он. И, как бы отвечая на его вопрос, Зотов сказал:
– Успокойтесь, Горелов. Слышите? Сейчас же прекратите истерику. Поговорим о другом. Итак, первый раз вы судились в сорок четвертом году, за карманную кражу. В то время вы учились в седьмом классе, так? Отец был на фронте с первых дней войны. Мать сошлась с другим, уехала из Москвы, а вас оставила у тетки.
– Я ее ненавижу.
– Кого?
– Мать!
– А отца?
– Ну, отец… Если бы он был жив, – с неожиданной тоской вдруг произнес Горелов.
– Если бы он был жив, то проклял бы сейчас своего сына, – убежденно сказал Зотов. – При обыске мы нашли у вас его письма. Это был честный боевой офицер.
– Все было бы по-другому, – покачал головой Горелов.
– Но вы забыли отца.
– Нет!… – воскликнул Горелов и тут же осекся. – Забыл. Вы верно сказали – забыл…
Зотов внимательно посмотрел на него и продолжал:
– Через два года вы вернулись в Москву. Окончили школу. Поступили в институт. Какой институт?
Горелов ответил.
«И Лена там», – мелькнуло вдруг в голове у Сергея.
– Ваша тетка говорит, что вы неплохо учились. Но потом…
– Тетка, тетка… – с раздражением перебил его Горелов. – Что она понимает! В институте узнали о моей судимости, и все отвернулись от меня, почти все. А я не пошел к ним на поклон! Плевал я на них!
– Нашлись новые друзья?
Горелов в ответ лишь кивнул головой. Он сидел высокий, угловатый, с искаженным лицом, в помятом модном костюме, спутанные волосы падали ему на лоб. В больших черных глазах его давно потух вызывающий блеск.
– Да, рядом с вами не было уже отца, – с неподдельной горечью продолжал Зотов. – Но у вас были его письма, надо сказать, замечательные письма. Я тут обратил внимание на одно место. – Он надел очки и, вынув из пачки исписанную страницу, не спеша прочел отчеркнутые красным карандашом строки: – «…Помни, сынок, мы ведем сейчас страшный, смертельный бой, ведем его за Родину, за светлое будущее, за счастье и свободу. А мое будущее – это ты, ближе и дороже нет у меня теперь человека. Я хочу видеть тебя здоровым и счастливым. Учись, сынок, учись хорошо, будь смелым, правдивым и сильным. Я хочу рассказать тебе…» Дальше идет один поучительный боевой эпизод, – сказал Зотов, откладывая письмо в сторону и снимая очки. – Вот что завещал вам отец.
Он посмотрел на Горелова. Тот сидел сгорбившись, низко опустив голову, и беззвучно плакал.
Сергей слушал и думал о том, как сложна жизнь, как порой нелегко выбрать в ней прямой и ясный путь, и еще думал он, как много надо знать, самому пережить и передумать, чтобы вот так, как Зотов, разговаривать с людьми, уметь заглянуть им в душу.
– Нам все-таки необходимо знать, Горелов, что за девушка была с вами в машине, – тихо, но твердо произнес Зотов.
– Она ничего не знает, она не причастна к делу, – ответил Горелов, не поднимая головы.
– Это она? – спросил Зотов, показывая фотографию Валентины Амосовой.
Сергей, не дыша, впился глазами в лицо Горелова. Ему казалось, что сейчас решится и его судьба.
Горелов поднял голову, усмехнулся и сказал:
– Ее фото в вашей коллекции нет и не будет. С нами была Варя Белова из моего института. Пригласил покататься на машине, для отвода глаз Кольке.
Допрос продолжался. Горелов отвечал на все вопросы, и чувствовалось, что он говорит правду: злая воля его была сломлена.
Но каждый раз, когда Зотов касался Папаши, лицо Горелова покрывалось красными пятнами, и он грубо, почти истерично отказывался отвечать.
Когда его, наконец, увели, Зотов устало откинулся на спинку кресла и, закурив последнюю за день папиросу (он давно берег ее для этой минуты), сказал:
– Дело закончено, друзья. Преступление раскрыто.
– Но ловок этот барыга, – заметил Сергей усмехаясь. – До чего запугал парня. И вещички получил.
Он был подавлен своей неудачей и не знал, как скрыть это от окружающих.
