Татьяна Полякова - Отпетые плутовки
— Если сдохну, ты тоже не увидишь денег, — свредничал Сашка.
— Пусть так, зато я буду на своих ножках бегать, а ты свои протянешь.
Катушку водрузили на место, и парни вновь закурили. Сашка не пел и вообще не подавал признаков жизни. Это меня очень беспокоило. Шатен подошел к трубе и начал приставать к Багрову:
— Эй, герой, советую тебе правильно рассчитать свои силы. Потому что прежде, чем я тебя вытащу из трубы, кому-то из моих ребят придется съездить за денежками. Вряд ли они обернутся за пять минут. Будет очень обидно, если ты ненароком сыграешь в ящик. Я успел тебя полюбить, уж больно голос приятный…
— Да пошел ты… — ответил Сашка и начал свистеть, хватило его минут на пять, и он вновь притих.
— Вот сукин сын, — покачал головой шатен, позвал своих парней, пошептался, после чего катушку сдвинули, а Сашку, как кота за шкирку, вытащили из трубы. Стоять на ногах он не мог, рухнул на асфальт, вытянул ноги и стонал, смешно сморщившись. Впрочем, смешно не было. Ни мне, ни Сашке. — Нудный ты тип, Багров, — опечалился шатен и кивнул мне. — Ну-ка, иди сюда, детка. — Я на всякий случай побледнела и сделала пару шагов назад. — Давай-давай! Видишь, выдохся твой приятель, придется тебе малость посидеть за него.
— В трубе? — пролепетала я. — Извините, но я не умею плавать.
— Выходит, не повезло тебе. Парень сгреб меня за шиворот, невероятно легко приподнял и швырнул в трубу. Я ухватилась руками за ее края, в ужасе забыв даже заорать погромче, шевелила ногами и таращила глаза. Сообразив, что катушку сейчас водрузят прямо на мою голову и руки, я беззвучно заревела, с твердым намерением моментально скончаться.
Сашка встал на четвереньки, посмотрел в мою сторону и сказал:
— Вытащи ее оттуда.
— Конечно. Как только ты мне скажешь, где деньги. Не скажешь — твое дело. Только потом не вали с больной головы на здоровую: загнется девчонка — твоя вина.
— Ее отец тебя на куски разрежет, — с отчаянием проронил Багров.
— Очень даже может быть. Потому я хочу получить свои денежки и поскорее смыться.
Белый свет сузился для меня до размеров щели, а Сашка заорал:
— Вытащи ее! Деньги в квартире Тимура!
— Врешь, гад. Мы там все перерыли.
— Охотно верю, только деньги я получил вчера. И оставил в его квартире, был убежден, что второй раз там искать не будут. На полке стоит коробка со старыми журналами, деньги под ними. Полка в прихожей, даже такие мудаки, как вы, должны ее заметить. — В этом месте шатен навернул ему ногой по ребрам. Сашка добавил:
— Вытащите ее.
— Ничего не выйдет, — улыбнулся шатен. — Я тебя предупреждал: рассчитывай время правильно. Девчонка посидит там, пока ребята не съездят к Тимуру. Ты у нас шутник, а мне нынче не до шуток.
Я всхлипнула и начала отчетливо клацать зубами: вода в трубе была очень холодная.
— Вытащи ее! — разозлился Сашка, пытаясь сесть поудобнее, то есть он пытался подняться, но сообразил, что это ему не по силам, и сейчас хотел придать своему туловищу положение, в котором удобней гневаться, потому что гнев на четвереньках особого впечатления не производит.
— Вытащу, — кивнул шатен. — Но в этом случае в трубу полезешь ты. Решай быстрее. У меня нет времени.
— Ладно, — тяжело вздохнул Багров. — Полезу.
К великому моему облегчению, меня извлекли из трубы, и в нее, кряхтя и постанывая, влез Сашка.
— Поторопи своих парней, — сказал он шатену со вздохом.
Катушку сдвинули, Сашка исчез из поля моего зрения, парни загрузились в “Шевроле” и через полминуты скрылись, а я кинулась к трубе. О том, чтобы сдвинуть катушку с места, не могло быть и речи. Моих сил на это просто не хватит.
Поэтому я присела рядом и жалобно позвала:
— Саша, как ты там?
— Нормально, — ответил он.
— Они уехали, а меня почему-то оставили здесь. Ты им правду сказал?
— Правду, — с тяжким стоном отозвался Сашка.
— Надо нам убираться отсюда, — мудро рассудила я. — А то как бы они не вернулись.
Я все же попыталась сдвинуть катушку, Сашка силился мне помочь. Поскольку руки у него были скованы, старался в основном головой. Много пользы наши старания не принесли: если катушка и сдвинулась, то только на несколько сантиметров.
— Машка, найди какую-нибудь палку покрепче, чтобы можно было использовать как рычаг. И побыстрее, пожалуйста. Иначе я тут загнусь.
Я кинулась искать палку, через несколько минут нашла кое-что получше: внутри одного из корпусов прямо возле двери стоял лом, кстати, очень тяжелый. Бегом вернувшись с ним к Сашке, я сунула лом в образовавшуюся щель и, налегая всем телом, смогла сдвинуть проклятую катушку. Не до конца, конечно, но Сашка с большим трудом и моей помощью вылез в отверстие и мешком свалился на асфальт. Я его обняла, поцеловала, всхлипнула, трижды пробормотала: “Сашенька”, — и заревела в полную силу.
Сашка лежал, вытянув многострадальные ноги, устроив голову на моих коленях, смотрел в небо и сам чуть не плакал.
— Тебе больно, Сашенька? — перепугалась я.
— Еще бы. Там тридцать тысяч баксов.
— Подумаешь, баксы, — решила я его , утешить. — Главное, что ты жив и здоров. В прошлый раз, когда ты меня бросил, я вовсе не о долларах думала, а о том, что ты меня не любишь.
— Я тебя люблю, — осчастливил меня Сашка, — а вот баксы меня — нет. А я уже успел к ним привязаться. Самое паршивое, что они чужие и надо их как-то отдавать.
Я его поцеловала, чтобы он ненадолго заткнулся, и сказала:
— Саша, как же снять наручники? Нам здесь оставаться нельзя, а в наручниках по городу не пойдешь. Может, ты полежишь, а я сбегаю, позвоню папе…
— Вот только никакой самодеятельности. Мне совершенно не хочется встречаться с твоим папой через такой короткий промежуток времени. Да и ему мой вид настроения не прибавит. Не стоит позориться перед будущим родственником.
— Что ж тогда делать? — задумалась я.
— Оттащи меня отсюда подальше, вон туда, за угол. И беги за машиной. Денег у тебя с собой, конечно, нет?
— Нет. Но это ерунда. Я быстро, Сашенька. Главное, ты не волнуйся.
Подхватив Багрова под мышки, я поволокла его к ближайшему зданию. Он изо всех сил помогал мне. Устроив его в уголке я рысью кинулась с территории завода, или что это там было, на ходу пытаясь сообразить, в какой части города нахожусь. Пробежав не менее двух километров, я увидела впереди жилые дома, с сомнением покосилась на свой внешний вид (после купания в трубе футболка, шорты и я сама выглядели скверно). Однако было еще рановато, и обилия граждан на улице не наблюдалось.
Тут я наконец смогла сориентироваться и вскоре вышла на улицу Чапаева, отсюда было рукой подать до проспекта Мира, а уж на проспекте даже в семь часов утра с такси проблем нет. Так оно и оказалось.
Водитель, оторвавшись от газеты, посмотрел на меня так, словно я явилась из преисподней, покачал головой, но домой повез.
— Пожалуйста, подождите минут десять, — попросила я возле подъезда. — Я только переоденусь.
Дверь квартиры была заперта, но ключ лежал под ковриком. Для начала я вынесла водителю деньги, чтобы он особенно не переживал, потом вернулась в квартиру, переоделась, придала волосам и лицу пристойный вид и спустилась вниз. Такси стояло возле подъезда, а моя машина на стоянке неподалеку от дома. Водитель успокоился, поглядывал на меня с удовольствием, должно быть, простив к этому моменту грязную майку.
Возле стоянки мы расстались, я села за руль своей “девятки” и понеслась в сторону улицы Чапаева, беспокоясь про себя: как бы не заплутаться. Опасения оказались напрасными. Минут через двадцать я уже тормознула возле проклятущей трубы, открыла дверь машины и громко позвала:
— Сашка.
— Здесь я, — слабым голосом отозвался он. Багров сидел в том самом углу, где я его пристроила, а выглядел так паршиво, что здорово меня напугал.
— Саш, ты чего, а? — промямлила я, помогая ему подняться.
— Худо мне, Машка, — сказал он жалостливо и с большим трудом побрел к машине, опираясь на мое плечо. Устроился на заднем сиденье и время от времени глухо стонал. — Ты куда едешь? — поинтересовался он через несколько минут.
— Домой, — удивилась я.
— Эти чертовы наручники надо как-то снять. Поезжай лучше в гараж. Есть там у тебя какие-нибудь инструменты?
Наверняка я этого не знала, но думала, что должны быть.
Инструмента оказалось более чем достаточно, гараж у нас огромный, на двоих с папой, правда, с тех пор, как папа переехал в новый дом на Перекопской, где тоже был гараж, сюда он машину не ставил, но всякого железа по углам валялось предостаточно, и я принялась освобождать Сашку. Жаль, что ему просто не связали руки, наручники — это все-таки не очень хорошая идея.
Намучились мы изрядно, в основном мучился Сашка, громко орал и матерился, но и мне, конечно, досталось. Освободившись в конце концов, Сашка растер запястья, вздохнул с заметным облегчением, а потом обнял меня. Этому я очень порадовалась и тоже его обняла, пролепетав с дрожью в голосе:
