Федор Московцев - Избыток целей
Завтрак плавно перетек в полдник, а полдник – в обед, и когда Андрей в жидком виде грузился в самолет, то уже находился в полной уверенности, что пришла пора отжимать Римму и переводить ее в подчинение Ирине. Замдиректора хоть и гораздо симпатичнее руководителя отдела продаж, но никто из клиентов не воспринимает ее как сексуальный объект – умеет держать дистанцию. В конце концов, Совинком – это оптовая фирма по продаже медоборудования, а не блюдприют.
Глава 9
Ориентировка из Петербурга пришла слишком поздно. Увы, в милиции не хватает людей на то, чтобы прослушивать весь записанный в притонах звуковой шлак, на 99,9 % состоящий из пустопорожнего базара и блядских стонов. Детально анализируются записи по прицельным эпизодам, например, когда преступный авторитет Пирожок, контролирующий вокзальные сортиры, встречается в закусочной «Бешеный вареник» с Пупсиком, лидером противоборствующей группировки. В том же самом «Наследии» прослушивающую аппаратуру установили в основном для сбора компромата на депутатов, которые часто оттопыриваются там после работы (Мариинский дворец находится рядом по соседству). А запись разговора посредников, обсуждающих волгоградский заказ, попала в поле зрения оперативников по ключевым словам «Волгоград», «черная икра», «цветнина», «цветной металл», «таможня».
Быстро установили, кто такой Винц – им оказался некий Винцас Блайвас, в прошлом рэкетир, а ныне шестерка и мелкий прихлебатель у предпринимателя Владислава Коршунова (который в свое время отсидел в общей сложности 15 лет за совершение экономических преступлений). Блайвас – завсегдатай «Наследия», и его там хорошо знают. Его офис находится неподалеку, в одном из зданий, примыкающих к Исаакиевской площади. Собеседника, предлагавшего заказ, никто не запомнил.
Волгоградский контакт у Блайваса был один-единственный – Антон Шавликов, занимающийся заготовкой и продажей цветных металлов. Активность телефонных переговоров между ними довольно интенсивная.
Судя по результатам – убийство Цыганкова, опытного бойца – Шавликов оказался далеко не идиотом.
Получив данные, следователь прокуратуры Журавлев распорядился задержать подозреваемого. По ходу дела решили еще один вопрос – Шавликов, за которым установили слежку, заезжал на базу, где осуществлялась закупка, переработка и хранение цветных металлов, и у этой организации не оказалось лицензии на данный вид деятельности. После этого он долго петлял по городу, останавливался то возле офисного центра, то возле кафе, сменилось несколько машин слежения, и в конце концов майор Кузнецов, командующий операцией, не выдержал:
– Мы можем неделю за ним ездить и вскрывать подпольных заготовщиков цветнины, но нам надо взять мокрушника! Давайте хватайте его скорее!
На заключительном этапе операции подключился Алферов – ему хотелось лично задержать преступника, на чьей совести смерть друга.
Он догнал машину с оперативниками, которые вели «восьмерку» Шавликова, на проспекте Жукова. Преследование будоражило кровь, наконец должно произойти то, чего он так долго ждал. Конечно, капитан исповедовался и поклялся не травмировать без нужды подозреваемых… но при задержании всякое может случиться, злоумышленник наверняка будет оказывать сопротивление, пытаться бежать, угрожать жизни мирных жителей, и всячески нарушать спокойствие города.
Алферов включил фары. Сгущающиеся серые сумерки казались почти осязаемыми. В их дымке город утратил ясность очертаний, став зыбким и изменчивым, как летящее по небу облако. С уходом солнца нарушились соотношения размеров и расстояний, и утратившие свой дневной облик дома ждали прихода ночи, чтобы обрести иные формы и значение. Параллельные потоки машин, к одному из которых присоединился Алферов, продолжали тему меняющегося мира. Одна движущаяся лента устремлялась в центр города, другая спешила в противоположную сторону – в Жилгородок и далее на выезд из Волгограда, на московскую трассу.
Каково же было удивление Алферова, когда «восьмерка» въехала в тот самый двор на Жилгородке, в котором жил Артем Цыганков, и остановилась напротив его подъезда.
Алферов что есть силы сжал руль:
– Правду говорят: убийцу тянет на место преступления!
Его «хонда» остановилась позади «восьмерки», бамперы двух машин почти соприкасались, следом за ним пристроилась милицейская «шестерка» без опознавательных знаков с тремя оперативниками. Не созваниваясь и не обсуждая план действий, Алферов рывком открыл дверь, выбрался из машины; в два прыжка он оказался рядом с водительской дверью «восьмерки», правой рукой, на которую был надет кастет, разбил окно, и задел ею лицо сидящего за рулем водителя. Второй удар был прицельный – в висок, после чего Алферов открыл дверь, вытащил за руку водителя, попутно ударив ногой в пах, повалил на асфальт, и принялся охаживать руками и ногами, нимало не заботясь о том, что многие удары приходятся на болевые точки и могут быть опасными для жизни:
– Знаешь кого ты убил, мразь, ты друга моего убил, сука!
Подоспевшие оперативники не сразу остановили его. Лишь когда лежавший на асфальте перестал извиваться и реагировать на удары, один из милиционеров обхватил сзади Алферова:
– Ладно, брат, оставь для суда.
Потерявшего сознание водителя «восьмерки» отнесли на заднее сиденье «шестерки», а в его карманах обнаружили водительское удостоверение на имя Антона Шавликова, заряженный пистолет ПМ и фотографию Цыганкова.
* * *Через день пришедшего в себя Шавликова допрашивал следователь прокуратуры Журавлев. Алферов присутствовал при этом. Оба были удивлены тем, что подозреваемый не сознался в совершенном убийстве в изоляторе УВД, где его допрашивали дознаватели. Ну а сам Шавликов удивлялся всему с первобытным удивлением, как будто попал не в кутузку, а как минимум на инопланетный космический корабль.
– Вы обвиняетесь по статье 105 «Убийство», а множественные побои являются отягчающим обстоятельством, а также то, что убитый является сотрудником правоохранительных органов, – начал Журавлев.
– Это не может считаться за убийство с побоями, – ответил Шавликов. – Я стоял в машине и отдыхал.
Следователь уже был осведомлен о том, что обвиняемый – филолог еще тот. Чего стоят его перлы: «мне в голову больно», «я буду жаловаться, забью на все колокола», «это дело чреватое и со следственными последствиями», и наверное он много чего скажет интересного, над чем можно будет потом посмеяться. Но не сейчас, говоря по серьезному делу, да еще в присутствии близкого друга погибшего.
– Ваши руки заточены лучше чем язык. С какой целью вы «стояли в машине и отдыхали» – что, на месте преступления лучше отдыхается?
– Преступление произошло в виде побоев мирно отдыхающего гражданина – этот человек разбил окно и избил меня на земле, – с этими словами Шавликов указал на Алферова.
Алферов фыркнул, Журавлев продолжил допрос.
– Вооруженное нападение с незарегистрированным пистолетом Макарова на четырех сотрудников милиции, находящихся при исполнении – это мы еще обсудим. Сейчас не об этом. Где вы находились 27 января текущего 2002 года, начиная с девяти вечера, расскажите обо всех перемещениях и действиях.
– Когда это было?
– Это было в январе этого года, 27 числа, вечером, с девяти часов и до упора, – не выдержал Алферов и вполголоса выругался в сторону.
Шавликов наморщил лоб:
– А-а-а… 27-го, после праздника.
– Как посмотреть – кому-то до, кому-то после. Что ты делал в этот день, чем занимался?
– Ну мы это… отдыхали – сначала в «Наследии», потом рядом, в «Трибунал-баре», потом поехали на «Испытатель» в баню. В бане уже стемнело, вечером. Темнеет вообще-то рано около шестнадцати, а в бане было совсем темно. Часов около часу ночи наверное.
Собравшийся записывать показания Журавлев отложил ручку:
– Что за «Наследие» и «Трибунал-бар»? Это где у нас такие?
Алферов пожал плечами:
– У него в башке.
И замахнулся левой рукой:
– Не придуряйся и говори по делу!
Шавликов инстинктивно отдернулся:
– Ну это… в Питере, на Исаакиевской площади.
У милиционеров вытянулись лица:
– Что-о-о?!
– В каком еще Питере?!!
Из дальнейшей беседы выяснилось, что всю вторую половину января Антон Шавликов находился в Санкт-Петербурге, и таким образом, если подтвердится его алиби, ему можно будет предъявить только незаконное хранение оружия и незаконное предпринимательство (закупка и продажа цветных металлов без соответствующей лицензии). Насчет покушения на убийство через три месяца после того, как это убийство состоялось – этот курьез очень сложно доказать в суде. Мало-мальски грамотный адвокат, пусть даже совсем ненамного умнее подзащитного Шавликова, наверняка съязвит: «А что если бы обвиняемый встал напротив Мавзолея, имея при себе пистолет и фотографию Ленина – вы б его тоже повалили на землю и принялись избивать?!»
