Чарльз Вильямс - Человек на поводке
— Не знаю, навещал ли отец в период между шестым и четырнадцатым июля свою сан-францискскую квартиру, тем более что я даже не видел дома, в котором она находится, поэтому не знаю, можно ли в него незаметно войти, — в заключение сказал Ромстед. — Вы ведь понимаете, о чем я?
— Конечно. Надо выяснить, видел ли его кто-нибудь там? Приходил ли он один или с кем-то еще? Видели ли девушку где-то поблизости или вместе с ним? Если вы не против, я направлю еще одного человека по следу девушки — попробуем начать с фирм, торгующих электроникой.
— Именно. Лично я считаю, что эта самая Джери от кого-то сбежала, иначе не вернулась бы домой. Она сидела на наркотиках, а в Колвиле раздобыть эту гадость негде.
— Скорее всего, так все и было. Наверное, ее источник иссяк, и она вспомнила о запасе, который хранился в доме вашего отца.
— Это вполне возможно, — согласился Ромстед. — Но есть кое-что, чего я не могу понять.
— Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Мердок. — Если она знала, где хранится героин, то почему не знала, что он не разбавлен?
— Совершенно верно, — подтвердил Ромстед, невольно проникаясь уважением к этому человеку. — Может, ей не так уж много было известно. — Он подошел к столу у окна и выписал чек на триста долларов. — Сегодня вечером я буду в Колвиле и позвоню вам оттуда.
Поблагодарив за аванс, Мердок удалился. Ромстед застегнул дорожную сумку, положив сверху полевой бинокль, и позвонил Майо. Она уже была готова. Ромстед отнес сумку в ее машину. Они выехали на автостраду и направились в сторону залива. Своим новым «мустангом» Майо управляла с уверенным спокойствием. Ромстед расслабился, что редко позволял себе, когда за рулем сидел кто-то другой.
— Чрезвычайно польщена, — заметила Майо, когда они проезжали мимо Кэндлестик-парка.
— Чем именно?
— Когда мужчина пялит глаза на ноги, вместо того чтобы следить за движением, это означает полное одобрение.
— Ты отлично водишь машину, — согласился Ромстед. — Поэтому тебя и не приняли на медицинский факультет.
— А как ноги?
— Благодаря им у тебя нет особой необходимости туда поступать.
— Ты просто свинья и шовинист. Все стоянки аэропорта оказались забитыми, с залива дул пронизывающий ветер, а над горами к югу от города рулонами белой хлопковой ваты клубился туман. Майо с трудом отыскала место для парковки.
— Позвони, — попросила она.
— Сегодня же вечером, — пообещал Ромстед.
— И завтра.
Они поцеловались. На мгновение Майо крепко прижалась к его груди. Ромстед забрал свою сумку и, подождав, пока Майо отъедет, направился в здание аэропорта. Там он зарегистрировался и расплатился за билет кредитной карточкой. Немного погодя самолет оторвался от взлетной полосы и после четырех пополудни приземлился в Рино. Солнце палило немилосердно. Ромстед взял напрокат «шевроле» с кондиционером и, купив по дороге карту автодорог Невады, направился в Колвиль.
Развернув карту, он обнаружил, что Колвиль находится в округе Стедман всего лишь в пятнадцати милях от южной границы округа Гарнет. Чтобы охватить пространство радиусом в двадцать пять миль, Ромстеду требовались оба округа. В магазине спортивных товаров он приобрел две крупномасштабные карты обоих округов, вроде тех, что составляют для рыболовов и охотников.
— И еще, пожалуйста, бачок на галлон воды, — попросил он продавца.
К тому времени уличное движение стало более напряженным, и пока Ромстед не выехал из Рино, он потерял время, выстаивая в пробках. Он остановился перекусить на стоянке для дальнобойщиков и прибыл в Колвиль лишь около восьми вечера. Припарковавшись под въездными воротами мотеля «Конестога», Ромстед направился прямиком в контору.
На этот раз за стойкой портье сидел человек средних лет с довольно кислой физиономией. Он безучастно взглянул на Ромстеда и выдал ему ключ от коттеджа номер 16. Ромстед разложил на кровати обе карты и в задумчивости склонился над ними.
Несомненно, Брубейкер был прав насчет множества полузаброшенных дорог, пролегавших через поросшие полынью равнины, проверить их все — занятие безнадежное. Однако машина старика ездила не по этим дорогам: ведь на толстом слое белесой пыли, покрывавшем борта «мерседеса», не осталось полос и царапин, их не удалось бы избежать, если бы он продирался сквозь заросли бурьяна. Машина ехала по более приличной дороге, что значительно сужало выбор возможных вариантов.
На картах каждая дорога была помечена соответствующим кодом: асфальтовые, покрытые щебнем и наезженные проселки. Конечно, покрытые гравием могли быть такими же пыльными, как и проселки, поэтому их тоже нельзя сбрасывать со счетов. Главная городская магистраль пролегала, грубо говоря, с севера на юг. В городе она пересекалась с Третьей улицей, переходящей в асфальтовую дорогу, перечеркивающую Колвиль с запада на восток, именно на ней находился дом его отца. За домом эта дорога продолжалась еще на двадцать — тридцать миль к западу до небольшого поселка. На озере, однако, это был тупик. Поэтому место, куда ездил отец, следовало искать к северу, югу или востоку от города. Из неучтенных пятидесяти четырех миль четыре можно было смело отбросить на путь от станции техобслуживания до дома. Таким образом, пятьдесят миль пути туда и обратно от дома отца или же сорок две мили от центра города — в таких пределах должен вестись поиск.
К югу от шоссе ответвлялось две дороги. Примерно в тринадцати милях трассу пересекала грунтовка. На севере тоже было две дороги, длиной в двенадцать и шестнадцать миль — обе грунтовые и обе сворачивали на запад. На востоке таких дорог было еще целых три. В девяти милях от города наезженный проселок отходил от асфальта на север и мили через четыре разветвлялся на два: один из них вел на северо-восток. Кроме того, примерно восемнадцати милях к югу от города ответвлялась еще одна грунтовка. По самым грубым подсчетам, два конца по всем этим дорогам — итого наберется по меньшей мере сто восемь миль ухабистого и пыльного пути. Да, денек обещал быть нелегким. Ромстед позвонил портье и попросил разбудить его в пять тридцать утра.
Набрав код междугородной связи, он попросил соединить с Майо. Она схватила трубку при первом же звонке, и по ее голосу стало ясно, что что-то произошло:
— Эрик! Я уже несколько часов не отхожу от телефона!
— В чем дело?
— В твою квартиру проник взломщик. Я же не знала, в каком мотеле ты остановился, поэтому ждала, когда ты сам соизволишь позвонить…
— Хорошо, дорогая, только успокойся. Едва ли ему удалось чем-то поживиться. Но как ты об этом узнала?
— Узнала? Эрик, да как раз об этом я и пытаюсь тебе втолковать… Я сама с ним разговаривала… Напоролась прямо на него…
Ромстед резко оборвал ее:
— С тобой все в порядке?
— Не волнуйся. Он ничего мне не сделал. Я притворилась, что верю ему.
Ромстед облегченно вздохнул. Слава Богу, он не обидел эту девушку умом!
— Ну хорошо, хитрюга, только начни с самого начала.
— Я и рассказываю с начала. — Майо явно нервничала. — По дороге из аэропорта я решила, раз уж я все равно на машине, закупить продукты. Ну и для тебя кое-что прихватила: бифштексы, бутылку розового шампанского, тоник, короче говоря, целый пакет. Я отнесла покупки к себе домой, а потом решила занести твои припасы к тебе и немного там прибраться. Я вошла в твой дом, поднялась на лифте, а когда открыла дверь, то чуть не выронила пакет, сумочку и все остальное. Посреди гостиной стоял какой-то человек, а на коврике лежала открытая сумка с инструментами. Все это выглядело до ужаса забавно — я хочу сказать, что очень испугалась, а этот тип даже не вздрогнул. Руки у меня были заняты, и поэтому я довольно долго прокопалась, пока открыла дверь, так что он был готов к моему появлению. Он поздоровался и очень вежливо спросил, не я ли миссис Ромстед. При этом он наклонился за каким-то инструментом из сумки.
К тому времени я уже более-менее взяла себя в руки, поэтому спросила, что он тут делает. Он достал из нагрудного кармана листок бумаги — на нем была спецовка — и сказал: «Мистер Ромстед вызвал нас проверить семилайзер и заменить фраммистат в кондиционере». Дальше он произнес какую-то тарабарщину на техническом жаргоне, а я, ты знаешь, в этом ничего не смыслю, и уже снял заднюю стенку кондиционера, будто и впрямь собирался им заняться. Еще он сообщил мне, что его впустил консьерж, а это откровенная ложь, потому что он не станет никого впускать в квартиру в отсутствие жильца. Однако я растерялась и не знала, что мне делать. Если бы я попыталась бежать, он мог схватить меня, чтобы я не вызвала полицию.
Ты понимаешь, мне совсем не хотелось идти на кухню со всеми этими продуктами, потому что тогда бы он оказался между мной и дверью, но ничего другого не оставалось. Иначе этот парень заподозрил бы меня — ведь ясно же, что я не просто так пришла сюда. Но он вел себя настолько спокойно и профессионально, что я чуть было не решила, что он и в самом деле ремонтник, а не какой-нибудь потрошитель, поэтому сообщила, что я всего лишь твоя знакомая и заскочила на минутку оставить продукты. Я прошла на кухню и побросала все без разбору в холодильник, так что не удивляйся, если вдруг обнаружишь в нем пачку бумажных носовых платков и два куска туалетного мыла. Потом вернулась в комнату. Он что-то напевал, ковыряясь в потрохах кондиционера. Я сказала что-то насчет того, чтобы он не забыл запереть дверь, когда уйдет, и поскорее убралась оттуда. Потом на ватных ногах еле дошла до лифта.
